та группа неизвестных столкнулись, и теперь яростно выясняли, кто из них лучше стреляет.
Зло усмехнувшись, парень бесшумно скользнул в подлесок и, поправив лямки вещмешка, побежал дальше. Теперь, когда солдаты спалили последнее его пристанище, на территории бывшей империи его больше ничего не держало. Взобравшись на очередную сопку, Леха осмотрелся и, убедившись, что вот уже полдня движется по территории соседнего государства, грустно усмехнулся.
От купцов и старших казаков парень знал, что в Китае все совсем не так радужно, как может показаться на торге, когда ханьские купцы расхваливают свой товар. Императорские чиновники только назывались императорскими. На самом деле, они скорее служили иностранным господам, которые просто разделили огромную страну на зоны влияния и управляли там по своему усмотрению. Что такое зона влияния, Леха понимал плохо, но о смысле этого словосочетания догадывался.
Самую большую территорию отхватили себе британцы. За ними, не сильно уступая, шли японцы. А после них часть побережья захватили немцы. Были еще французы и всякие бельгийцы, но у этих особого влияния на императорский двор не было. Главные скрипки в этом оркестре были у британцев. Японцы, хоть и гордо делали вид, что сами принимают решения, но всем было прекрасно известно, что без команды из Лондона они даже тявкнуть не посмеют.
Приметив в стороне крыши нескольких фанз, Леха прикинул примерное расстояние и, с сомнением покачав головой, решил обойти деревню стороной. У обычных китайских крестьян в домах было тесно и неуютно. А встречаться с маньчжурами означало самому себе ошейник раба надеть. Эти разбойники никогда не упускали случая забить в колодки православного. Да и не хотелось ему, если честно, сейчас с кем-то встречаться. Еще слишком свежа была рана от гибели всей семьи. Не хотелось никому объяснять, откуда он тут взялся и что собирается делать дальше.
Обойдя деревню, парень вышел на берег небольшого ручья и, прикинув расстояние до ближайшего китайского города, начал устраиваться на ночевку. Если пройти по тайге еще верст семьдесят и переправиться через речку Аргунь, то можно будет выйти к городу Мордага. Именно туда Леха и решил пока отправиться. И пусть заправляли там в основном японцы, но это было единственное крупное поселение, на полторы сотни верст вокруг.
После того, как солдаты согнали Леху с хутора, устроиться на новом месте до холодов он просто не успеет. Вот и пришлось ему искать место, где можно будет пережить зиму. Искать пристанища на территории России Леха не решился. Приказ адмирала Колчака о призыве в армию всех способных держать в руках оружие он не забыл и воевать непонятно за что не собирался. Не для того отец в драку влез и жизни лишился, чтобы Леха стал пушечным мясом.
В силу возраста в казачий эскадрон его просто не примут. В реестре казачьем парень не значился. Выходит, забреют его в пехоту, а становиться серой скотинкой Лехе казачья гордость не позволяла. Правила жизни ему, родовому казаку, прививали с молоком матери. А в городе, благодаря внешности, он сможет затеряться. Благо денег, снятых трофеем с убитых егерей, было в достатке. Этим бойцам платили английскими фунтами, а на территории Китая эти деньги очень ценились.
За один английский фунт давали пять серебряных китайских лян. Именно серебряных монет за бумажку. Всей этой механики Леха не понимал, но подобное сравнение серебра с бумагой всегда называл полной дурью. Выскочивший из кустов заяц заставил парня вздрогнуть и еле слышно выругаться. Нервы и так были натянуты после бегства, словно струны, а тут этот косой вылетел из-под куста, словно пинка получил.
На всякий случай проверив патрон в патроннике, парень принялся собирать хворост для костра. Начало смеркаться, когда котелок и чайник, наполненные водой, вскипели, и Леха принялся варить похлебку. Нарубленный еловый лапник послужил постелью, а оленья шкура и кусок брезента матрацем и одеялом. К походной жизни Лехе было не привыкать.
Проснулся парень от тихого хруста сухого сучка. Плавно взведя курок револьвера, парень чуть приоткрыл глаза и, стараясь не шевелиться, прислушался. Кто-то крался к его биваку, пытаясь подобраться поближе, но получалось у него это не очень хорошо. Неизвестный явно был не новичком в тайге, но ловкости ему не хватало. Неожиданно чуткий нос парня уловил запах. Странный, неожиданный, которого в тайге никак не могло быть. Это был запах цветущего жасмина. Ароматные притирания для дам парень пару раз видел на торгу, потому и запомнил, как они пахнут.
А самое главное, запах этот доносился со стороны, противоположной той, откуда прозвучал хруст ветки. Выждав, пока шаги приблизятся к самому краю бивака, Леха одним стремительным движением перекатился в сторону, вскидывая револьвер. Не ожидавшие такой его реакции неизвестные негромко охнули и замерли в нелепых позах, уперевшись взглядами в ствол револьвера.
– Кто вы и что здесь делаете? – спросил Леха на наречии мандарин.
– А ты кто? – послышался вопрос на манджу.
– Просто прохожий, – усмехнулся Леха, переходя на тот же язык.
– Странный ты, прохожий, – удивленно протянул мужик лет сорока. С виду его можно было принять за обычного китайца, но наметанный взгляд парня сразу определил в нем уйгура.
Смуглая кожа, лицо без признаков возраста. Натруженные руки и внимательный, цепкий взгляд настороженных глаз. Судя по одежде, мужик недавно перешел границу с Монголией. Оглянувшись туда, где должна была быть спутница мужика, Леха приметил тоненькую фигурку, испуганно прижавшуюся к стволу кедра, и, плавно поднявшись на ноги, с угрозой спросил:
– Решили меня ограбить?
– Нет, хотели только посмотреть, кто тут нашелся такой смелый, что рядом с отрядом японских солдат костер жжет, – решительно мотнул мужик головой.
– Девчонку сюда позови, – приказал Леха, плавно качнув револьвером. – Не люблю, когда кто-то за спиной стоит.
– Позволь нам просто уйти, парень, – вздохнув, тихо попросил мужик. – Я не знаю, кто ты, но не хочу с тобой драться. Это было бы глупо.
– Вот как? – иронично хмыкнул Леха. – Похоже, вы тоже решили стать просто прохожими. От кого прячетесь и кто может идти по вашим следам? – жестко спросил он.
– Зачем тебе это? – помолчав, уточнил уйгур. – Это только наша беда.
– Теперь, когда ваши следы ведут к моему лагерю, уже нет. Так что я должен знать, кто меня придет убивать и за что. Говори.
– Эта девушка дочь императорского судьи. Ее увидел японский офицер и захотел взять себе. Судья отказал. Теперь мы вынуждены бежать, – коротко поведал мужчина.
– Так вы идете в Монголию, а не из нее, – сообразил парень, разглядывая костюм мужчины.
– А ты хорошо разбираешься в наших делах, – удивленно протянул мужик. – Откуда ты тут взялся? Знаешь высокое наречие и язык
