из всего это вывод? – спросил король.
– Вывод простой, – сказала принцесса, – такой же особенностью переваривать чужеродных пришельцев обладают Североамериканские Соединенные Штаты. Добиваются наши кузены того же результата несколько иными методами, чем русские, но для первичного анализа это неважно. Вдобавок ко всему, их государство на североамериканском континенте находится в изолированном положении. С запада и востока янки граничат с двумя великими океанами, с юга – с бессильной Мексикой, а с севера – с нашей Канадой, которую им давно уже хочется завоевать. У нас же сейчас ресурсов для третьей англо-американской войны нет совершенно, и, честно говоря, Канада – не столь ценный актив, ради которого стоит устраивать драку насмерть.
– Именно поэтому я и предложил заключить в рамках Брестского Альянса «Соглашение об обеспечении безопасности колоний», – проворчал король. – Тот, кто раззявит пасть на нашу Канаду, будет иметь дело с племянницей Хельгой и ее миньонами. А это, скажу я тебе, удовольствие ниже среднего.
– Все верно, отец, поэтому наше будущее лет на пятьдесят вперед – это противостояние Брестского альянса равновеликой ему Североамериканской Торговой Империи. Иначе вопрос конкуренции с нашими кузенами не решается в принципе; по отдельности они способны задавить своей мощью любую европейскую державу. В новом мире германский и русский флоты будут драться не против нашего Роял Нави, а вместе с ним станут осаживать неумеренное могущество янки, которым в ближайшем будущем станет тесно в Новом Свете и захочется господства над всем миром. Знаешь, у русских из будущего есть поговорка, что паровозы надо давить, пока они просто чайники, и я согласна с этим мнением.
– Так получается, что Великобритания становится придатком Брестского альянса, а точнее, России? – недовольным тоном спросил британский король. – Мне, честно сказать, это не нравится.
– Мне тоже, – вздохнула британская принцесса, – но следует понимать, что в долгих играх больших парней унаследованное тобой от бабушки наше величие по большей части оказывается дутым. Такая уж мы нация – за тысячу лет не сумевшая сплавить в неразрушимый монолит даже население наших собственных островов, не говоря уже о колониях. Шотландцы и валлийцы у нас себе на уме, а ирландцы и вовсе активно враждебны. Национальное ядро у нас очень небольшое и непрерывно подвергающееся эрозии. И даже при таком положении дел твоя мать устроила войну в Южной Африке, сделав нашими непримиримыми врагами живущих там буров. В связи с этим мне трудно представить ситуацию, при которой Британия сможет снова выйти на траекторию роста. После того, как десять лет назад был пройден пик могущества нашей Империи, ее участь – одно лишь непрерывное ослабление, и мы можем только замедлить, но не остановить этот процесс. Медленнее всего он будет протекать, если мы максимально полно встроимся в Брестский альянс, постаравшись по возможности освободиться от всех ненужных обременений, и в тоже время мертвой хваткой будем держаться за все, что необходимо для выживания. Прости, отец, но свою задачу как будущей монархини я понимаю именно так.
– Задала ты мне задачу, Тори… – вздохнул король. – Буду думать над твоими словами, пока что-нибудь не придумаю. А сейчас давай идем ужинать, поздно уже, а то заговорились мы с тобой сверх всякой меры…
16 сентября 1907 года, вечер. Австро-Венгерская империя, Вена, Германское посольство, королевские апартаменты.
Кайзер Вильгельм и другие
В Вену кайзер Вильгельм отправился в сопровождении своего министра иностранных дел Генриха фон Чиршки и личного друга статс-секретаря по морским делам адмирала Альфреда фон Тирпица. При этом рейхсканцлер Бернгард фон Бюлов и начальник Германского Генштаба Хельмут фон Мольтке (младший) остались в Берлине стеречь порядок и безопасность Германской империи. Правильно, армия – это настоящее Германской империи, а вот флот, в свете большой колониальной программы – ее будущее. И вот, после тяжелого разговора в узком кругу о предстоящем падении кометы, кайзер решил посоветоваться со своими приближенными.
– Итак, господа, – сказал он, – первая часть нашей программы – вступление в Брестский альянс – складывается просто замечательно. Конечно, хочется надеяться, что французы воспротивятся совместному решению русской императрицы и британского короля, и тогда нам позволят разобрать их на части, но думаю, что ничего подобного не случится. Этим мусью уже не раз приходилось принимать позу «чего изволите» и вылизывать штиблеты победителя, и в этот раз будет то же самое. Из рук госпожи Хельги и ее рейхсканцлера[3] еще не такие обормоты ведрами жрали горчицу.
– После того как главарей лягушатников поймали за руку на попытке убийства эрцгерцога Франца Фердинанда, у них творится самая натуральная паника, – сказал Генрих фон Чиршки. – Моментально нашлись газеты, которые стали перепечатывать у себя материалы сербской, австрийской, германской и русской прессы, что в кратчайшие сроки довело кастрюльку с французскими помоями до бурного кипения. Господин Клемансо висит на волоске. Его не отставили от премьерства только потому, что в такой вонючей ситуации больше никто из парижских политических деятелей не желает браться за государственный штурвал, зато когда все закончится, охотники взять власть сразу набегут толпой.
Кайзер сказал:
– Фактически уже завтра-послезавтра русские и британцы выкатят пожирателям лягушек и улиток сразу два требования: выдача господина Клемансо в руки международного правосудия и одобрение присоединения к Брестским соглашениям Германской и Австро-Венгерской империй. В случае отказа последуют жесткие репрессии со стороны старших партнеров, но я в отказ не верю, так что этот вопрос можно считать решенным. Политическая рептильность перед превосходящей силой у французов в крови.
– Скорее всего, вы правы, – после некоторых раздумий сказал Генрих фон Чиршки, – но я не понимаю, с чего это вдруг русские и британцы проявили такой бурный энтузиазм по поводу нашего присоединения к Брестским соглашениям…
– Понимаете, Генрих, – хмыкнул адмирал Тирпиц, – как мне кажется, главную роль во всей этой истории играют два фактора. Во-первых – русские и отчасти британцы действительно хотят установления в Европе вечного мира. Россия сейчас осваивает свои немереные просторы гор, лесов и полей, и не хочет, чтобы ей в этом интересном занятии кто-то мешал. Как сказал один из тамошних деятелей, «приходите к нам через тридцать лет – и вы не узнаете Россию». Второй фактор – это необходимость объединить Европу в противостоянии янки и выдвинуть на передовой рубеж этого противостояния Германскую империю. И у России, и у Британии нет никаких планов колониальной экспансии в Новом Свете. Англичане и так уже переобременены колониями, и последние их приобретения в Месопотамии уже готовы вызвать на берегах Туманного Альбиона приступ жестокой изжоги, а русские в принципе расширяются только
