— Нет, это невозможно!
Женщина из спасательной команды протянула руки, чтобы взять Эбби.
— Мэм, нам следует снять с ребенка мокрую одежду, — сказала она. — А вам надо присесть. Отдайте мне ребенка.
Она попыталась забрать Эбби, но малышка отчаянно заревела и уцепилась за шею матери. Еще крепче прижав ее к себе, Кили сделала шаг к мужу. Спасатели расступились, и она увидела лицо Марка.
Кили пошатнулась и инстинктивно вскинула руку, заслонив ладонью личико Эбби. Всем своим нутром она отказывалась верить. Нет, нет, это не могло быть правдой! Это какая-то ошибка… Но ей уже приходилось видеть лицо мертвеца. Ее мужа Ричарда. И теперь, увидев лицо Марка, она наконец все поняла.
Эвелин Коннелли подошла к ней и положила руку ей на плечо.
— Мне так жаль, дорогая. Не знаю, как долго кричал ребенок, пока я не сообразила… Раньше малышка никогда так не кричала. Я подумала, что тут что-то не так. Вот почему я пришла на ваш участок. Увидела, как он там плавает, и позвонила 911. Боюсь, он был уже мертв, когда я его нашла…
Кили продолжала упрямо качать головой, но она уже чувствовала себя в ловушке. Понимала, что если это и наваждение, ей никогда не удастся избавиться от него. Она начала дрожать. Женщина в форме спасателя вернулась, на этот раз с полотенцем, завернула в него Эбби и решительно забрала ее у матери.
Не чувствуя под собой ног, спотыкаясь на каждом шагу, Кили побрела к Марку. Она рухнула на колени рядом с ним и провела пальцами по его щеке, словно слепая. Потом прижалась лицом к его груди. Щегольская рубашка в полосочку пропиталась водой; ее ухо не уловило даже самого слабого сердцебиения. Кили подняла голову и стала пристально вглядываться в его лицо. Ей все еще не верилось.
— Что ты наделал? — жалобно спросила она. — Ты же знал, что не умеешь плавать… — Но она уже понимала, что спрашивать его бесполезно. Да и ответ на вопрос был ей уже известен. — Ты не мог позволить Эбби утонуть, верно? — Слезы покатились у нее из глаз. — Ты не мог допустить, чтобы она погибла. Только не наша малышка.
Сержант Гендерсон опустил руку ей на плечо.
— Он пожертвовал жизнью ради ребенка, миссис Уивер. Немногие обладают подобной доблестью. Вы должны очень гордиться им.
Перед глазами у нее все еще стояли Марк и Эбби на крыльце, машущие ей на прощание. Кили закрыла лицо руками. Ее тело сотрясалось от рыданий.
— Мам?
Кили подняла голову, отерла слезы, повернулась и увидела своего сына, стоящего на краю бассейна. Он прижимал к груди, наподобие щита, что-то темное и плоское. Его глаза были расширены от ужаса.
— Мам… Что случилось?
— Дилан, — прошептала Кили.
Она протянула руку, и он двинулся к ней, не сводя глаз с тела отчима. Кили ухватилась за него.
— Дилан, Эбби упала в бассейн. Марк пытался ее спасти. Он утонул.
— О нет… — прошептал Дилан.
Он опустился на колени рядом с матерью, все еще прижимая к груди длинный, слегка изогнутый предмет. Кили потянулась к нему, и они обнялись, что-то бессвязно шепча сквозь слезы. Спаренные колесики впились в бок Кили. Она отпустила сына и уставилась на разделявший их предмет. Это был скейтборд. Обнимая мать, Дилан бессознательно переложил его под мышку да так и забыл о нем, потрясенный увиденным.
— Должно быть, воротца были открыты, — сказала Кили.
Сначала она не придала никакого значения собственным словам. Они были произнесены машинально и не имели никакого отношения к случившемуся. Но потом Дилан вдруг вскинул на нее виноватый взгляд, и Кили все поняла. Она уставилась на скейтборд. Дилан вскочил на ноги и уронил скейтборд, словно тот был раскален докрасна. Доска на колесиках со стуком ударилась о бетон.
Двое мужчин вкатили через открытые воротца носилки. Сержант Гендерсон подошел к Кили и помог ей подняться.
— Идемте, миссис Уивер, — сказал он. — Нам нужно перевезти тело вашего мужа. Давайте-ка я уведу вас в дом, пока мы не начали.
Один из санитаров толкнул каталку, и она, дребезжа, прокатилась по бетонному покрытию. Второй начал разворачивать большой черный пластиковый мешок. Эвелин Коннелли подошла к Дилану и взяла его за руку, чтобы отвести в дом.
— Мам! — воскликнул Дилан. Он вырвался из рук старой девы, бросился к матери и неуклюже попытался обнять ее одной рукой. — Знаю, ты мне велела возвращаться домой и делать уроки, но я просто решил немного покататься…
Мысленным взором Кили увидела скейтборд Дилана, брошенный на краю бассейна. Она его заметила, выглянув из окна кухни после ужина. Теперь у нее в уме сложилась полная картина случившегося. Дилан вернулся домой на велосипеде, но делать уроки ему не хотелось, поэтому он взял оставленный у бассейна скейтборд и ушел, забыв запереть воротца. Марк занялся изучением судебного дела, не сомневаясь, что Эбби играет где-то поблизости. В полной безопасности. А Эбби тем временем осталась без присмотра и добралась до бассейна…
Это была целая цепь упущений. Каждый маленький промах сам по себе ничего не значил, но, сцепленные друг с другом, они привели к гибели. А где была она, пока ковалась эта цепь? Перебирала шелковые галстуки! Ее жизнь летела под откос, а она тем временем вчитывалась в аннотации на суперобложках книг и коробках компакт-дисков. Каждый мелкий поступок стал звеном в цепи. И теперь эта цепь душила ее. Ей хотелось разорвать на части собственного сына, который сейчас стоял перед ней и извинялся за то, что ушел кататься, не сделав уроки. Но при этом он даже не признал своей вины в том, что случилось, хотя именно его небрежность оказалась роковой!
— Сколько раз я тебе говорила, что нельзя бросать открытым вход в бассейн? — спросила Кили сквозь стиснутые зубы. — Сколько раз?
— Ты о чем? — удивился он. — Я не…
— Твой скейтборд остался у бассейна. Не спорь, я сама его там видела после ужина.
Дилан побелел от ужаса.
— Я знаю. Но… я запер ворота, мам! Честное слово, запер!
Ей хотелось крикнуть: «Не смей мне лгать! Ты ни о ком не думал, кроме себя самого! Ты не думал о Марке, о сестренке. Ты злился из-за велосипеда, ты был зол на весь мир. И ты ушел из дому, оставив воротца настежь. Именно ты привел в действие цепь несчастий! Твоя сестра чуть не утонула, а Марк…» Она уже чувствовала, как крик поднимается у нее в горле.
— Я точно знаю, что запер! — воскликнул Дилан.
Кили отвернулась от него и стиснула кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. «Не делай этого, — сказала она себе. — Не злись на него. Он этого не вынесет. Он никогда этого не забудет». Даже не глядя на сына, она видела, как он стоит рядом и беспомощно смотрит на нее. Ей потребовалась вся любовь к нему до последней капли, чтобы не упрекать его. Посочувствовать ему. Пощадить его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
