И правильно. Мы полные противоположности во многих отношениях. Даже Офелия, которую я знаю с того самого дня, как приехала учиться в Кембридж, не задавала мне таких вопросов. Однако сейчас я даю ей довольно вескую причину для этого.
Я не продумала все до конца, хотя она все равно лучший вариант, чем столкнуться с Уиллом после того, как я провела ночь с Ксавьером, вынужденная врать ему о своем местонахождении усталая и растерянная. Он бы начал что-то подозревать, и даже если бы не пошел со своими мыслями прямо к Ксавьеру, то стал бы пристальнее следить за мной. Возможно, он и сейчас так делает.
Честно говоря, я так устала прятаться.
— Теодора Мур, — зовет меня Офелия, останавливаясь посреди тротуара и оттаскивая меня за руку назад с такой силой, что я чуть не выпустила свой кофе. — Ты уже долгое время от меня что-то скрываешь. Не думаешь ли ты, что пришло время признаться?
Мои глаза расширились. Я не думала, что она что-то подозревает. Но опять же, как я уже говорила, я ужасный лгунья.
— Не хочу об этом говорить, О, пожалуйста, пойми, — шепчу я.
— Как я могу, когда мы друзья, а ты мне ничего не рассказываешь? Я буду злиться на тебя? Поэтому ты прячешься? — спрашивает она. — Серьезно, пока ты тайно не встречаешься с Марком или профессором Корландом, я в порядке.
Я качаю головой.
— Не встречаюсь.
Как будто я когда-нибудь буду встречаться с ее инструктором по верховой езде… или с Уэсом.
— Тогда ты можешь сказать мне, — нажимает Офелия. — Я знаю, что ты с кем-то встречаешься, так что ты можешь просто сказать об этом.
— Откуда ты знаешь?
— Ты довольно часто пропадала между занятиями в течение первого года. И большинство из них мы проводили вместе, не так ли? Не говоря уже о том, что половину лекций ты проводила, переписываясь. — Она приподнимает бровь, но улыбка не покидает ее лица. Она скорее находит это забавным, чем чувствует себя преданной. Наверное, поэтому мы и дружим.
Но я все равно не могу этого сказать.
Ксавьеру это не понравится. Он намерен держать это в секрете от людей. Он говорит, что это потому, что все говорят, а он не хочет слышать, как люди предполагают то, чего нет на самом деле. И у него просто нет сил терпеть бредни моего брата о том, что он не придерживается общепринятых правил.
— Мне жаль.
— Тея, чего ты боишься? Это точно не я. Если ты счастлива, то и я тоже.
— Это не вопрос счастья.
— Тогда что?
Я выдыхаю.
— Уверенность в том, что то, что я делаю, правильно, наверное, — признаю я. Я хожу туда-сюда по этому вопросу.
Офелия наклоняет голову в сторону. — Я знаю, что это длится уже довольно долго, так что если ты все еще не уверена, то, возможно, это не то, что нужно, Ти.
Я не говорю этого вслух, но боюсь, что она права.
И все же я не могу отпустить это. Ксавьер вызывает зависимость. Это нездорово, это нехорошо, но я здесь. Застряла.
ГЛАВА 8
Тея
![]()
Я еще раз просматриваю свои записи из «Преступление и уголовное наказание». Хотя всегда кажется, что я не полностью готова. Уэс постоянно спрашивает, проходили мы уже какую-то тему или нет. Поскольку я, вероятно, уже попала в его плохой список, опоздав на супервизию и не взяв с собой эссе, я предпочитаю, чтобы меня не выгнали и из его класса. Поэтому я не вступаю ни в какие разговоры вокруг меня.
Когда я уже собираюсь прочитать тематическое исследование, которое мы, скорее всего, будем обсуждать сегодня, я чувствую, что кто-то толкает меня в бок. Я поворачиваю голову и встречаю взгляд Офелии. Она жестом показывает в сторону входа, и я понимаю, что Уэс уже вошел и что-то пишет на доске.
Я закрываю учебники и сосредотачиваюсь на классе.
Уэс стоит ко мне спиной, но что-то заставляет меня думать, что этот урок будет адским. Его плечи ссутулены, чего я никогда за ним не замечала. Он либо грустит, либо злится, и моя глупая интуиция подсказывает мне, что это последнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Секс.
Одно слово, написанное большими буквами на всю доску.
Я хмурюсь и слышу сочное «какого хрена» Офелии еле под нос.
Я бросаю взгляд вправо и вижу, как Сэмюэль закатывает глаза.
Уэс откладывает мел и обходит свой стол. Его глаза темнее, чем обычно, а губы вытянуты в тонкую линию. Он скрещивает руки на груди, оглядывая комнату.
— Я знаю, о чем вы думаете. Мы здесь, чтобы изучать уголовное право. Какое отношение к этому имеет секс? — начинает он. Несколько студентов поднимают руки вверх, как будто он задал вопрос. — Опустите руки.
Они все слушают его.
Я хватаю ручку и сжимаю ее в кулак, потому что уроки Уэса трудны в лучшие дни. Но именно поэтому они мне так нравятся. Он заставляет людей думать. Хотя, когда он злится, они почти невыносимы. И поскольку он не тот человек, который может принести в класс плохое настроение из-за того, что происходит в его личной жизни, кто-то из присутствующих, должно быть, разозлил его.
Он запускает руку в портфель и достает стопку бумаг.
— Я прочитал ваше последнее задание и поверьте мне, что я никогда не видел столько мусора за один день. Вы — студенты третьего курса, так почему же только один человек придумал ответ на пример, который я вам дал, так, как я хотел? Люди, я кормил вас с ложечки самым очевидным ответом.
Мое сердце учащенно забилось, когда я вспомнила тот пример. Я была так уверена, что сделала его идеально, когда сдавала задание на прошлой неделе. Это было первое задание в этом учебном году. Я обосновала свою точку зрения и построила хорошую защиту. Так возможно ли, что я тот самый человек? Или я полностью отклонилась от темы?
Я не могу провалить это. Просто знаю, что не могу, черт возьми.
— Вы знаете, что я думаю о вашей работе? — спрашивает он и бросает бумаги. Мы все смотрим, как они разлетаются по комнате и падают на пол. Он не смягчает своих слов. — Миссис Паркер, расскажите всем факты по делу.
Светловолосая девушка встает. — Это было дело о покушении на убийство. Обвиняемая, мисс Уильямс, работала личным помощником жертвы, Джорджа Эванса. Генеральный директор нефтяной компании. Однако она была не только его помощницей. Она также была его любовницей.
— Мистер Хейл, что произошло после того, как жена мистера Эванса узнала об интрижке?
Виктория Паркер садится, когда Сэмюэль встает.
— Он разорвал отношения и перевел мисс Уильямс в финансовый отдел. Тогда она якобы пришла в его гостиничный номер во время одной из их рабочих поездок, приложила тряпку с хлороформом к его рту, а когда он потерял сознание, нанесла ему пять ударов ножом.
Уэс жестом приглашает Сэмюэля занять место и указывает на Офелию. Она встает. Ее руки дрожат. Она не привыкла к такой интенсивности со стороны Уэса.
— Мисс Уолтерс, что произошло после этого?
— Мистер Эванс истекал кровью на полу, без сознания, пока один из его коллег не подошел к нему и не вызвал скорую помощь. В результате падения он ударился головой. У него была амнезия, но он выжил после удара ножом.
— И каков был умысел?
— Убить мистера Эванса.
— Сядь, — приказывает Уэс, и Офелия делает то, что ей говорят. Я кладу руку ей на колено, пытаясь успокоить ее. Она ненавидит, когда ее вызывают для ответа ни с того ни с сего. Мышление на месте никогда не было ее главным преимуществом. Она верит в силу подготовки. — Так какое отношение ко всему этому имеет секс?
Он подходит к доске, обводя кружком слово, которое он написал ранее.
— Все.
Позади себя я слышу низкий, грубый мужской голос. Тот, который всегда посылает мурашки по моей коже, смешивая их с необъяснимым волнением. Я прикусываю губу и поворачиваю голову, смотрю на три ряда вверх, и мои глаза встречаются с глазами Ксавьера. Он играет со своей ручкой, ухмыляясь мне, прежде чем взглянуть на Уэса.
Все смотрят в его сторону.
