быть, Гелиус хочет, чтобы мы его заподозрили? Может быть, он не стал заметать следы, потому что не может жить с чувством вины за смерть друга и ищет наказания? На семинаре по психологии убийц.
— Тут вам не полицейская академия, господин Дреек. Не исключено, что вы правы. И тогда опасности совершения побега не существует, равно как и нет основания задерживать Гелиуса, пока его вина не доказана.
— Какие ещё доказательства вам нужны? — почти прокричал Дреек, что уже нарушало субординацию.
Унгер, однако, не рассердился. Он когда-то и сам был молод и горяч. Он перешёл на убаюкивающий тон:
— Мне нужен убедительный мотив. Если ссора послужила мотивом убийства, то Гелиус совершил его в состоянии аффекта. Вероятно, между ними завязалась драка. Хамахер не остался бы спокойно сидеть в своём кресле, и Гелиус не нанёс бы ему удар из-за спины орудием, которое ему пришлось бы сначала принести из своего кабинета. Нет, даже если Гелиус — и убийца, то у него был совсем иной мотив. И пока мы его не узнаем, я считаю невозможным держать человека под стражей.
Дреек посмотрел на своего шефа так, как если бы усомнился в его психическом здоровье, но ничего не сказал.
— Вот что я думаю. Я думаю, что кто-то хочет свалить убийство на Гелиуса. Убийца как-то фальсифицировал данные пропускного устройства. Мы же — в компьютерной фирме, и здесь наверняка чуть ли не каждый может это сделать. Он надеялся, что мы обнаружим орудие убийства у Гелиуса на столе, и потому протёр его лишь слегка. Он не предполагал, что Гелиус сам увидит следы крови и укажет нам на них. Я хочу сказать, что если убийца — Гелиус, то он наверняка выбросил бы фигурку в Эльбу или хотя бы вытер её получше. И тем более не стал бы указывать на следы крови!
Дреек хотел было возразить, но Унгер остановил его жестом.
— Убийца работает в этой фирме, я уверен. Кто-то явно хочет подставить Гелиуса. Возможно, кто-то из бывших сотрудников. Гелиус рассказывал мне об увольнении одной программистки…
Дреек больше не мог молчать.
— Послушайте, шеф, что думаю я. Я думаю, что вы рассуждаете слишком сложно. При всём уважении, вы совершаете ошибку, отпуская на волю главного подозреваемого только потому, что боитесь повторения истории с куриным бароном!
Унгер насупился. Кровь прилила к вискам. Да какое право имеет этот Дреек наставлять его! Что знает этот желторотый крикун об истории с куриным бароном?!
Да, история с куриным бароном так и не отпустила комиссара. Он арестовал владельца сети птицефабрик, которого признали виновным в убийстве единственного сына из-за ссоры. В тюрьме барон наложил на себя руки. В предсмертной записке он клялся в своей невиновности.
Унгер был уверен, что убийца, перед тем как лишить себя жизни из-за чувства вины, в предсмертной записке обязательно раскаялся бы. Он добился пересмотра дела. В итоге ему удалось изобличить настоящего убийцу — любовника жены куриного барона. Чтобы отвести подозрение от любимого и заодно прибрать к рукам птицефабрики, жена барона сфабриковала улики. Унгер упрятал парочку за решётку, но чувство ответственности за смерть невиновного человека его не отпустило.
Прав ли был Дреек? Неужели ход его рассуждений был искажён этой историей? Неужели он отпустил на волю убийцу лишь потому, что слишком боялся снова арестовать невиновного? Унгер вздохнул.
— Будь по-вашему. Пусть за Гелиусом установят наблюдение. Но у нас до сих пор нет правдоподобного мотива. Отыщите его! А пока что давайте проработаем сотрудников — одного за другим.
Глава 10
г. Гамбург, р-н Поппенбюттель,
четверг, 10:07
Открыв входную дверь, Марк услышал, что на втором этаже кто-то есть. Юлия вернулась! Лучик света забрезжил в царстве ночных кошмаров.
Она спустилась на первый этаж с дорожной сумкой через плечо.
— Ой, — смущённо произнесла она и опустила глаза.
— Юлия, пожалуйста… Я…
— Не надо! Я только кое-какие вещи взяла. Давай, пару дней…
Она остановилась, задумалась на мгновение и спросила:
— А почему, собственно, ты здесь в это время? Они что тебя и правда…
— Уволили? Нет, ещё нет, — Марк всей душой желал, чтобы его проблемы ограничились лишь угрозой потерять работу.
Слезы навернулись ему на глаза.
— Людгер мёртв.
Юлия побледнела. Людгер был частым гостем в их доме, и они прекрасно ладили.
— Как это? Что произошло?
— Его убили.
— Убили? А кто…
— Я не знаю. Но этот кто-то пытается свалить убийство на меня. Он сфальсифицировал показания пропускного устройства, и теперь дело выглядит так, будто я вчера вечером вернулся в офис.
— И? Это сделал ты?
— Что? — у Марка ушла земля из-под ног. — Юлия, ты… Ты… ведь это не всерьёз?
Она посмотрела на него в упор.
— Вчера ты был сам не свой, к тому же ты остался один. Откуда мне знать, чем ты был занят вечером?
Он не верил своим ушам. Юлия всегда была немного злопамятной, но как можно было сказать такое в этой ситуации? Он был сломлен. Он прощал ей многое, ведь иногда он давал ей поводы для обид. Но подозрение в убийстве лучшего друга — даже в форме мелкой издёвки, без настоящей веры в свои слова, лишь для отмщения за вчерашнюю ссору — он ей простить не сможет. Он смотрел в пол, пытаясь обуздать нарастающую злобу. Повисла пауза.
— Ну, я пошла, — сказала Юлия после затянувшегося молчания.
Марк закрыл за ней дверь.
Спустя три часа после возвращения домой он неподвижно сидел на диване. На нём всё ещё была чёрная зимняя куртка Ralph Lauren, а в руках — ключ от машины. Он рассматривал висевшие на стене картины абстрактного содержания, на которых линии депрессивных оттенков, красного и синего, переплетались в причудливый лабиринт. Картину раздобыла Юлия, заплатив за неё больше 2000 евро. Марку полотно никогда особо не нравилось, но сейчас эта переплетённая геометрия оказывала на него почти гипнотический эффект. Запутанные линии точь-в-точь иллюстрировали его жизненную ситуацию.
Всё в прошлом. Счастливые времена закончились. Его брак разрушен, фирма разорена, лучший друг мёртв. Всего лишь за сутки. Судорога пробежала по телу.
Все улики указывали на то, что Людгера убил один из сотрудников фирмы. Однако поверить в это было сложно. Марк прекрасно знал свою команду! Он мог положиться на каждого, вне сомнений. Да и какой мотив мог быть у сотрудника D.I.? Людгер никого не обижал.
Может быть, комиссар прав и, действительно, целью был Марк, а Людгера убили только для того, чтобы подозрение пало на него? Какая страшная мысль.
