Громкая трель раздалась как раз в тот момент, когда дверь распахнулась. Я даже удивилась в первый момент — как быстро открыли, но потом увидела вихрастого мальчишку в футболке цветов питерского «Локомотива», который наткнулся на меня и уставился большими карими глазами. Очень похожими на Женькины.
— А вы кто? — спросил.
— Я к твоему папе, он дома? — вопросом на вопрос ответила я. Пацан мотнул головой куда-то вглубь квартиры и издал вопль:
— Па-ап! К тебе!
Поверх его головы я увидела папу, который вышел из комнаты. Поседевшего, постаревшего, нацепившего на нос очки, но отца. Он передвинул очки на лоб и подтолкнул мальчишку:
— Димка, давай, беги куда бёг. Вы из соцзащиты? Проходите, я вам всё покажу.
— Я не из… — в горле пересохло, я глотнула и продолжила: — Не из соцзащиты, папа.
Он уставился на меня с прищуром, а потом словно прозрел. Широкая улыбка расплылась по лицу, пап оглядел меня с головы до ног и закивал:
— Юлечка, как выросла дочка-то, надо же! Сколько лет прошло? Ну, ты проходи, проходи.
Он принялся подталкивать меня к кухне, почти силком усадил на табуретку и огляделся:
— Так, где ж у меня чайник-то? Сейчас чайку попьём… Сейчас.
— Да я, собственно…
— Нет уж, сначала чаёк, потом разговоры!
Он нашёл пузатый красный в белые горохи чайник среди неубранной посуды и набрал в него воды. А я сидела, как дурочка, и понимала, почему тётя Лена не приехала пожить к папе…
Глава 8. Секс в подсобке с полотенцами
14 августа, среда
Я пила чай из кружки с вишенками и слушала, как папа рассказывает о своих сыновьях. Мальчишка, с которым я столкнулась в дверях, был средним, десятилеткой. По словам родителя — очень способный, но слишком увлечённый футболом. Старший, которому исполнилось тринадцать, учился в Суворовском и дома появлялся только на каникулах. А младший, пяти лет, сейчас играл в своей комнате, появившись лишь раз, чтобы взять пачку печенья.
— Вот такие у меня мальчики, твои братики, — с гордостью завершил рассказ папа. — Ну, а вы с Женечкой как живёте?
— Я работаю, Женька поступила в институт на экономический. Собственно… А где твоя жена?
Спросила, и мне стало неловко. Помню, когда-то я эту женщину терпеть не могла. Она увела папу от нас и от мамы… А теперь… Ну, как-то всё равно стало. Мы и без него неплохо выросли.
— Ната… Она ушла, — горестно ответил папа. — Бросила нас.
— Как это? — удивилась.
— Вот так. Я думаю, это мне расплата за всё, что я сделал в жизни.
Лёгкий пафос никак не вязался с папиным пивным животиком, обтянутым майкой-алкоголичкой, и с лысиной, блестящей в последнем августовском солнце. Но, надо отдать должное родителю, он выглядел не смирившимся с судьбой. Он был настроен решительно, чтобы бороться и плыть против течения, как любой уважающий себя лосось.
— А почему она ушла? — пытаясь отогнать видение храброго лосося, спросила я.
— Сказала — это не то, о чём она мечтала.
Папа обвёл растерянным взглядом кухню, задержавшись на плите, по которой полз одинокий усатый таракан. Один меткий удар тапком — и незваный гость упал на линолеум, дрыгая лапками в агонии. Чай запросился наружу, а мне захотелось сбежать и долго отряхиваться на лестнице, но я сдержалась усилием воли. Мне нужно спихнуть сюда тётку с дочуркой! Долго я эту сладкую парочку не выдержу, тем более без Женьки!
— Понятно, — ответила.
Я бы тоже так сказала… Ну да ладно. Перейдём к главному вопросу. И не надо мямлить, говорим уверенно и громко.
— Ко мне приехала тётя Лена, твоя сестра, с дочкой. Я и подумала, может лучше будет, если они поселятся у тебя?
— Так у меня негде, Юлечка! — папа подхватился, пихая тапком трупик таракана под плиту. — У меня же всего две комнаты! В маленькой мальчики, в большой, в которой зал, я. У тебя-то квартирка побольше моей. А Ленка, наверное, всё равно скоро уедет, так что ты не волнуйся!
— Это же твоя сестра! — я попыталась возмутиться, уже чувствуя, что ничего не получится. Папа только жалобно развёл руками:
— Мы давно не общались. Вот с того момента, когда Петька родился, так и…
Блин! Неудача. Родню придётся изгонять самой и как-то живенько. Или терпеть, стиснув зубы, пока уедут по доброй воле.
Я встала и сказала:
— Ладно, спасибо, мне пора.
— Ну как же? Может, посидишь ещё? Я бы тебя обедом накормил!
— Спасибо, но у меня дела.
Я не хотела оставаться в этой захламленной квартире ни минуты больше. Да, поступаю, как свинья, всё-таки отец, всё-таки двенадцать лет не виделись, но как-то противно. Зря я вообще пришла к нему…
Выскочив из подъезда, я почти бегом бросилась к машине, разблокировала дверцы и плюхнулась на сиденье. Ощущение было гадкое, и не понять от чего именно. От того ли, что папа оказался таким жалким? От того ли, что не помог с родственничками? От того ли, что я уже забыла, каково это — выживать без помощи?
Встряхнись, Юлька!
Я посмотрелась в зеркальце и натянуто улыбнулась себе. У меня есть работа, машина, есть Женька, есть кошка! Есть, в конце концов, Кузя с его секс-марафоном! Моя жизнь по моим правилам, которую я выбрала сама и ни о чём не жалею. А папа… Ну, он тоже выбрал эту свою жизнь.
Кстати.
Кузя пока еще не скинул смску! Насколько я понимаю, секс у нас теперь будет всё больше в общественных местах, и при мысли об этом мне снова стало жарко. Что он придумает на этот раз? Скат защекотал в животе, просыпаясь, и я снова улыбнулась зеркальцу, но уже загадочно и понимающе. Нет, даже угадывать не хочу! Пусть будет сюрприз. А пока… Времени у меня навалом, чуть позже позвоню на работу, чтобы узнать, как там проверка, а до этого съезжу в салон. Я заслужила немножечко отдыха. Пусть меня сделают красивой, помассируют, займутся ногтями и лицом. О, и депиляцию качественную попробую заодно.
Сообщение на телефон пришло, когда я сидела на педикюре. Схватив мобильник, я прочитала с любопытством: «Сегодня в восемь тридцать в Столовке номер 1 у Казанского, одевайся в тёмное!» Ого! В тёмное… Мы что, как ниндзи, прокрадёмся в туалет Столовки номер один? Так, стоп, туалет уже был. Мирусь сказал — повторяться нельзя. Значит… Я даже не знаю, что это значит. Но в тёмное оденусь и в столовку приду.
Я провела день в праздном ничегонеделанье. После звонка на работу, где раздражённая Нина Аркадьевна уверила меня, что завтра медцентр работает по обычному графику, я пообедала в кафе и прошвырнулась по магазинам на Невском. Результатом была покупка чёрных свободных штанов-палаццо и чёрного же топика к ним. Домой ехать не хотелось, и в восемь я уже сидела в Столовке номер 1, что у Казанского собора, уплетая суп-лапшу и ожидая заказанный шницель с пюрешкой. Интересно, Кузя придёт с букетом или без?
Он пришёл с шоколадкой. Подсел и толкнул локтем, косясь на шницель. Потом спросил:
— Ты долго есть будешь?
Я молча откромсала половину шницеля и подвинула на сторону тарелки. Кузя совершенно неприлично схватил пальцами кусок мяса и слопал его в две минуты.
— Фу! Кто тебя только воспитывал, скажи, пожалуйста!
— Когда папа Карло, а когда никто, — с набитым ртом прочавкал этот засранец, а потом поторопил: — Давай, доедай, у меня всего час свободный, потом стажёр припрётся со своими кодами!
— Кузя, что ты задумал, бандит? — рассмеялась я невольно, но шницель доела, пюрешку вымазала хлебом и встала: — Пошли, мне не терпится узнать сегодняшнее место!
— Оно тебе понравится, — он тоже встал, обдав меня волной мужского парфюма с ярко выраженной ноткой сандала. Все чувства помутились от желания, и я оперлась на Кузину руку, чтобы не сомлеть на месте.
Чёрт, я становлюсь зависимой от этих встреч!
Что буду делать, когда марафон закончится? Ведь наши отношения уже никогда не вернутся на прежнюю стадию, когда можно будет просто сидеть на кухне и пить вино, обсасывая косточки общим знакомым и ругая бывших… Может быть, зря мы затеяли этот секс по-дружески?
