– Хочу.
– Что-то я твоего желания не вижу. Если ты ещё раз решишь поступать в институт, то на вступительных испытаниях тебе придётся танцевать. Ты разве не знаешь?
– Знаю, – в моём голосе появилось раздражение. Мне показалось, что ещё никогда в жизни я не попадала в столь дурацкую ситуацию. – Ну, так это же в институте…
– Послушай, детка, ты начала сильно меня утомлять. Я хочу посмотреть, как ты двигаешься. Танцуй, чёрт бы тебя побрал.
В этот момент заиграла громкая музыка, и я принялась кружиться по комнате. Вспомнив про Золушку из моего любимого детского мультика, танцующую со шваброй, я стала изображать те же движения. Я делала вид, что держу в руках швабру, которая играет роль кавалера, и кружусь с ней в волнующем танце.
– Детка, а ты пластичнее, чем я мог себе представить! – улыбнулся довольный моим танцем Пётр Степаныч и сделал музыку потише.
– Хватит? – Я резко остановилась и с ужасом увидела, что Пётр Степаныч поставил приёмник на пол и поманил меня пальцем.
– Хватит. Считай, что этюд ты уже сдала.
– Как жаль, что вас не было сегодня в комиссии!
– Люси, подойди сюда.
– Зачем? – прищурилась я.
– Не спрашивай меня ни о чём. Просто иди сюда и всё. Я тебе приказываю.
– Пётр Степаныч, что-то мне не нравятся наши игры!
– Не называй меня Петром Степанычем. Обращайся ко мне «Мой повелитель». Входи в роль!
Подойдя к кровати, я подозрительно посмотрела на завкафедрой и без особого энтузиазма произнесла:
– Что вам нужно, мой повелитель?
– Молодец, Люси! С этого дня для тебя существует только такое обращение к своему хозяину. Ты должна исполнять всё, что я приказываю. Если будешь мне перечить, то я лишу тебя жалованья или буду бить розгами. Тебя когда-нибудь били розгами?
– Нет.
– Это больно. Поэтому будет лучше, если ты не будешь выводить меня из себя. А иначе я подниму твою коротенькую юбочку в складочку, сниму твои кружевные трусики, возьму плётку и начну хлестать по твоей упругой попке. Кстати, а у тебя кружевные трусики?
– Кружевные, – слегка опешила я и попыталась понять, что сейчас происходит. Таковы правила игры или это бред сумасшедшего?
– Я так и знал. Я это понял, когда только тебя увидел. Я сразу подумал, что у такой милой девочки должны быть кружевные трусики.
Я наклонилась над этим идиотом и процедила сквозь зубы:
– Может, поиграли и хватит?
– Люси, я не понимаю, о чём ты? Ты не хочешь играть со своим повелителем? А сейчас лучше сними с меня брюки.
– Что?
– Я приказываю тебе снять с меня брюки!
– Зачем? – дрожащим голосом спросила я.
– Люси, ты много говоришь и мало делаешь. Не спрашивай меня ни о чём, а лишь исполняй мои желания.
– С какой это стати я должна снимать ваши штаны? Пётр Степаныч, а вам не кажется, что это уже не смешно?
– Люси! Снимай брюки, я сказал!
Не обращая внимания на мой ужас, явно невменяемый мужчина расстегнул ширинку и принялся стягивать брюки, ругая меня за нерасторопность. Как только он остался в ярких семейных трусах в крупный горошек, я отпрянула от кровати. Несмотря на наличие трусов, было нетрудно догадаться, что детородный орган лежащего передо мной мужчины был в полной боевой готовности.
– Да вы сумасшедший!
– Люси, я хочу, чтобы ты сняла с меня трусы своими руками. Детка, разве ты не видишь, что ты меня возбуждаешь? Если ты и дальше будешь вести себя в том же духе, то мне придётся тебя наказать. Люси, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно? Я буду бить тебя до тех пор, пока ты не потеряешь сознание!
– Это что, тоже вживание в роль? – Я отошла подальше от сумасшедшего и прислонилась к стене.
– Какая роль, Люси, ты о чём?
– О том, что вы больной на голову человек. – Покрутив пальцем у виска, я скинула туфли на каблуках и сняла фартук.
– Люси, ещё рано раздеваться. Люси! Надень фартук и туфли. Я хочу, чтобы ты была при полном параде. Ты должна раздеться только тогда, когда я тебе прикажу.
Увидев, что чересчур возбуждённый сексуальный маньяк скинул трусы, я с ужасом посмотрела на его торчащее достоинство и вжалась в стену.
– Пётр Степаныч, а ты давно голову проверял? И много у вас таких сумасшедших работает? Оденься и немедленно прекрати этот цирк!
– Люси, ты меня разочаровала. Твой повелитель давал тебе шанс реабилитироваться, но ты не захотела его использовать. Мне очень жаль, что так вышло.
– Мне тоже. Мне жаль, что я поверила сумасшедшему человеку.
Открыв стоящий у стены сундук, выживший из ума преподаватель вуза извлёк плётку, на которой я сразу заметила стальной наконечник.
– О боже! – еле прошептала я и стала осторожно пятиться к двери.
Я вдруг поняла, что имею дело с настоящим безумцем. Он стоял передо мной в белой рубашке, в носках, без штанов и держал в руках самую настоящую плётку, которую я раньше видела только в кино.
– Ты, полоумный дурак, если ударишь меня хотя бы раз, я заявлю на тебя в милицию и засажу за решётку!
Бросившись к двери, я попыталась её открыть, но, к моему удивлению, она была заперта. И когда этот выживший из ума гусак успел закрыть дверь на ключ?
– Люси, дверь заперта. Ты зря дёргаешься. – Голос у Пётра Степаныча приобрёл металлические нотки. – Отсюда невозможно выбраться. Ты можешь выйти из этой комнаты только в одном случае.
– В каком? – Я задрожала.
– Если ты меня осчастливишь.
– Как?
– Люси, ты уже большая девочка и должна знать, как сделать счастливым мужчину.
– Я не Люси! Я Света!
– Я не знаю Свету. Я знаю Люси.
– Я прошу прекратить этот цирк! Боже, как же хорошо, что я не поступила в ваш институт. Даже страшно подумать, чему там могут научить, если в нём работают такие преподаватели. Я прошу всё прекратить!
– А я прошу тебя быть умницей.
После того как я отрицательно замотала головой, явно обезумевший мужчина поднял плётку и для большего устрашения ударил по бутылке, стоящей на столе. Как только она разбилась, Пётр Степаныч захохотал и принялся избивать плёткой меня. Стальной наконечник ранил моё тело, и я почувствовала такую дикую боль, что едва не потеряла сознание.
– Немедленно прекрати! Немедленно! Я засажу тебя за решётку! Я сниму побои и напишу заявление в милицию! Ты встретишь старость за решёткой! Тебе это будет дорого стоить!
– Да кто ты такая?! – истерично рассмеялся садист. – Кто тебя будет слушать? Приезжая шлюха! Дешёвая провинциалка! Звездой она захотела быть! Да я таких звёзд знаешь сколько видел?!
– Сколько?!
– Да ты даже представить себе не можешь! И любая вела бы себя намного приличнее, чем ты! Возомнила из себя звезду! Звёзды уже снимаются в кино и играют на театральных подмостках, а такие, как ты, должны делать то, что им говорят, и не лезть на рожон. Я таких «звёзд» пачками имел, и все они были сговорчивыми! Тебе ли выбирать? Ты кто такая? Я тебе сейчас знаешь где звезду сделаю?!
– Ах ты, сволочь! Помогите! Помогите!!! Меня убивают!
Я и понятия не имела, что могло меня спасти в этот страшный момент, и всё же на что-то надеялась. Я подумала, что квартира коммунальная и за стенкой живут соседи. Они не могут не услышать моих криков и должны вызвать милицию, которая обязательно приедет и спасёт меня. Я ждала, что соседи по коммуналке начнут стучать в дверь, будут спрашивать, что случилось, а быть может, до приезда милиции их терпение лопнет и они вышибут дверь и спасут меня. Но на мои крики никто не реагировал, никто не стучал ни в стенку, ни в дверь. Никто не спрашивал, что случилось, и вообще не подавал признаков жизни. Создавалось впечатление, что за стенкой просто никого нет.
– Помогите!!!
– Не ори. Никто не придёт тебе на помощь.
– Соседи уже вызвали милицию!
– Соседей нет.
– Как это нет?
– Я тебе говорю, что в квартире пусто.
– Значит, мои крики услышат соседи сверху или снизу, но сюда всё равно приедет милиция!
– Дура ты! Никто сюда не придёт! Ублажи своего повелителя, и я буду добрым. Ты даже представить себе не можешь, каким я могу быть добрым и пушистым. Если Люси начнёт вести себя правильно, то её обязательно простят и прекратят наказывать.
– А ну-ка убери плётку, придурок! Я не Люси. Я Светлана!
В этот момент этот маразматик ударил меня с такой чудовищной силой, что мне показалось, будто стальной наконечник рассёк моё тело пополам. Я пронзительно заорала, голова у меня закружилась, а ноги подкосились. Зарыдав, я подняла на своего мучителя ничего не понимающий взгляд, осознавая, что сегодняшний вечер может стоить мне жизни. Этот человек, без сомнения, психически нездоров: он может запросто забить меня до смерти. За ним дело не станет. Умелец так ловко орудует плёткой, словно каждый день избивает таких же наивных, дурных и бестолковых девчонок, как я, мечтающих стать звёздами чуть ли не мирового масштаба и наивно согласившихся поиграть в служанок.
Я пыталась увернуться от плётки, закрывала лицо руками, кричала, что было сил. На руках моих была кровь. Много крови. Это говорило о том, что моё лицо сильно разбито. Именно это и привело меня в бешенство. Лицо – это ведь визитная карточка. И что же теперь с ним стало? Я понимала, что сейчас глупо переживать за внешность, потому что в первую очередь надо переживать за жизнь, а ведь она может оборваться в любой момент. Я уже не сомневалась, что он забьёт меня до смерти. Спасаясь от плётки, я бросилась в сторону и, схватив с полки железную статуэтку, что было силы ударила ею преследователя. Удар пришёлся по голове, он был достаточно сильным и резким.
