Глория засмеялась своим звонким раскатистым смехом.
— Моя дорогая, когда это мы позволяли Уолтеру не давать нам делать то, что нам хочется? Помнишь, когда он сказал, что те портьеры для дамской гостиной слишком дорогие? И мы просто слегка урезали счет, и ты оплатила их из своих средств? Если быть честной, ты же знаешь, мужчинам никогда не понять, что приличные жилищные условия стоят немало. Слава Богу, твой папа оставил тебе достаточно денег.
— Папа всегда хотел, чтобы я жила в окружении красивых вещей.
— Только самое лучшее, таков всегда был девиз Артура Шокли, — согласилась Глория. — Надеюсь, сейчас Уолтер не с тобой?
— О нет, — сказала Аннабелл. — Он сейчас играет в гольф.
— Отлично, — ласково сказала Глория. — Может, и десерт какой-нибудь захватить? Как насчет лимонных батончиков?
— Ну… — колебалась всего лишь мгновение. — Только чтобы кусочков цедры было поменьше. Ты же знаешь, мой пищевод…
— Сейчас буду у тебя, — сказала Глория. Глория повесила трубку и почесала затылок.
— Что-то мне все это не нравится, — сказала она. — Сперва — банк, потом — Аннабелл.
— Это все Джерниганы, — согласилась я. — Они вставляют нам палки в колеса, вот что это такое. Уолтер Уэйтс плевать хотел на ситуацию на рынке, а уж до ступней Аннабелл ему точно нет никакого дела.
— Зато у него счет в «Мэдисон мьючел», и, как мне кажется, в гольф он играет с Джерниганом-старшим, — заметила Глория.
— Это все я виновата, — сказала я. — Аннабелл предлагала нам работу на триста тысяч долларов, и, чтобы сохранить эту работу, ты собираешься ехать к этой стерве и лизать ее старый костлявый зад.
— Кили, если речь идет о том, чтобы сохранить Аннабелл как клиентку, я не только буду ей зад лизать, я готова растирать шишки у нее на ногах и разжевывать ее лимонные батончики, — сказала Глория, взяв со стола сумочку. — Оставляю тебя тут за старшую, — сказала она, направляясь к двери. — И не волнуйся насчет Аннабелл. Она согласится. Особенно после того, как я скажу ей, что эти кухонные шкафы ручной полировки, которые ей так понравились, в следующем месяце будут продаваться со скидкой. Ты знаешь, что ее кузина Бекки как раз только что отремонтировала свою кухню? Черт меня подери, если Аннабелл позволит Бекки иметь то, чего у нее нет. Увидишь. Я сегодня же уговорю Бекки подписать чек.
— На эти шкафы скидки не будет, — заметила я.
— Но Аннабелл об этом не знает, — мрачно сказала Глория. После ухода Глории я стала готовиться к презентации, которую должна была устроить для наших новых клиентов, Сьюзен и Бенджамин Чин. Обоим было около тридцати, оба работали педиатрами и оба делали стремительную карьеру. Я встретила Сьюзи в прошлом году на мероприятии, устраиваемом Молодежной лигой. Когда она узнала, чем я зарабатываю на жизнь, она вцепилась в меня, как собака в кость.
— О Боже! — сказала Сьюзи, хватая меня за руку. — Пообещай мне, что ты приедешь ко мне и сделаешь все как надо.
— Что сделаю как надо? — спросила я.
— Этот дом. — Сьюзи застонала. — Этот ужасный, жуткий дом. Как выяснилось, Чины купили дом в псевдотюдоровском стиле в Хэмптон-Корт, новом жилом массиве, усеянном такими же новоделами под старину. Строители словно специально сделали дом по самым худшим образцам того, что принято называть английским загородным домом — темная штукатурка, темные панели, открытые потолочные балки, деревянные ставни слишком больших размеров, металлическая наружная дверь. Потолки были слишком высоки, деревянные полы слишком сильно блестели, окна и двери расположены неудобно, как, собственно, и сами комнаты.
Чины и их две маленькие дочки пытались как-то обжить этот дом, но родители были слишком заняты на работе, чтобы успеть задуматься о том, что им на самом деле нравится, и что нет. Соответственно никакого плана относительно возможной перестройки у них в голове не было.
Мы со Сьюзи провели вместе два счастливых месяца, болтая, гуляя по магазинам, вместе сидели в кафе, присматривались друг к другу, и лишь потом приступили к главному — к обсуждению того, как превратить их мавзолей в жилой дом.
Я принесла Сьюзи целую кипу журналов по интерьерам, чтобы она сделала закладки в тех местах, которые ей понравились.
Она вернула мне весьма аккуратно составленный отчет. Цвета — нейтральные, допустимо лишь немного красного и черного. Мебель — в основном традиционная, хотя Бен более склонялся в сторону современной, а Сьюзи нравилась мебель в фольклорно-французском стиле. Искусство — Бен начал коллекционировать современное южное фольклорное искусство. Сьюзи нравились цветочные акварели.
Бен тоже внес свой вклад в работу по переустройству дома. Он составил бюджет. За первый год Чины могли внести сорок тысяч долларов. На эти деньги они хотели бы обставить свою семейную комнату, купить хороший ковер в гостиную и приобрести люстру для столовой, которая пока еще пустовала.
Я как раз доставала образцы тканей для их новой софы и дивана, когда услышала, как зазвенел колокольчик над дверью.
— Привет, Сьюзи, — сказала я, держа в руке лоскут темно-зеленого сукна. — Я как раз думала о твоем новом диване.
Вместо того чтобы пройти и сесть за мой стол, Сьюзи продолжала стоять в двери, держа руки в карманах своего белого медицинского халата. Ее обычно сияющее лицо выглядело удрученным.
— О, Кили, — сказала она тихо. — Я не знаю…
— Что? — спросила я. — Что-то случилось?
— Мебель. Она такая дорогая. И может быть, мы выбрали не самое удачное время. Девочки еще очень маленькие. Может, глупо тратить столько денег на красивые вещи, когда дети могут в один момент все перепачкать. Знаешь, пятна от виноградного сока и рисунки на стенах…
— Но Бенджамин все просчитал, до последнего пенни, — запротестовала я. — Он ведь не говорит, что вы не можете тратить деньги, верно?
— Нет, не говорит, — сказала Сьюзи, прикусив нижнюю губу. — Он хочет, чтобы дом выглядел красиво, может, даже больше меня этого хочет.
Сьюзи посмотрела в окно.
— Знаешь, мы с Беном готовимся открыть собственную маленькую клинику. Мы уже купили землю недалеко от больницы, и архитекторы уже составляют план.
— Я оформляла много врачебных кабинетов, — быстро сказала я. — Мы могли бы здорово поработать над приемной. Сейчас такой выбор обоев и тканей — веселых и жизнерадостных, но не слишком кокетливых.
Сьюзи поправила бейджик, приколотый к карману халата.
— Дело в том, что нам нужна ссуда для строительства нового здания. И банкир задает много вопросов о том, куда идут наши деньги.
Я сжала в кулаке лоскут зеленого сукна. Я почувствовала, как краска прилила к лицу.
— Понятно. Твой банкир кто-то из «Мэдисон мьючел»? Сьюзи кивнула, слишком расстроенная, чтобы говорить.
— Прости, — прошептала она. — Мы с Беном ужасно себя чувствуем из-за всего этого. Мы любим нашу работу. Дети любят тебя. И я все еще думаю… после того, как все уляжется… Тогда никому не будет дела до нашего дизайнерского проекта.
Я встала и обняла Сьюзи за плечи. Она отвернулась.
— Могу я сохранить у себя те рисунки, что ты сделала? — спросила она.
— Конечно, — сказала я. — Мы вернемся к этому позже. Как ты сказала, после того, как все уляжется.
Сьюзи пожала мою руку.
— Здесь все повязано, — сказала она. — Мы думали, маленький город, все так дружелюбны. Все такие милые. Но нам нужны деньги, чтобы построить клинику. Поэтому приходится делать то, что совсем не нравится.
Я поймала себя на том, что говорю Сьюзи то, что говорил мне много лет назад мой собственный папа.
— Ты делаешь то, что должна делать.
— Но не обязательно мне это должно нравиться, — сказала Сьюзи.
Глава 10
Папа позвонил в среду в полдень:
— Ты сегодня придешь?
Я попыталась отговориться:
— О, папочка, я совершенно забыла, какой сегодня день. У меня вечером назначена встреча и еще куча всякой бумажной работы.
Но отца трудно было обмануть.
— С кем у тебя встреча?
— С новыми клиентами.
— Как их зовут?
— Ты их не знаешь.
— Ты удивишься, как много людей мне знакомы. Послушай, обманщица, я ведь знаю, что тебе слегка не по себе. И я знаю, что там у тебя происходит. Джи-Джи, и Эндрю, и вся эта банда Джерниганов думают, что они могут выбить тебя из седла, лишить бизнеса. Но я намерен постоять за тебя, и не дам такому случиться.
— Послушай, пап, я уже большая девочка, я справлюсь.
— Не сомневаюсь, что ты справишься. Я растил тебя не для того, чтобы ты, как страус, прятала голову в песок. В любом случае в шесть я тебя жду. Как всегда. Смотри не опаздывай, а то лососина пересохнет.
— Пап, — предприняла я очередную попытку, — у меня была трудная неделя. Я, честное слово, не настроена общаться с тетей Фрэн и дядей Бью, и их детишками.
— Тебе и не придется, — сказал отец. — Я их всех сегодня отправил за город. И денег на мотель дал. Так что никаких больше отговорок, поняла?
