Фантастическая сатира Пелевина не знает пределов и границ: весь эволюционный процесс передан им с яркой образностью. Великая Мышь, оказавшаяся без пищи – крови динозавров, – эволюционирует в язык, который живёт в саблезубых тиграх («Мы были страшными, прекрасными и жестокими». ) Но поскольку красота несовместима с жестокостью, в среде вампиров началась «революция духа», метафорически определяемая автором как переход от «мясного животноводства к молочному». Кстати, Пелевин не был бы Пелевиным, если бы при словах «революция духа» не появился бы наивный вопрос студента-вампира Рамы:
– Это как в Киеве на Майдане?
Не обойдена вниманием и проблема молодёжного движения: «Ждать, пока ростки нового пробьются через асфальт, сегодня никто не будет, потому что по асфальту ездят серьёзные люди, Ростки на спецтрассе никому не нужны. Свободолюбивые побеги, которые взломают всё на своём пути, принято сажать в специально отведённых для этого точках». Вот и появляются эти «специальные точки» от многочисленных, утверждённых правительством молодёжных программ до Высшей школы экономики при президенте России. Впрочем, не только экономики, есть ещё и многочисленные школы по созданию молодых управленцев. Правда Рама (не только вампир, но и гражданин своей страны!), задав вопрос относительно того, можно ли верить кому-нибудь из молодых политиков, получает безапелляционный ответ: «…какие бы слова ни произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает, что пере нами блядь и провокатор». Не правда ли, как актуально, и не только по отношению к молодым политикам. Молодёжь талантлива и гениальна: «Один недавно пятьсот мёртвых душ по ведомости провёл (…). Три раза подряд. Сначала как фашистов, потом как пидарасов, а потом как православных экологов. В общем, на кого оставить страну, найдём».
Оптимистично, не правда ли? Кстати об оптимизме и обязательном хеппи энде. Чтобы не дать задремать оптимизму у человека, вампиры, ликвидировав у него волю, даруют взамен свободу. «Это совершенно потрясающая вещь. Мы говорим ему – пасись, где захочешь! Чем больше у тебя свободы, тем больше ты произведёшь денег». А вот для самих вампиров снова пророчествует Пелевин грядут непростые времена, «потому что ни красной, ни чёрной жидкости (т.е нефти- Т.Л.) в мире на всех не хватит. И значит, скоро к нам в гости придут другие вампиры (…), кося хитрым глазом и соображая, как бы половчее отсосать наш баблос (нектар вампиров – Т.Л.). И тогда линия фронта вновь пройдёт через каждый двор и каждое сердце».
Как реалистично! Но какое страшное прорчество! Говорят, что все пророчества Виктора Пелевина сбываются через пять – семь лет. Год уже прошёл. Поживём – увидим. Если, конечно, как опасается один из вампиров, не подохнем с голоду.
[1] Высшее общество.
[2] Верхняя крыса.
Геннадий Муриков. «Вадим Кожинов: за и против»
По поводу выхода в свет посмертной книги В. Кожинова «Россия. Век ХХ» (М., 2008, «Алгоритм», «Эксмо»)
История – мать истины.
АристотельВ прошлом году исполнилось 80 лет со дня рождения Вадима Кожинова, в этом году – 10 лет со дня его смерти. Имя этого человека представлять думающей, читающей и пишущей аудитории не имеет смысла: его знают все. Равно бессмысленно то ли хвалить, то ли порицать его выступления по многообразным вопросам русской культуры. Особенно известны его книги о Тютчеве и Гоголе, хотя далеко не всё в концепции автора однозначно. Это уже факт истории. Но есть основания обсудить само явление: Вадим Кожинов.
Я с ним никогда не был знаком лично, но на протяжении всей своей литературной деятельности самым внимательным образом отслеживал все его книги, статьи и отдельные выступления в печати, тем более, что не раз печатался на соседних страницах одних и тех же изданий. В тяжёлые 80—90-е годы о каких-то «спорах» говорить было трудно: мы шли одним путём против еврейско-либеральной прессы. Но вот настало время подвести некоторые итоги. И здесь я должен сказать честно, что Вадим Кожинов далеко не во всём прав.
Последняя его книга, о которой в основном здесь и пойдёт речь, по существу итог жизни, являющаяся осмыслением не только прожитого пути, а и всей истории России в прошлом веке, что уже ясно из заглавия. Она оставляет двойственное впечатление. Я не «либерал» и не «национал-большевик», хотя с уважением отношусь и к Э. Лимонову, и к А. Проханову, как к людям, продолжающим вести русскую национальную борьбу в настоящее время. В жарких перипетиях литературных столкновений 70-х, 80-х, 90-х годов Кожинов был известен как бескомпромиссный противник существующего режима. Ни в одной его статье я никогда не видел, чтобы было сказано (хотя бы в целях маскировки) хоть одно похвальное слово Брежневу, Горбачёву и др. «Года минули, страсти улеглись/ И высоко вознёсся ты над нами, / Плачь, русская земля, но и гордись…». Время изменилось. Изменилось не только время, но и вся эпоха.
Эта книга, увидела свет только после смерти автора, да и то не сразу. В ней автор, судя по замыслу, собрался подытожить свой литературный опыт в жанре осмысления русской истории прошлого столетия; она как бы является собранием его основных историко-публицистических выступлений последних 30 лет. Коренной вопрос, рассматриваемый автором, – это вопрос о так называемой «государственности» как основе сохранения России в качестве целостного образования в период величайших катаклизмов. Знаток и любитель русской философии «серебряного века» сразу скажет: идейная концепция автора книги находится всецело под влиянием идеологии так называемого «евразийства» (Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, П. П. Сувчинский, В. Н. Ильин, Д. П. Сятополк-Мирский и др.). Это становится ясным, когда В. Кожинов начинает объяснять ключевое для него понятия Евразии, как бы совпадающей территориально с Россией и являющейся главной опорой в геополитическом противостоянии с Западной Европой, особенно когда последняя была объединена Гитлером в ходе создания Третьего Рейха. Он ссылается на крупнейшего теоретика так называемого «геополитического мышления» К. Хаусхофера и сам признаётся в близости к евразийству.
«В силу уникальных (крайне неблагоприятных) географических и геополитических условий и изначальной многонациональности и, более того, (также уникального) России „государство“ не могло не играть в ней столь же уникально громадной роли, неизбежно подавляя при этом попытки создания общества западного типа, основанного на „частных“ интересах его сочленов» (с. 997).
Сразу следует сказать – это важнейшая тема для литератора, который размышляет о смысле жизни. Ход мысли автора почти автоматически вводит его в круг глубочайших русских мыслителей прошлого века, главным образом евразийцев. Это ясно, потому что размышления на таком уровне становятся для читателя, понимающего, о чём идёт речь, «своими». Это не та болтовня, которую вели «академики» Б. Сучков, Ф. Кузнецов, М. Фридлянд и им подобные. Советская власть обеспечивала хорошими квартирами, дачами, машинами, но требовала одного: ходить по струнке и отдавать честь.
В. Кожинов и его единомышленники – М. Лобанов, П. Палиевский, Ю. Селезнёв и др. – поставили вопрос так: адекватен ли существовавший в те годы режим русскому национальному сознанию. Ответ был однозначен: нет. Вот тогда-то и началась та подлинная перестройка, которая привела к великой революции конца ХХ века.
Свою книгу автор начинает, что вполне естественно, с изложения автобиографии. Из неё мы узнаём, что жизнь его предков при всех исторических катаклизмах ХХ века была вполне благополучной. Быть может, этот факт и дал основание В. Кожинову судить о тяжелейших катастрофах как бы со стороны, с высоты «птичьего полёта» (в отличие, например, от А. И. Солженицына). Возможно, что и наоборот (например, размышляя о гражданской войне, он так снисходительно пишет о белом движении, и особенно об А. И. Деникине и Колчаке, как будто бы стоял рядом и давал им указания. Но об этом позже).
Теперь переходим к основному вопросу. В первых двух частях книги, в которых излагается истории России до 1917 года, автор ставит в центр своего внимания так называемое движение «черносотенцев». Это одна из интереснейших тем русской истории, которая по понятным соображениям всё время замалчивалась и извращалась. Многие помнят замечательный фильм Э. Климова «Агония», где в ярком зримом образе талантливым актёром был показан В. М. Пуришкевич, выступавший на трибуне Государственной Думы. Но многие ли знают о его дальнейшей трагической судьбе, а тем более, что он был интересным поэтом? Детали его биографии Кожинов рассказывает достаточно подробно, не касаясь, правда, его стихотворного творчества.
