Крик застыл у меня в груди. Я не мог пошевелиться от ужаса. Закрыл глаза, просчитал до десяти, глубоко вдохнул. Слава Богу, она исчезла. «Это – нервы. Результат депрессии. Пройдет», – успокаивал сам себя, но на всякий случай обошел кресло кругом. Постояв еще немного, решительно осмотрел всю комнату, а в спальне даже заглянул под кровать. Нигде никого не было. Только после этого я немного успокоился и, наконец, включил компьютер. На рабочем столе с монитора на меня смотрела обворожительная Марго. Конечно! Померещиться и не такое. Ведь я не убрал ее фото! Быстро заменив картинку, я все же окончательно испортил себе настроение. Открыв электронный почтовый ящик, убрал «спам» и ответил на письма, связанные с текущим проектом. Поскольку от дальнейшей работы я отказался на неопределенное время, компаньон сотнями сообщениями на e-mail и мобильный просил завершить проект к намеченному сроку. Сжав зубы, я открыл IDE – Интегрированную Среду Разработки. В конце концов, работа отвлекает, а новых впечатлений достаточно, чтобы со свежими силами завершить начатый проект.
Проработав два часа, я вышел на Западную террасу дома – вдохнуть свежего воздуха и полюбоваться цветущим оазисом. С нее открывался прекрасный вид на сад. Вымощенная поверхность земли у дома переходила в сочно-зеленую, стриженую лужайку, освещенную солнцем. По обе ее стороны были расположены цветники из многолетников и растений с крупными листьями, среди которых выделялись вечнозеленые рододендроны, азалии, торчащие юкки, самшиты и низкие можжевельники. Тисовые изгороди делили сад на отдельные зоны, не раскрывая взору все его великолепие сразу, храня тайну, интригу и вызывая желание узнать, что скрыто за зеленым, арочным входом в следующей садовой комнате. Ближе к глухому забору была насыпь, переходящая в рокарий и живописные возвышенности – альпийские горки и зеленые холмы, свойственные японским садам. Ландшафт искусно усложнялся и был засажен цветущим кустарником, на фоне которого я заметил романтическую, каменную скульптуру девушки с корзиной. Далее, зеленые комнаты симметрично соединялись сквозными, арочными проходами и в глубине среди зелени виднелся водоем. За ним возвышались ели, пихты и другие хвойные, обрамляя зону. Больше ничего за деревьями не было видно, и как я ни старался всматриваться в пейзаж, сад надежно скрывал свои секреты. «Нужно будет обязательно осмотреть весь сад и все его невидимые «комнаты» – подумал я и неожиданно поймал себя на мысли, что уголки моих губ чуть тронула улыбка! С благодарностью я вспомнил свою тетку, проводившую в своем саду все свободное время и с детских лет забивавшую мою голову феерическими рассказами о каждом своем кусте и цветке. День клонился к концу, и тут я «прозрел» – чаепитие! Нет. Пропустить такое мероприятие, было бы неуважительно к жильцам этого гостеприимного дома.
Музыкальная гостиная была наполнена светом, идущим от высоких французских окон, украшенных тяжелыми занавесями с золотыми кистями на шнурах. Она была голубой и оформлена во французском стиле. Изображение на обоях деревьев с плавными линиями ветвей, птицами и цветами, наполняли дом легкой музыкой рисунка. Синий диван на гнутых ножках, кушетка, кресла в стиле Людовика ХV, лепнина на потолке, завитки карнизов, широкие фризы, гипсовые розетки, к ним – хрустальные люстры, фарфоровые статуэтки пастушек, канарейки в ажурных клетках, акварели и старинный рояль – все соответствовало назначению гостиной и напоминало о любимом всеми женщинами стиле королевы Марии-Антуанетты.
В комнате находилась госпожа Алиса, Кэтти и две дамы лет сорока пяти, пятидесяти. Эва разливала чай из антикварного, фарфорового чайника. Женщины о чем-то беседовали, когда я вошел.
– А вот и наш новый постоялец господин Волконский. Он бизнесмен и остановился у нас, чтобы отдохнуть. – Представила меня хозяйка. – Это мои подруги и яркие представители местной элиты …
Зашедшие на чай дамы были из благотворительного общества. Их имена сразу же вылетели из моей головы, как нечто ненужное и неинформативное. Они планировали новый сбор средств, для пожертвований в детский приют. Скучное и нудное занятие. Сразу стало понятно, почему чаепитие было таким камерным, и многие из обитателей дома не присутствовали. Кэтти, не допив чай, сославшись на занятость, ушла. Дамы продолжали общение, и одна из них, по-видимому, из вежливости, обратилась ко мне:
– Как Вам наш городок? Вы находите его прекрасным, не так ли? Ведь не зря Вы выбрали его для отдыха! – Моложавая блондинка не сводила с меня глаз и явно кокетничала, насколько позволяла данная ситуация. Я машинально ответил банальной фразой. Ответ всех удовлетворил. Блондинка улыбалась.
– Этот дом обладает душой. Сад же просто восхитителен! Вы успели его уже осмотреть? – Задала вопрос более зрелая дама, с копной каштановых волос, явно, делая комплимент хозяйке. – Вы видели «Дебри» или «Руины», как их сейчас называют – они так натуральны!
– Прошу меня простить, еще не успел. Однако то, что успел заметить, – выше всяких похвал. В саду много цветов, даже находясь в своей спальне, я почувствовал сильный запах роз, будто они стояли у изголовья.
– Но в той части сада нет роз, во всяком случае, так близко к окнам Вашей спальни! – Удивлено воскликнула блондинка. – Разве это не поразительно?
– Возможно, ветер донес запах – холодно улыбаясь, произнесла госпожа Алиса. От меня все же не ускользнуло, как дрогнул чайник в руке Эвы и я заметил быстрые взгляды, какими обменялись женщины – хозяйка и ее верная домоправительница. «Странно» – подумал я, но тут же вопрос дамы с каштановыми волосами отвлек меня от этой мысли.
– Вы не поможете нам разобраться в финансовой части вопроса, господин Алекс? – Шатенка настойчиво взывала ко мне, пытаясь обратить на себя внимание.
– Отчего же, охотно! – «Кажется, влип». – Подумал про себя, прожевывая бисквит, но госпожа Алиса словно прочла мои мысли и пришла на помощь:
– Дорогая Лили, мой бухгалтер все сделает, и тебе незачем беспокоиться. Не стоит обременять нашими заботами моего нового жильца. Тем более, господин Вронский сейчас очень занят. Не так ли, Алекс? – Она настойчиво смотрела мне в глаза.
– Да, конечно! Простите, но нужно срочно заканчивать проект! – К счастью, это было правдой.
– Значит, Вы уедете от нас? – округлила глаза блондинка.
– Конечно, нет, София, – снова вмешалась хозяйка дома. – Ведь Алекс программист и его работа не зависит от расстояния.
– А! Он работает на компьютере! Как я сразу не поняла! – и она с детской непосредственностью рассмеялась.
Попрощавшись, я с облегчением вышел из Музыкальной гостиной. Ну, уж нет. Там чай я больше не пью! Спасибо хозяйке этого дома, мудро и предусмотрительно, позволявшей своим постояльцем чаевничать в холле второго этажа и на Западной террасе. Впрочем, завтрак в постель – так же великое и ни с чем несравнимое баловство. Хвала за это гостеприимной хозяйке!
Поработав еще немного и выключив ноутбук, к назначенному времени я спустился к ужину в столовую, где познакомился с остальными обитателями дома: бухгалтером Семеном – бледным, худым мужчиной лет сорока пяти и дамой лет тридцати восьми, снимающей так же апартаменты, и уехавшей через два дня. Конечно, присутствовали госпожа Алиса и домоправительница Эва. Кэтти улыбнулась мне, как старому знакомому.
Ужин сопровождался пустыми, но добродушными беседами на тему погоды, предстоящей благотворительности, разговорами о нуждающихся детях-сиротах, безразличных чиновниках. Затем разговор плавно перешел к более приятным темам: о саде, городской выставке художников, на открытие которой была приглашена госпожа Алиса как меценат, о талантливых музыкантах и местном театре, посмотреть спектакли которого мне рекомендовали почти все присутствующие.
Следующий вечер я провел за игрой в карты с госпожой Алисой. Она поинтересовалась, как я отдохнул, понравились ли мне апартаменты. На что я с улыбкой ответил положительно, заверив ее, что все просто чудесно. Впрочем, домоправительница Эва, поздоровавшись со мной так же поинтересовалась, как я провел первую ночь. Взгляд ее показался слишком проницательным.
Кроме знакомых лиц за столом во время ужина присутствовала старая дама, похожая на бежевого, плюшевого мишку. Это была мать покойного мужа хозяйки – госпожа Матильда. Она была в том детском, но почтенном возрасте, когда люди не могут отличить прошлое от настоящего, а сон от реальности. К ужину она спускалась, как я позднее понял, по настроению, хотя всегда ссылалась на плохое самочувствие. Старушка почти не вылезала из кресла-каталки, но была весела и забавна. Она носила пастельных цветов платья, длинные бусы из жемчуга и маленькие головные уборы середины двадцатого века, из которых торчали перламутровые шляпные булавки и перья. Шляпки явно принадлежали ее матери или ей привозили их из антикварных французских салонов.
