Впрочем, возможно, что Анейраша до крепостной стены просто не допускали.
— Ладно, хватит языком чесать, — Бакус ощутимо ткнул Сарефа кулаком в плечо, — ты сюда отбывать наказание прибыл, а не языком чесать. Так что пошли, подыскал я тебе работу — мозги вправляет на место только так.
— Не переживай, я его сейчас успокою, — прошептал таким шёпотом Бивень, да так, что его было, наверное, метров на 50 вокруг слышно, после чего сказал, — Бакус, да пожалей ты мальчишку. Ну, кто в молодые годы не проказничал? Лучше, как с ним разберёшься, приходи, посидишь с нами. Поедим рыбы, вспомним старые времена. Ты же мою рыбу любишь, уж я-то знаю.
Сегодня Сареф уже куда спокойнее реагировал на этот цирк. Он догадывался, что если монстры вели себя как полные придурки, которые ничего не понимают и ни о чём не догадываются — значит, у них для этого есть очень веская причина.
— Я подумаю, — буркнул Бакус, уводя Сарефа вниз. Когда они отошли от башни на достаточное расстояние, Бакус спросил:
— Штрафы большие за сутки?
— Примерно 1% от Ловкости и Интеллекта, — ответил Сареф.
— Это ещё терпимо, — кивнул Бакус, — обычно Приграничье в первые сутки около 10% Параметров вытягивает, а потом по процентику… и как повезёт. Кому-то 25% вытягивает, кому-то 30, а кому-то и все 50.
— Ага. И вся статистика, конечно, исключительно теоретическая.
— Мне кое-кто вчера обещал, что он больше не будет умничать, — равнодушно заметил Бакус. Замечание было вполне справедливо, так что Сареф благоразумно прикусил язык. Тем более, что здесь и без разговоров было, на что посмотреть.
Только это место позволило Сарефу в полной мере осознать, насколько велика и разнообразна была Система. Кого тут только не было! И птицы, и звери, и рептилии, и даже Бакус был далеко не уникальным представителем морской фауны. Пару раз Сареф увидел даже знакомых монстров. Когда они шли мимо водоёма, то Сареф с удивлением увидел, что там отдыхает, раскинув свои ножки-щупальца не кто иная, как Сапфировая Длань, огромная морская звезда с синей шкурой. А ещё через сотню метров на вершине каменного столба сидел Скорпикор, который внимательно оглядывал всё, что происходит в городе. Сареф хотел было с ним поздороваться, но Бакус снова ткнул его в бок, и он промолчал. Впрочем, если Скорпикор и узнал его, то виду тоже не подал.
Как Бакус и предсказывал, они прошли мимо какого-то заведения под открытым небом, где собралась целая толпа. А в центре находились Каменный Слизень и Мёртвая Голова и явно рассказывали о своих вчерашних героических приключениях. Все вокруг слушали их с восторженным придыханием, и Голове то и дело наливали что-то из чёрной пузатой бутыли, а Слизню постоянно подкладывали миску с каким-то золотистым кормом, который, судя по шевелению, был живым. Нехотя, с каплей уважения Сареф обратил внимание, что Архитектор в этой ярмарке тщеславия участия принимать не пожелал.
Никакого упоминания Сарефа, разумеется, не было. Что вполне логично укладывалось в общую стратегию поведения, когда абсолютно все встреченные монстры делают вид, что понятия не имеют, что где-то здесь бродит живой. Правда, когда героев спросили, что же хаоситы здесь делали и почему напали, Голова закашлялся (и это скелет-то) и поспешно перевёл разговор на другую тему.
Спустя ещё пять минут ходьбы Бакус осторожно сказал:
— Ты… довольно легко это воспринял.
— Что именно? — Сареф, погружённый в свои мысли, даже сначала не понял, что имеет в виду Бакус.
— Что ты потерял Параметры. Большинство ходоков, которые сталкиваются с чем-то подобным, обычно впадают в истерику. А уж особенно ты, с твоей-то ситуацией, — в этот момент Бакус довольно бестактно ткнул пальцем в Кольцо Силы, очевидно намекая на его дефект. Впрочем, Сареф не обиделся. Учитывая, сколько нервов Бакусу стоит помощь ему сейчас, и сколько репутации — в будущем, одну шпильку можно было спустить.
— Мои Параметры для меня очень важны, это правда, — не стал спорить Сареф, — но я знаю, ради чего их теряю. Ты сам сказал, что живым здесь находиться невозможно. Ну, — в этот момент Сареф вспомнил старуху из поместья Безумного Богача, — а если что-то невозможное внезапно оказывается возможным — за это обычно приходится платить высокую цену.
После этих слов Бакус посмотрел на Сарефа с каплей одобрения во взгляде. Впрочем, уже через секунду он отвернулся и махнул своей ручищей.
— Вон, уже недалеко. Может, даже отсюда что-то увидишь…
Вызвав глаз Снайпера, Сареф изо всех сил вгляделся вдаль. И верно… он рассмотрел тёмную худую фигуру, которая прыгала и метала шары белого пламени. Понимая, что это тот, кого он так долго и упорно искал, Сареф в нетерпении прибавил шаг…
Глава 1.6
Идти пришлось ещё минут десять, это оказалось, на удивление, не так уж и близко. Но вот, наконец, Сареф и Бакус дошли до места. Очень странного места.
Это была полная копия арены для Системных Состязаний. Тот же диаметр примерно в 100 метров. Те же четыре сектора с разными поверхностями: вода, земля, песок и камни. Ну, наверное, само наличие арены не должно так уж сильно удивлять. Наверняка монстры в перерывах между работой с ходоками и службой на Приграничье любят побить друг другу морды. Да и обычное тщеславие в духе «Кто сильнее, и у кого длиннее» нейтральным монстрам тоже явно не было чуждо. Но вот то, что происходило на арене сейчас…
Оказывается, там сейчас сражалось двое. Один был, ожидаемо, стревлог с очень светлой чешуёй. У Эргенаша была очень красивая, изумрудная чешуя, которую даже Сареф считал довольно красивой. Этот же был светло-салатовым, и… это не то, чтобы выглядело некрасиво, но, на взгляд Сарефа, такая светлая чешуя больше подходила детям. В итоге этот цвет в сознании Сарефа трудно сочетался с тем, что перед ним был Чемпион стревлогов, который взвалил на себя непосильное бремя вернуть честь своей расы. Впрочем, Сареф даже не знал, сколько Анейрашу лет. Возможно, он был так же молод, как и сам Сареф.
Его же соперником, вернее, соперницей неожиданно оказалась тёмная эльфийка. Она окопалась в секторе земли и, используя несколько ярких лиан, пыталась достать ими до стревлога. Тот же ловко от них уклонялся, параллельно метая в эльфийку шары белого пламени. Сареф такой огонь видел впервые в жизни, и даже Хим в его сознании поёжился, словно он ему очень не
