облегченно вздохнула. Все. Все. Конец ненависти. Теперь ее совесть перед Павлом чиста. Теперь она может идти к нему с легким сердцем.
И она вернулась.
Трое суток они не поднимались из постели. Хавин даже позвонил домработнице, чтобы не приходила.
Через трое суток Марина одна вышла на улицу, не захотела, чтобы он провожал ее дальше двери. Лицо было счастливым и светящимся, хоть измучено бессонницей. Села в такси. Доехала до Макдоналдса на Варшавке. В ближайшем дворе была припаркована ее машина, на которой приехала в Москву. Она нырнула в нее, завела мотор.
Всю дорогу домой улыбалась.
5
На следующий день Павел не появился у Кристины, и еще через день и через два не показался. Сердце девушки болезненно щемило. Значит, облом. Могла бы сразу догадаться, что надеяться не на что. Неудачи опутывали ее, как паутина, жизнь увязла в невезухе, будто в заскорузлой грязи. Она искала причину в себе. Но всегда трудно копаться в собственных изъянах. Человек так устроен, что даже в своих пороках ищет преимущества перед другими.
Все дни Кристина не выходила из гостиницы, боясь разминуться с Хавиным, еду заказывала в номер. К концу третьих суток надежда растаяла. Значит, не судьба, значит, снова осечка. Ну, и черт с ним, спасибо и за то, что устроил в гостиницу, отвалил кучу денег и дал возможность хотя бы месяц пожить по-человечески. Стало невыносимо находиться в номере, стены душили.
Вечером Кристина вышла на воздух. В ближайшем магазине приоделась в новую одежду, выбросив старую в урну. В салоне красоты сделала прическу. У нее снова свобода выбора. Видимо, никогда больше не стоит ждать, что кто-то выберет ее. Должна выбирать сама. Но сейчас выбор у нее невелик. Вспомнила о Борисе. В салоне сотовых телефонов купила мобильник и сделала ему звонок.
Борис примчался незамедлительно. Осыпал ее комплиментами. Посадил в машину и начал поедать взглядом. Он определенно хотел ее, но не решался даже намекнуть. А она сейчас не желала оставаться одна. Впрочем, она бы без сожаления прогнала Бориса в шею, да только телу не прикажешь. Ожидание Хавина привело ее тело в сгусток желаний. Требовалось снять напряжение, расслабиться. Эту потребность Борис вполне мог удовлетворить. И она проговорила:
– Поехали.
– Куда? – вскинулся Борис.
– К тебе, – сказала Кристина, перейдя на «ты».
Борис стушевался, но быстро взял себя в руки. И тут же полез целоваться. Ей было противно это. Уже проходила не раз. Поцелуи в машинах, ерзания потных рук по ее телу до чертиков надоели. Это все не приносило удовольствия, наоборот, появлялось отвращение, особенно когда мужчина пыхтел и хрюкал над нею. Все это было пошло и гадко. Она злилась на себя, потому что в машине никогда не получала удовольствия, какого хотела.
Борис, как водится, полез к ней под юбку. Кристина оттолкнула. Хватит, больше в такую возню она играть не собирается. Не за тем приехала в Москву, чтобы в машинах ублажать мужиков.
Он завел мотор, торопился, словно боялся, что она ему откажет. Но Кристина не собиралась отказывать, однако подумала, что с Борисом это будет первый и последний раз.
Покружив по улицам, остановил машину у подъезда, кому-то позвонил, кто-то вышел ему навстречу, Борис переговорил с ним и повел Кристину в квартиру. Она все время молчала, ей было все равно, в чью квартиру он ее тащил. Важно, чтоб были душ, мягкая чистая кровать и возможность испытать полное удовлетворение, без спешки, без суеты.
Борис впустил ее в квартиру, на ключ запер дверь и опять полез целоваться. На этот раз она не оттолкнула, терпеливо сносила.
В постели Кристина старалась не для Бориса, старалась для себя, чтобы освободить тело от желаний, словно бы утолить жажду. Страсти, которая горела с Хавиным, не было. Делала свое дело методично, со знанием, упрямо достигала поставленной цели. Видела, как усердствовал Борис, краснея и потея. Она, бесспорно, ему нравилась. Но он быстро выбился из сил, выдохся. Отстранился, тяжело дыша. Кристина усмехнулась: слабоват оказался. Однако ей удалось получить то, чего желала.
Лежала, смотрела в темный потолок и думала, что Москва встречала ее не так хорошо, как ей показалось вначале. Утешало девушку одно, что Борис не был парнем из подворотни. Между тем как мужчина он не заинтересовал. Ничем не выделялся из толпы и ничем не покорил в постели. С Хавиным не сравнить. С тем она была ведомой, а этого, как песика, дергала за поводок. Ну, что это за мужик, которого водят на поводке? Если б ее натура требовала песиков, она бы завела себе собачку и по утрам выводила на прогулку. Но она терпеть не могла песиков.
Борис захрапел, Кристина тоже прикрыла глаза. А среди ночи он проснулся и полез на нее, как будто старался обелить себя за вчерашнюю незадачу. Но получилось хуже, чем вечером. Сконфуженно стал оправдываться. Кристина молчала. Ей действовали на нервы его стенания. Напряг, не дал ей выспаться, сам не выспался, все скомкал.
Утром зевал всю дорогу, пока вез ее до гостиницы. Попросил о следующей встрече. Она решительно отказала, хватит, его роль закончена. Отсыпалась в номере. Но сон ее несколько раз прерывался звонками Бориса. Он восторгался ею, признавался в любви. Она раздраженно посмеивалась про себя. Какая, к черту, любовь? Смешной парень. Но потом подумала, может быть, не стоит прерывать эту связь? Как знать, вдруг кроме него больше никто не возникнет на горизонте. В ее положении сейчас и рак – рыба.
6
Константин Аспенский все эти годы жил отчужденно. Даже заглядывая к Печаевым, чувствовал себя одиноко. Смерть жены и дочери разрушила его мир. Этот мир был несовершенен, но именно он держал Аспенского на плаву и питал энергией. В нем Константин был первым, а лишившись его, сник, увял, стал ко всему безразличным и довольствовался третьими ролями.
Из женщин признавал лишь Марину Печаеву и Аллу Истровскую. Понимал теперь, что ошибался, когда не верил в предпринимательскую жилку Аллы. Видел, как она умела заставить всех крутиться и множить доходы. Марина же привлекала как женщина. Возле нее у Константина просыпались мужские инстинкты. Он чувствовал, что нуждался в ней, что с нею мог снова утвердиться как мужчина и как сильный человек.
Долго собирался переговорить с Мариной об этом. А когда все же собрался, она куда-то уехала. Ее муж Андрей неопределенно пожимал плечами, то ли не знал – куда, то ли не хотел говорить.
Аспенский ждал, когда она вернется. И стоило
