ко всем нам есть очень важное сообщение, никак не связанное со всеми предыдущими делами. Надеюсь, что это все-таки хорошие новости, после которых мы с большим удовольствием пойдем обедать, ибо время к тому уже наступило, а разговоры о политике развивают у меня просто зверский аппетит…
– Да нет, дядя Берти, ты ошибаешься, – сказала императрица Ольга, – известие, которое я хочу вам сообщить – такого толка, что и не знаешь, за что хватиться.
– Так… – сказал британский король, – уже интересно, я просто-таки изнываю от нетерпения…
– Дело в том, что к нам в гости летит комета… – сказала Ольга нарочито равнодушно.
– Комета? – с несколько дурацким видом переспросил кайзер Вильгельм.
– Да, – сказал канцлер Одинцов, – симпатичная такая комета – ком водяного льда и смерзшихся газов, диаметром в несколько километров, в каменно-пылевой упаковке. Когда все это долетит, а это будет тридцатого июня будущего года – случится взрыв мощностью в пятьдесят миллионов тонн тротила. И где это произойдет – пока большой вопрос, понятно только, что точка падения кометы будет находиться где-то на высоте десяти километров между сороковым и шестидесятым градусом северной широты…
Присутствующие монархи, чьи владения с неумолимой точностью вписывались в этот диапазон, выглядели несколько обалдевшими. Во-первых, мощность взрыва в пятьдесят миллионов тонн тротила выглядела невероятно огромной: никто и никогда таких взрывов на поверхности планеты еще не производил. Во-вторых, ошарашивала неопределенность угрозы «где-то между». Конечно, каждый из монархов примерял удар на свою столицу, но при этом все они понимали, что указанные территории, за исключением Европы, в основном (процентов на восемьдесят) состоят из пустынных пространств Атлантического и Тихого океанов, канадской и сибирской тайги, а также среднеазиатских пустынь, где вполне безопасно можно производить взрывы любой мощности. Своего рода русская рулетка с одним патроном в барабане из шести.
– Эээ… – сказал британский король, – мы так не договаривались. Воспринимать такие новости на голодный желудок совершенно невозможно. Давайте мы все-таки прервем наше заседание на некоторое время, чтобы потом вернуться к делам с новыми силами. Мне, например, абсолютно непонятно, почему это вопрос между нами всплыл так внезапно, ведь, судя по всему, моя племянница Хельга и ее клевреты из будущего с самого начала были в курсе этой темы. В связи с этим возникают вопросы, какие еще неприятные сюрпризы припрятаны в бездонных карманах мистера Одинцова…
– Там, в нашем прошлом, – сказал канцлер Одинцов, – комета упала в глухой тайге в районе Подкаменной Тунгуски, отчего и вошла в историю как Тунгусский метеорит. Примерно полгода назад, не полагаясь на детерминированность событий, мы передали все известные нам материалы независимому эксперту, на роль которого выбрали директора Пулковской обсерватории, академика Оскара Андреевича Баклунда. К доложенным вам выводам этот человек пришел абсолютно неожиданно для нас, буквально в тот самый момент, когда испустил дух император Франц-Иосиф. Академик Баклунд тоже сейчас здесь, в Вене, и готов сам выступить перед сим почтенным собранием и рассказать, почему он пришел к подобному заключению. Но, самое главное, пока мы не приняли какого-то определенного решения, я прошу вас сохранять это сообщение в тайне – особенно от падкой на сенсации прессы, ведь паника, которая непременно вспыхнет среди обывателей при таком известии, может оказаться страшнее любой кометы.
– Последнее мы понимаем ничуть не хуже вас… – озабоченно пробурчал британский король. – Итак, встречаемся здесь через два часа. Приводите своего мистера Баклунда, поговорим. А сейчас идемте, господа – такие сообщения положено перебивать хорошеньким обедом.
16 сентября 1907 года, вечер. Австро-Венгерская империя, Вена, Британское посольство, королевские апартаменты.
Король Эдуард Седьмой и принцесса Виктория Великобританская
Этот день для королевского семейства выдался богатым на впечатления, и по его итогам король решил посоветоваться со средней дочерью, которая в последнее время стала своего рода экспертом по новым политическим веяниям.
– Понимаешь, Тори, – говорил король, потягивая грог перед камином, – что-то мне от всех этих изменений не по себе. Хочется вскочить с места и бежать в нашу старую добрую Англию, чтобы закрыться там на замок и никому не открывать как минимум лет сто. И в то же время умом я понимаю, что так нельзя – ведь от себя не убежишь, а изменения в мире, ставшие результатом деятельности моей племянницы и ее верного клеврета, назрели и перезрели, и любой замок, на который я попробую закрыть Британию, обязательно сломают грубой силой. Россия и Германия уже нашли между собой взаимопонимание, и если Британия воспротивится обновлению Брестского альянса, эта организация может распасться, не просуществовав и полгода, и тогда на ее месте возникнет Альянс Континентальных держав, против которого у нас банально нет методов. Господин Одинцов – мастер подобных комбинаций, с разворотом шахматной доски на девяносто градусов. Нет уж! Вскочив на тигра, надо скакать на его спине до конца, а иначе он сбросит тебя на землю и сожрет.
– Не понимаю причины твоего беспокойства, отец, – пожала плечами Виктория. – В новом мироустройстве Британия все равно сохраняет статус Державы, Над Которой Никогда Не Заходит Солнце. Никто не покушается ни на наши колонии, ни на положение Владычицы Морей, а все потому, что наш флот остается сильнейшим в мире.
– Э нет, дочь, – вздохнул Эдуард Седьмой, – на самом деле не все так радужно, как ты говоришь. Численно наш флот сильнейший, а вот качественно – уже нет. Русские карманные линкоры типа «Гангут» кроют нашего «Дредноута» как туз валета, а на стапелях у них лежат кили кораблей второй, улучшенной серии. По расчетам наших специалистов, новые русские линкоры с несколькими модернизациями прослужат лет сорок, до полного износа корпусных конструкций, а вот «Дредноут» можно будет списывать в утиль уже лет через десять. Пока в строю броненосцы предыдущего поколения, он еще на что-то годится, а потом его можно выводить в третью линию или сразу на разделочную верфь. А сколько было напрасных надежд на то, что один этот чудо-корабль разом устрашит всех наших врагов… А теперь представь, что будет, когда коррективы в свою кораблестроительную программу внесет Германия. Если кайзер Уильям поставил себе целью завоевание Южной Америки, без мощного флота ему не обойтись.
– Я не понимаю твоих страхов, отец, – с недоумением сказала Виктория, – теперь, когда Брестский альянс из антигерманского союза превратился в инструмент поддержания в Европе вечного мира, нам некого бояться, ибо больше нет державы, которая может покуситься на владения Британской короны.
Британский король отрицательно помотал головой, будто старый конь, отгоняющий назойливого овода.
– Ты не права, Тори, – сказал он, –
