— Какой хороший свет! — пробормотал он, глядя мне в глаза и пощипывая пальцами соски. Тёмные радужки затопило желание, но кроме него я увидела ещё что-то. Что-то пока не понятное. И пофиг! Пусть смотрит, я люблю, когда он на меня смотрит! Пусть ест меня глазами! И губами! И руками… Всем телом! Членом…
Я, кажется, даже начала постанывать от мягких ласк, которые совсем не были похожи на те, в туалете. Похоже, мы сегодня займёмся полной программой и закончим часика через два! Кузя закрыл мне рот губами, приглушив стоны, стаскивая брюки с моих бёдер. Извернувшись, я помогла ему, пытаясь сдержаться. Мать моя женщина, давай же, Кузенька, давай, действуй!
— Что ты думаешь об этом платье, Глинская?
— Какое к чёрту платье?
— Вот это вот, ты что, забыла?
— Плевать на платье!
— Не надо на него плевать, — тяжело дыша, Кузя чуть было не зарычал от вожделения, но протянул мне платье, уронив вешалку. — Надевай!
— Обалдел!
— Тебе что, жалко?
— Не жалко, — фыркнула я, закатив глаза. — Ты придурок!
— Не буди во мне зверя!
— Я уже говорила, не боюсь я твоего внутреннего хомячка!
Он буквально засунул меня в это идиотское платье, несмотря на мои протесты, и одёрнул его на бёдрах, а потом повернул лицом к зеркалу:
— Ну, смотри! Классное же, правда?
— Правда, — я разгладила плечики, сжала ладонями груди, чтобы сблизить их, и Кузя повторил этот жест поверх моих рук:
— Ты в нём шикарно смотришься! Нет, надо брать, серьёзно!
— Платье или меня? — фыркнула.
— Тебя, конечно! Платье ещё подумаем…
Мы думали. Мы очень усиленно думали над платьем, когда пробовали его на прочность, стягивая, растягивая и натягивая, расстёгивая пуговицы, теребя подол, чтобы он не мешал… Мы пробовали платье и спереди, и сзади, и эта последняя поза мне понравилась больше всего, потому что я упиралась ладонями в зеркало и видела Кузю, который откидывал голову, кайфуя, когда думал, что я не смотрю… И то, что я видела в зеркале, переполняло меня эмоцией, которую я никак не могла определить. Потом на досуге подумаю, что бы это могло быть…
А потом мы неудачно оперлись на скамеечку, и она с грохотом свалилась набок. Я даже дёрнулась, чтобы её поднять, но Кузя не пустил меня, сжал талию руками, зашипел:
— Куда? Стой на месте! У нас кульминация!
— Эй, соседи… Пс-с-т!
Мы оба замерли в не слишком удобной позе, прислушиваясь. В кабинке справа тоже затихли, а потом мужской голос сдавленно попросил:
— Вы там потише, что ли. Внимание привлекаете.
И хихикнули по-девичьи. О как! Да мы не одни такие выдумщики, однако!
Кузя отозвался солидно:
— Мы вещи мерим, между прочим, а вы там чем занимаетесь, нас не интересует.
— И всё же.
Я толкнулась бёдрами назад, призывая заканчивать куртуазные разговоры и подвести кульминацию к развязке. Кузя охотно согласился. Но возбуждение неожиданно спало, и я всё никак не могла настроить струны внутренней скрипки. Зато мой друг пришёл к финишу, сжав мои груди так, как я любила, как нравилось. А я выгнулась, пытаясь поймать волну, но не смогла. Не смогла и всё тут.
Кузя развернул меня, поцеловал, спросил:
— Ну как, понравилось?
— Нормально, но было лучше, — сварливо отозвалась я, ответив на поцелуй.
— Вас понял. В следующий раз будет лучше.
— Ждать до следующего раза… — вздохнула я. Кузя обнял моё лицо ладонями и спросил тихонько:
— Хочешь, можем ещё раз…
— Нет уж! С такими соседями…
Я нарочно сказала это чуть громче, чем надо было, чтобы за стенкой прониклись. Оттуда снова захихикали. Пф-ф!
— Тогда пошли купим это чёртово платье и закончим вечер у меня, — Кузя натянул джинсы на задницу и застегнул ширинку.
— Не собирались же спать вместе!
— Да пофиг, Глинская! Один раз не водолаз! Подожди, где мой мобильник?
— Держи, — я подала ему телефон. — Ладно, поедем к тебе, но ты мне покажешь такую произвольную программу, чтобы я тебя простила!
Он только бровь поднял, но ничего не сказал, включив камеру. Я одевалась, с улыбкой слушая, как он подробно объяснял Мирусю, чем хорош секс в примерочной кабинке, и думала, что моя жизнь заиграла новыми красками с начала секс-марафона. И пусть дома противные нежданные гостьи, пусть Муха в лечебнице, всё наладится, а без Кузи я бы не выдержала.
— Ну так что, поехали?
Я подарила другу быстрый поцелуй и предупредила:
— Но платье я куплю сама!
— Я и не собирался тебе его дарить. Ишь!
— Хамло-о-о!
— Сама такая, коза!
Он поцеловал меня и отобрал платье:
— А вот возьму и куплю!
— А вот и купи!
— И куплю!
— И купи!
— Глинская, мы не в школе!
Смеясь, я подхватила сумку:
— И слава богу! Пошли.
Глава 11. Те же, но без работы
16 августа, пятница
На работу я ехала с лёгким чувством стыда.
Нет, всё прошло, как в сказке. После магазина мы поужинали в одном демократичном кафе, а потом купили в супермаркете бутылку вина и поехали к Кузе. Мама, с которой он жил, доживала последние дни отпуска на даче, поэтому никто не стал свидетелем моих эпичных стонов, нашего совместного мытья в душе и распития алкоголя голышом на кухне. И да, я познала счастье множественных оргазмов.
А утром Кузя порадовал меня диким воплем: «Мы опаздываем!»
Конечно, разоспались оба. Пришлось собираться как на пожар, и я даже оставила у него свои вещи, натянув предусмотрительно постиранные с вечера трусики и купленное вчера платье. Да, именно в платье я и поехала на работу. Халата у меня не было, но в шкафчике общей комнаты висел запасной. И то хорошо.
Я довезла Кузю до работы и свернула на Невский, к родимой стоматологии. И даже почти не опоздала! Ну как… Проходную я прошла в семь пятьдесят девять, значит, не опоздала. Но Нина Аркадьевна посмотрела на меня с такой жалостью, что мне стало страшно. Что опять произошло?
Работа началась, как обычно. Я обзвонила сегодняшних пациентов с напоминанием, потом сделала часть предварительных записей, а потом меня вызвали по внутренней связи к директору. И ведь ничего же не сделала, даже опоздала всего разочек, но это же не повод идти на ковёр!
Я постучалась в стекло двери, на котором была прилеплена табличка «Начмед Крымова А.М.», и мне ответили:
— Войдите.
Я вошла не без опаски:
— Здравствуйте, Анна Михайловна. Вызывали?
— Да, Юля, садись. Есть разговор.
— Если это из-за опоздания, то я же только на одну минуту, а так я вообще за пятнадцать минут всегда прихожу!
— Не из-за опоздания, — махнула рукой начмед. — Садись. Дело в том, что поступило указание сократить штат.
— О нет, только не это, — простонала я, понимая, что сопротивление бесполезно.
— Прости, Юлечка, дело не в тебе. Просто так получилось. Нам нужно было сократить двоих секретарей.
— Меня-то за что?
— Не за что, а почему.
— Почему?
— Потому что у других ипотеки и дети. А у тебя и Веры есть собственное жильё, детей нет, да и вы молодые девочки, отличные специалисты. Найти новую работу для вас не составит труда.
Начмед говорила усталым тоном, потом сняла очки и потёрла переносицу. Впору её пожалеть, но кто пожалеет меня?
— Сегодня отрабатывай последний день, закончи текущие дела и передай их одному из секретарей, а вечером получишь расчёт. Выходное пособие и компенсацию за отпуск вместе с зарплатой.
— И никак нельзя пересмотреть решение? — с надеждой в голосе спросила я, хотя на что тут надеяться.
— Прости, Юль, мы и так вчера голову сломали. Пришёл приказ сверху, и делай что хочешь…
Со вздохом я встала:
— Ладно, спасибо хоть за пособие.
— В октябре откроют новую частную клинику на Петроградке, я дам тебе номер телефона главврача, — начмед достала записную книжку и принялась листать страницы. — Ты позвони прямо завтра, скажи, что от Крымовой. А я ему тоже звякну, замолвлю словечко за тебя.
— Спасибо, — уныло ответила я, записывая номер в смартфон.
