Павел не оттолкнул ее. И хотя ее поцелуй был отвлекающим маневром в ответ на собственный испуг, Марина испытала давние ощущения. Они настойчиво толкнули ее ко второму поцелую.
Голова закружилась. Марина неосознанно стала срывать с Павла одежду. И не замечала, что он делал то же самое с нею. Какая-то дикая ярость овладела ею, этим бешеным буйством она словно мстила Хавину за все. За то, что тот пренебрег ею пять лет назад. За то, что погубил ее любимого сына. За то, что жизнь свою прожила бездарно. За то, что была не с тем, с кем хотелось бы. И это было не только местью, но и возвращением долга. Она получала сейчас то, чего лишена была пять лет назад.
Это была истерика. Долгая и неистовая. Когда все закончилось, они были опустошены.
Солнце в окна светило ярко и весело.
Длительное молчание прервала Марина. Недовольство собой начинало выворачивать ее. Она повернула лицо к Хавину и посмотрела с раздражением:
– Зачем вы сделали это, Павел? Почему вы не оттолкнули меня? Почему не прогнали из своей квартиры?
У него не было ответов на ее вопросы. И он почему-то сейчас не сожалел о том, что произошло. Все как-то неожиданно перевернулось: прошлое вырвалось из забвения и властно наступило ему на горло. Он вздохнул:
– Мне кажется, что нам обоим это было необходимо.
– Вы не правы, Павел, не правы, – чуть помолчав, поморщилась Марина. Ее злило то, что на самом деле Хавин был прав. Но она хотела отодвинуть себя от этой безрадостной правды. Что ей теперь от этой правды? Все в прошлом. Прежней ей уже не стать. Сына не вернуть. А исступленным остервенением невозможно насытить память. Все проходит, а память остается до конца.
– Значит, не прав, – согласился Хавин.
– Да, не правы, Павел, – повторила Марина. – Вы всегда были не правы.
Хавин не понял, что означала последняя фраза, но переспрашивать не стал. А Марина оторвалась от подушки, приподнялась на локоть и выговорила с ожесточением:
– Как жаль, Павел, как жаль, что вы были не правы.
Ему не нравился ее тон и отсутствующий взгляд. Он не догадывался, в эту минуту она мучила себя мыслью, что должна совершить возмездие.
Она опустила с кровати ноги, и когда он попытался сделать то же самое, положила ему на грудь руку, остановила:
– Лежите, Павел, а я все-таки приготовлю чай и кофе, – и голая вышла из спальни.
Хавин раскинулся на кровати и прикрыл глаза. Происходящее казалось ему сном. Он не мог понять его, но этот сон хотелось продлить.
В кухне на стуле лежали брюки и топ Марины. Она нащупала в кармане брюк пузырек, и сердце часто заколотилось. Дыхание сбилось, зубы застучали. Вот оно то, что должно окончательно поставить точку в ее сомнениях. Ничто не должно останавливать.
Она приготовила Павлу чай. Минуту раздумывала, глядя в одну точку, а потом решительно потянулась к брюкам. Коснувшись пузырька, ее пальцы задрожали. И она не могла остановить эту дрожь и стук зубов. Тело затряслось как в лихорадке.
Марина поняла, что не сможет вылить содержимое пузырька в стакан Хавину. Все в ней сопротивлялось. И это в тот миг, когда она была уже у цели. Невероятно. Многие годы она жила этой мыслью, а когда пришло время, не хватает духу. Вот так рушится твердь, так теряется смысл. А все потому, что Хавин разбудил в ней забытое чувство.
Марина обессиленно заскулила и опустилась на стул. По щекам текли тяжелые слезы. Снова запихнула пузырек в карман брюк и ощутила, как дрожь из тела уходит. Но захватывает чувство безысходности. Марина всхлипнула и зарыдала навзрыд, вскочила на ноги, швырнула стакан с чаем и чашечку с кофе в раковину. Раздался звон разбитого стекла.
В дверях появился Павел. Смотрел недоуменно, понимая, что объяснить женщина сейчас ничего не в состоянии. Робко прикоснулся к ней, обнял сзади за плечи. Его руки гладили ее, но это сейчас вызывало у Марины злое отторжение.
Она отстранилась, нервно смахнула с лица слезы и стала быстро надевать одежду. Ничего не говоря, хлопнула дверью и побежала вниз по лестнице.
Павел остался, как у разбитого корыта. Он как будто что-то выкрикнул ей вслед, но Марина не слышала, да он и сам не слышал себя. Долго растерянно стоял без движения, не понимая, что произошло.
Марина спустилась вниз. Снова вытерла слезы. Выбежала на улицу. Прыгнула в остановившееся такси. Сказала, куда ехать, и вжалась в угол заднего сиденья.
Жизнь непредсказуема, преодолеть ее выпады бывает не по силам. А вспять не повернешь. Это ужасно. Новые слезы полились потоком. Марина сжала руки в кулаки, уткнулась в них лицом, плакала громко и безостановочно.
Водитель оторопел, включил аварийную сигнализацию, перестроился в крайний ряд и остановил автомобиль. Не трогался, пока женщина не затихла.
Начать все сначала невозможно, думала она. А если что-то изменить? Ведь она еще могла что-то изменить. Марина глубоко вздохнула, глянула сквозь стекла на потоки машин и выдавила из себя:
– Разворачивайтесь.
У дома, где жил Хавин, выскочила из такси и метнулась в подъезд. Неслась по лестничным маршам, не замечая ступеней. Сердце стучало так громко, что его стук отдавался в висках.
Павел собирался на работу. Звонок в дверь прервал сборы.
Марина влетела в квартиру и, не давая Хавину опомниться, кинулась на шею. Невольно своим поведением напомнила ему Истровскую. Удивительно, но в этот миг он вспомнил именно Аллу с ее импульсивностью. Прошлое материализовывалось все явственнее. А ведь Марина была совсем не похожа на Аллу. Он уже плохо помнил лицо Истровской, а лицо и губы Марины были рядом и они жадно целовали его:
– Вы не прогоните меня, Павел? – жарко шептала она. – Не прогоняйте меня, Павел! И простите меня, простите! Я не знаю, что я делаю. Простите меня за все!
Хавин озадаченно пожал плечами. За что прощать? Она так и не сказала ему о цели своего приезда, но это теперь для него неважно. Важнее то, что сейчас происходило между ними. И он чувствовал, что женщина переживала такое же состояние. Он не собирался ее прогонять:
– Останьтесь, Марина, – сказал и поцеловал ее.
– Вы хотите, Павел? – выдохнула она.
– Вы правильно сделали, что приехали, – проговорил он.
Марина сжала зубы, пузырек в кармане брюк вдавился в тело и начинал жечь. Он засел в ее мозге, как заноза. А Хавин уже снимал с нее одежду. Она вырвалась, кинулась в ванную комнату. Опорожнила пузырек в раковину. Пустила воду из крана. И только после этого
