Для поощрения командной работы Фулд ввел систему баллов, похожую на ту, которую он использовал для поощрения своего сына Ричи[57], когда тот играл в хоккей. Фулд записывал результаты его игр и говорил: «Ты получаешь одно очко за гол и два очка за помощь». Были и другие любимые советы сыну, которые он применял в Lehman: «Если на одного из твоих товарищей по команде напали, отбивайтесь до последнего!» Руководители Lehman получали премии по результатам работы своих команд.
Если вы были верны Фулду, он был верен вам. Почти каждый в Lehman слышал рассказ о его отпуске с исполнительным директором Loews Джеймсом Тишем и его семьей. Они отправились в поход в Национальный парк Брайс-Каньон в штате Юта. Когда они спустились в каньон примерно на милю, у десятилетнего сына Тиша Бена случился приступ астмы, и ребенок запаниковал, когда понял, что оставил ингалятор наверху.
Фулд и Тиш отправились с парнем обратно. «Бен, веди»[58], – проинструктировал Фулд, пытаясь завоевать доверие мальчика.
На полпути они столкнулись с другим туристом, который посмотрел на Бена и сказал: «Ой, какие мы сегодня хриплые».
Фулд, не замедляя шага, обернулся и заорал на него: «Сдохни, засранец! Сдохни!»
Под впечатлением от поведения Фулда остаток пути Бен почти бежал.
Возможно, величайший момент Фулда-лидера настал после трагедии 11 сентября. Пока мир вокруг буквально рушился, он работал над корпоративным духом, который помог сохранить фирму. На следующий день после падения башен Фулд принял участие в совещании на Нью-Йоркской фондовой бирже, где обсуждалось, когда она должна возобновить работу. На вопрос, сможет ли Lehman торговать, он, сдержав слезы, заявил: «Мы даже не знаем, кто остался жив».
Lehman потерял только одного сотрудника. Но штаб-квартира фирмы по адресу Всемирный финансовый центр, 3 была сильно повреждена и непригодна для работы. Фулд организовал временный офис для 6500 сотрудников в одном из отелей Sheraton на 7-й авеню в центре города; несколько недель спустя он лично заключил сделку на покупку здания с одним из главных конкурентов, Morgan Stanley, который никогда так и не переехал в новую штаб-квартиру. В течение месяца Lehman Brothers возобновил деятельность на новом месте, как будто ничего не случилось. Единственная жертва переезда – чучело гориллы Фулда, которое было потеряно в беспорядке. Замены ему так и не нашлось. Позже Грегори говорил, что и Фулд, и фирма переросли эту гориллу.
* * *
Но Фулд не столько восстанавливал корпоративную культуру Lehman, сколько менял ее. Он внедрял более тонкую версию параноидального воинственного мировоззрения, которое до него насаждал Глюксман. Метафоры остались прежними. «Каждый день – битва,[59] – вдалбливал Фулд в руководителей подразделений. – Враг должен быть повержен». Но трейдеры и банкиры уже не впивались друг другу в горло, и по крайней мере на некоторое время Lehman перестала раздирать внутренняя борьба. «Я пытался научить инвестиционных банкиров чувствовать продукт, который они продают,[60] – сказал Глюксман после того, как Фулд стал генеральным директором. – Мы были одной из первых фирм, поместивших инвестиционных банкиров в торговом зале, но после того, как я покинул фирму, Дик пошел еще дальше».
В конце концов Фулд решил, что Lehman слишком консервативен, слишком зависим от торговли облигациями и другими долгами. Наблюдая огромные прибыли, которые получал Goldman Sachs, игравший на свои деньги, он решил открывать филиалы. Грегори досталась реализация идеи босса. Хотя по природе он не был скрупулезным риск-менеджером, Грегори сыграл ключевую роль в более агрессивных шагах фирмы, толкая Lehman в коммерческую недвижимость, ипотеку, заемные средства и кредиты. И на рынке спекулянтов, играющих на повышение, прибыли и цена акций взлетели на небывалую высоту; в 2007 году Грегори был награжден 5 млн долларов наличными и 29 млн в акциях. (Фулд в том году заработал пакет стоимостью 40 млн.)[61]
Грегори также доводил до сведения окружающих нелицеприятные суждения Фулда. Всякий раз, когда возникал дисциплинарный вопрос, упреки обычно приходили от Грегори; про человека, выслушивающего эти упреки, говорили, что он удостоился «новой дырки». В офисе Грегори был известен как Дарт Вейдер. Фулд даже не догадывался, что жесткость Грегори часто обсуждали около кулера.
В 2005 году Грегори провел одно из своих самых жестких кадровых решений – то, которое впоследствии стало легендой фирмы. Казалось, без всякой причины он неожиданно ополчился на своего ученика и давнего фаворита Роберта Шафира, руководителя глобального подразделения Lehman по акциям, который помогал ему строить этот бизнес. Грегори, пообещавший ему найти другую должность в фирме, выставил его из исполнительного комитета. На случай если Шафир не понял, Грегори выделил ему кабинет прямо напротив конференц-зала, где собирался исполком, – довольно жестокое напоминание о падении. В это время дочери Шафира был поставлен диагноз «муковисцидоз», и он взял небольшой отпуск, надеясь вернуться на новую должность.
Но, когда спустя несколько месяцев Шафир так и не ушел в отставку, Грегори вызвал его к себе. «Что вы думаете о переезде в Азию?» – спросил он его после неловкого молчания.
Шафир потерял дар речи: «Азия? Вы шутите, Джо. Вы знаете о моем ребенке, вы знаете, что я не могу поехать в Азию». Шафир ушел в Credit Suisse, прослыв, пожалуй, самой известной жертвой того, что люди внутри Lehman называли «джоцид».[62]
Другие кадровые решения Грегори тоже казались в высшей степени неортодоксальными. В 2005 году на должность руководителя отдела бумаг с фиксированной доходностью он взял Барта МакДейда, который был экспертом в мире кредитов, и сделал его главой отдела акций – бизнеса, о котором тот очень мало знал. В 2007 году, когда пузырь на рынке недвижимости уже почти лопнул, Грегори неоднократно спрашивали, почему столь многие из руководителей, которых он направил в коммерческую недвижимость, не имели опыта в этой области. «Людям нужен разносторонний опыт[63], – объяснил Грегори. – Должно доходить до автоматизма, и это не зависит от личности».
Из всех тех, кого продвинул Грегори, ни один не был настолько спорной кандидатурой, как Эрин Каллан – эффектная блондинка, любившая шпильки в стиле «Секс в большом городе». Когда в сентябре 2007 года Грегори остановил свой выбор на 41-летней Каллан в качестве нового финансового директора фирмы, инсайдеры Lehman впали в прострацию. Каллан была умна, но она мало что знала о финансовых операциях фирмы, и у нее не было вообще никакого бухгалтерского образования. Другая женщина в фирме, Роз Стивенсон, – пожалуй, единственный банкир Lehman, не считая Фулда, который мог бы добиться разговора по телефону с Генри Кравецем, центральной фигурой в Kohlberg Kravis Roberts, – была в ярости от назначения и пожаловалась непосредственно Дику Фулду, который, как всегда, поддержал Грегори.
Каллан стремилась доказать коллегам, что была опытным уличным бойцом, как Фулд. Во всяком случае, ее путь на вершину финансовой отрасли был еще более невероятным. Одна из трех дочерей офицера полиции Нью-Йорка, она окончила школу права Нью-Йоркского университета в 1990 году и устроилась на работу в Simpson Thacher & Bartlett, большую фирму на Уолл-стрит, в качестве помощника в налоговый департамент. Lehman Brothers был ее крупным клиентом.[64]
После пяти лет в Simpson она набралась храбрости и позвонила знакомому в Lehman. «Разве странно для человека типа меня хотеть работать на Уолл-стрит?»[65] – спросила она.
Нет, не странно. Придя в Lehman, она быстро поймала удачу за хвост, когда изменения в налоговом законодательстве вызвали бум в ценных бумагах, которые облагались налогом, так же как и кредиты. Каллан с ее опытом в налоговом законодательстве оказалась искушенной в структурировании этих сложных инвестиций для клиентов, таких как General Mills. Знающая, уверенная, умелый продавец, она быстро продвигалась по службе, несколько лет наблюдая за действиями фирмы в мире финансов и глобальными финансовыми аналитическими группами. Хедж-фонды становились главными клиентами Уолл-стрит, и в 2006 году Каллан была поручена важнейшая работа – курировать предоставляемые им инвестиционно-банковские услуги.
В этой роли она упрочила свою репутацию игрока, помогая Fortress Investment Group стать первым американским менеджером хедж-фондов и частных инвестиционных фондов, вышедшим на биржу; позже она курировала первичное публичное размещение акций другого фонда, Och-Ziff Capital Management Group. Для наиболее важного клиента Lehman, Citadel Investment Group Кена Гриффина, она организовала продажу пятилетних облигаций на 500 млн долларов[66] – новаторское предложение.
