13.01.14
Баллада о могуществе любви
Тишь и мрак на земле,Ночь черней, чем агат,Как вино в хрустале,Листья в льдинках горят,Словно пленные девы покорны…Но когда их небрежноВ ладони берешь,Пробежит под одеждойХолодная дрожьИ горьки этой нежности зерна.
Что нам лес, что пески,Что дворец, что шатер,Наши речи резки,А наш разум хитер,И полно тайных умыслов имя,Но когда мы заходимПод пестрый покров,Мы как в сумерках бродимМеж тайных даровИ зовем их, как в храме, святыми.
Что нам тьма и война,Кузня крови и мук,Если нам сужденаКрасота этих рук,Этих губ, этих тел совершенство,В ярком зареве глаз,Пышной пляске волосТех, кто нас не продастЗа блистание звезд,Мы без неба познаем блаженство.
И когда на заре,Мы уходим назад,Где как угли в костре,Люди в битвах горятВ двух шагах, в двух минутах от рая,Что нам рокот и свистМеди, стали и стрел,Душ прозрачный батистВосхитительно белИ они словно птицы взлетают.
13.01.14
Песенка о будущей весне
Из труб змеится белый дымВ холодный небосвод…Что будет с городом моим,Когда зима умрет!?
Когда свое возьмет метельБродягой у ворот,И много сменится недель,И дни сольются в год.
Когда перчатки снимет ночьС озябших тонких рук,И солнце сможет превозмочьЗимы порочный круг.
Когда отступит ранний мракОт мерзлых лип и стен,И утро, яркое как мак,Придет ему взамен.
Когда забудем мы печаль,Допьем горячий грог,И неба синюю вуальНа мир набросит Бог.
А нынче полночь так длинна,Как мертвых крепкий сон,И, выйдя, бледная лунаСердца взяла в полон.
И хлопья падают, кружа,Как птицы, с высоты,И сели совы – сторожаНа белые кресты.
Нам может взмыть и сужденоСтрелой сквозь облака,Но нет у нас уже давноТакого вот стрелка.
И бродит сумрак нелюдимСтолетья напролет…Что будет с городом моим,Когда зима умрет!?
26.03.14
Елизавета Тюдор
Под дождем. Без плаща. На ветру.Глядя в лужи, как в вещую воду.И еще не вступила в игру.И еще не тасует колоду.
В сердце – лед, а в стране – холода.Ткнется в пристань тюремная барка,Но ее золотая звездаВсе старания пустит насмарку.
Вот тюремщик, тот вовсе не туп,Он на леди глядит благосклонно,Старой жизни, предчувствуя труп,Под стопой протестантской мадонны.
За колечками мокрых волос,При свече отливающих медью,Видит он, как в сиянии звездЭта леди по Сити проедет.
И цветы. И на шляпке перо.А она – вся сиянье и вызов.Смотрят предки надменно-хитроНа великую эту актрису.
Галерея пуста и темна,Чертит сложный узор новолунье.«Ну так что, не признала странаГрех убитой тобою колдуньи!?
Ну так что, полушут, полубог,Пожалевший державы для дочки,Из могилы ты править не мог!Королева. И женщина. Точка».
А теперь… Ей почти наплевать,Ей равняться нелепо и не с кем,Рыжей деве, похожей на мать,Заменившей Мадонну на фреске.
Пылкой бестии, духу войныИ Минерве в сияющих латах.Для нее в этот век рожденыФлибустьеры, поэты, солдаты.
Для нее служат разум и духВдохновенных мужей из совета,Она верного стада пастухИ туманная леди сонетов.
Много брошей и много колец.От свечей потускнели румяна.Боже, сколько разбитых сердец!Обожженных, живых и стеклянных.
«Душу просишь? Ну что же, изволь!»Эта страсть – слиток жара и вьюги.Даже гордый испанский корольПовредился умом на досуге.
Словно псы, простираясь в пыли,Подпирают влюбленные стены,А она – будто солнце – вдали.Ей и так надоели измены.
И душа, как старинный музей,Грудой свалены шпаги, короны,И почти не осталось друзей.Все ушли за предел Ахерона.
Ей скучны и невзрачны пиры,И сады, и церковные своды!Как же трудно уйти из игрыВ безграничную эту свободу.
Чтобы там, без корон и льстецов,В тишине разобраться быть может,Кем была ты, в конце-то концов,Прах земной или замысел Божий!?
08.04.14
Леди Джейн Грей – девятидневная королева
Шестнадцать лет. Веснушки. Цвета медиТяжелая коса, недетский взгляд…Какая удивительная леди —Про Дженни все с пеленок говорят.
Епископ, королева, грум и няняИ гости, что так часты во дворце…Но призрачно дитя с походкой ланиИ странной обреченностью в лице.
Румяной и веселой нежной куклойС ней рядом через зал идет сестра —Улыбка, жемчуга, колечки, букли…А возле – возле искра из костра.
И мать твердит опять: «Ума излишек,А лучше б полюбила кружева.Не будет пользы ей от этих книжек!».«Что ж, мама, ты опять была права».
Что спальня с балдахином, что темница!Оплавится свеча, угаснет плоть.Она всего лишь к дому возвратится,Об этом ей во сне шепнул Господь.
Палач, топор и гроб – три страшных тени,Вот пряди чьи-то руки отвели…Ей это все равно. Таким, как Дженни,Нет дела до превратностей земли.
10.04.14
Менестрель
Прекрасны замки на пескеИ удивительно напрасны,Как солнце утром на рекеИ у холста остатки масла.
Надежней замки из камней,В них все на свете спрятать можно,И ночь не спать в тревоге ложной,Предвидя копья и коней.
А лучше все-таки прийтиПод стены эти менестрелем,Над дочкой юной не трястись,Всю ночь ворочаясь в постели.
Не знать про узника в тюрьме,Не предвкушать пиры и пытки,В сраженье, в голод, при чуме,В груди имея жизнь в избытке.
Не подчиняться королю,Легко менять страну и имя,И грезить песнями своими,Что стар и млад вокруг поют.
Сыграть на лютне, обмеретьПред розой роз, проникнуть в клетку,А на заре стрелою меткой,Сорвав соцветье, улететь.
21.04.14
Узник
В унылой сырости донжонаСижу один, как прокаженный,Постыли стены и кровать.Свеча чадит во мраке мутном.Пожар страстей сиюминутныхЯ стал уже подзабывать.
Приемы, танцы и охоты,Когда легко, с полоборота,Я заводился и горел,Как в зимний вечер жар камина.А ты была почти невинна,Пуская в сердце сотни стрел.
Хоть темен лик моей темницы,Я не забуду помолиться,Сквозь прутья глядя в синь небес.Пусть в клетке жить мне хватит веры,А то ведь я уже не первый,Кого влечет и дразнит бес.
Ночные множатся тревоги,И снятся дальние дороги,И зеленеющие рвы…В ладони нежной – маргаритки.А за стеной до света пытки,И лед оков, и гул молвы.
Я все решил уже, пожалуй.Они глупы, забрав кинжалыИ пояс крепкий для петли.С высокой башни на прогулкеЯ вижу церкви, переулкиИ замок твой, что спит вдали.
Крылами путь мне чертят птицы,Я взмою вверх, мне не разбиться,А тело примет твердь камней.И «дев стальных» не дожидаясь,Уйду во мрак. Юдоль земная,Наверно, ада не темней.
23.04.14
Голос Бога
Пределы ночи и пределы дня,Пределы жизни и пределы смерти,Но нету (я искала их, поверьте)Пределов у пурпурного огня.
Горелка в кухне, свечка и камин,Костер лесной под сыростью лиловой…Конечен пряный дым и даже словоРастает в тишине. Лишь он один
Растоптан на земле, в душе горит,Завесу древних тайн подняв немного.Он песнь живой любви, он голос Бога,Который с нами светом говорит.
24.04.14
Рыцарь
Он касается струн мандолины,Он когда-то играл – и неплохо.Танец пальцев, умелых и длинных,Пышных лип восхищенные вздохи,
Нежных шорох двух шелковых шторок,Да еще, как клинок, беспощадно —Ярких глаз проницательный морок,На сорочке карминные пятна.
И, конечно, смотреть не хотелосьНа пылающий росчерк кармина.Словно в сердце аккордом нацелясь,О минувшем поет мандолина.
Эти тайны, бои и знамена,Лунный свет, трепетавший над миром.И сегодня он смотрит влюбленноНа сияющий месяц рапиры.
И сегодня он мог бы, конечно.Вот ведь черт! Промотали наследство!Он как все – и усталый, и грешный,Но не знает причины для бегства.
Он, быть может, немного неловок —В тишине, не в кипении стычки.Пусть болтают, что спит он в часовне,И к могилам бывают отмычки.
Ну, а в мире ни склада – ни лада,Алый жар на щеках небосклона.Мы распяты меж раем и адом,И спаси нас сегодня, Мадонна.
Он погладит смертельное жалоОстрой стали. Он гибок, как кобра.Будет звон, вдохновенный и жаркий,Как закат, расплескавшийся в окнах.
Сердце кружится в ритме гальярды.Эта ночь, этот рыцарь старинный,И в руках позабытого бардаУтомленная грусть мандолины.
04.05.14
