ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ОТКАЗ
Дерек Кеттеринг редко давал волю чувствам: главной чертой его характера была беззаботность. Даже сейчас, уйдя от Мирель, он сразу успокоился. Положение, в котором он оказался, было очень тяжелым, к тому же, возникли и еще некоторые обстоятельства, которые просто ставили его в тупик.
Задумавшись, он медленно брел по улице. Нахмурившийся и мрачный, он совсем не напоминал легкомысленного повесу, каким выглядел обычно. В уме он перебирал различные линии возможного поведения. Следует сказать, что Дерек Кеттеринг был весьма и весьма не глуп: сейчас ему виделось несколько выходов из создавшегося положения, но он все больше склонялся к мысли, что приемлем только один. Если он и колебался, то не долго: тяжелые болезни следует лечить радикальными средствами. Он верно оценивал тестя — борьба между Дереком Кеттерингом и Руфусом Ван Алденом могла сулить совершенно определенный исход. Дерек проклинал деньги и ту власть, которую они имели над ним. Он поднялся по Сент Джеймс Стрит, пересек Пикадилли и шел по направлению к Пикадилли Сёркус. Проходя мимо агентства «Томас Кук и сыновья», он замедлил шаги, все еще прикидывая в уме различные варианты. Затем, резко тряхнув головой, он круто — так круто, что столкнулся с пешеходом, — повернул назад и вошел в агентство, где было сравнительно немного посетителей, так что ему не пришлось ожидать.
— Я хочу поехать в Ниццу на будущей неделе, не могли бы вы сообщить мне, как обстоят дела с билетами?
— Какого числа вы собираетесь ехать, сэр?
— Четырнадцатого. Какой поезд самый лучший?
— Ну, конечно, самый лучший тот, который называется «Голубой поезд». Если ехать на нем, то не подвергаешься утомительному таможенному досмотру в Кале.
Дерек кивнул, поскольку знал и сам.
— Так… четырнадцатое, — бормотал служащий, — уже очень скоро. На «Голубой поезд» всегда много заказов.
— Посмотрите, может быть, осталось место, — попросил Дерек, — а если нет… — не закончив фразы, он странно усмехнулся.
Служащий отошел и вернулся через несколько минут.
— Полный порядок, сэр. Имеется еще три места, я оставлю одно для вас. На чье имя?
— Пэйветт, — ответил Дерек и дал адрес своей квартиры на Джермин Стрит.
Служащий кивнул, записал адрес и имя, попрощался и занялся следующим клиентом.
— Я бы хотела поехать в Ниццу — четырнадцатого. У вас нет места в «Голубом поезде»?
Дерек быстро обернулся.
Совпадение. Довольно странное совпадение: он вспомнил, как сегодня утром полушутя говорил Мирель: «Образ сероглазой дамы. Я вряд ли еще когда-нибудь ее встречу». Но, однако, вот он снова увидел ее, больше того, она, кажется, собирается ехать на Ривьеру в том же поезде, что и он.
Его пробрала легкая дрожь — иногда он бывал суеверным. Тогда, наполовину в шутку, он сказал, что эта женщина может принести ему несчастье — ну, а если окажется именно так?
Остановившись в дверях, он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на нее. Да, память не подвела: то была утренняя леди — леди в подлинном смысле слова. Не очень молодая и, может быть, не блещущая необыкновенной красотой… Что-то в ней было — может, серые глаза, которые, казалось, видят очень много. Выходя из агентства, он понял, что почему-то боится этой женщины и в этом ощущалось что-то фатальное.
Дерек вернулся в свою квартиру на Джермин Стрит и вызвал слугу.
— Возьмите чек, Пэйветт, и сходите в агентство Кука на Пикадилли. Там на ваше имя отложен билет, расплатитесь и принесите его сюда.
— Будет сделано, сэр, — ответил Пэйветт.
Дерек подошел к боковому столику и взял стопку писем — хорошо знакомый ему тип корреспонденции: большие счета и маленькие счета, требовавшие срочного платежа. И хотя тон требований оставался вежливым, Дерек знал — скоро он изменится, если… если просочатся слухи о разводе.
Он раздосадованно упал в большое кожаное кресло. Ну и в чертову дыру он попал. Вот именно, в чертову дыру! И возможности выбраться отнюдь не многообещающие.
Вошел Пэйветт и, деликатно кашлянув, сказал:
— К вам гость — майор Кнайтон.
— Кнайтон?
Дерек выпрямился в кресле и насторожился.
— Мне… мне ввести его, сэр?
Хозяин кивнул. Когда Кнайтон вошел в комнату, его уже встретил беззаботный и улыбающийся человек.
— Очень любезно с вашей стороны, что заглянули, — сказал Дерек.
Кнайтон заметно нервничал, что его собеседник сразу же подметил — поручение, с которым пришел Кнайтон, явно ему не по душе. Он почти автоматически отвечал на реплики Дерека, отказался выпить и чувствовал себя весьма скованным.
— Ну, — весело спросил Дерек, — чего же хочет от меня мой уважаемый тесть? Ведь вы, насколько я понимаю, пришли от его имени.
Кнайтон не улыбнулся в ответ.
— Да, — ответил он, — хотя… хотя я предпочел бы, чтобы он выбрал для столь важной миссии другого.
Дерек приподнял брови в притворном испуге,
— Неужели дела так плохи? Могу заверить, я не обидчив — не робейте.
— Нет, — начал Кнайтон, — но…
Он остановился.
Дерек пристально посмотрел на него.
— Продолжайте, продолжайте, — тепло сказал он, — я могу себе представить, насколько неприятны некоторые поручения моего дорогого тестя.
Кнайтон откашлялся и заговорил официальным тоном, стараясь не смущаться.
— Мистер Ван Алден направил меня к вам сделать предложение…
— Предложение? — на мгновение Дереку не удалось сдержать удивления, он ожидал от Кнайтона совсем других слов. Он протянул Кнайтону сигареты, закурил сам и откинулся в кресле, сардонически промолвив:
— Предложение! Право, интересно.
— Мне можно продолжать?
— Пожалуйста. Вы должны извинить мое удивление, но мне кажется, что мой дорогой тесть несколько сдал позиции со времени нашей утренней беседы. А мои представления о сильных людях, наполеонах финансового мира и все такое прочее, как-то не вяжутся с отступлением. Я думаю, он счел свою позицию более слабой, чем ему казалось.
Кнайтон вежливо прислушивался к его беззаботной насмешливой болтовне, но на его лице ничего не отражалось. Он подождал, пока Дерек закончит, и спокойно сказал:
— Я постараюсь высказаться возможно короче.
— Прошу!
— Дело заключается вот в чем. Как вы знаете, миссис Кеттеринг собирается подать прошение о разводе, и если вы не будете препятствовать, в тот день, когда дело будет закончено, вы получите сто тысяч наличными.
Дерек, как раз прикуривавший сигарету, застыл.
— Сто тысяч! — резко сказал он. — Долларов?
— Фунтов.
На несколько минут установилось молчание. Дерек размышлял, нахмурив лоб. Сто тысяч фунтов означает продолжение его приятного безмятежного существования — сладкий сон в объятиях Мирель. Это означало также, что Ван Алдену известны некие пикантные подробности — уж он просто так платить не станет. Дерек встал и подошел к камину.
— А что будет в том случае, если я откажусь от столь лестного предложения? — вежливо и с холодной иронией спросил он.
Кнайтон протестующе поднял руку.
— Уверяю вас, мистер Кеттеринг, что я принял поручение с величайшей неохотой.
— Все в порядке, — ответил Дерек, — не огорчайтесь, вы ведь и не виноваты. Лишь ответьте, пожалуйста, на мой вопрос.
Кнайтон тоже встал и заговорил еще более неохотно:
— В случае отказа мистер Ван Алден просил передать, что разорит вас.
Кеттеринг приподнял брови, но сохранил непринужденный тон.
— Ну что ж, — сказал он, — думаю, так и будет. Я, конечно, не в состоянии долго выдерживать борьбу с американским мультимиллионером. Ха, сто тысяч! Если уж даешь взятку, то давай очень много денег. Если бы я сказал, что за двести тысяч согласен сделать то, о чем он просит, что тогда?
— Тогда я передал бы ваши слова мистеру Ван Алдену, — бесстрастно ответил Кнайтон. — Таков ваш ответ?
— Нет, — сказал Дерек, — как это ни смешно, но нет. Вы можете вернуться к моему тестю и передать ему, чтобы он убирался к чертовой матери вместе со своими взятками. Достаточно ясно.
— Вполне. — Кнайтон поколебался а затем смущенно добавил: — Я… разрешите сказать вам, мистер Кеттеринг, я рад, что вы так ответили.
Дерек промолчал.
Когда Кнайтон вышел, он еще несколько минут стоял, погруженный в мысли, по его губам блуждала странная улыбка.
— Вот и все, — сказал он тихо, как бы думая вслух.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В «ГОЛУБОМ ПОЕЗДЕ»
— Папа! — воскликнула миссис Кеттеринг. Нынешним утром она сильно нервничала. Одетая в прекрасную норковую шубу и маленькую китайскую красную шапочку, она, глубоко задумавшись, прогуливалась по перрону вокзала Виктория. Внезапное появление отца и его сердечное приветствие возымели на нее непредвиденное действие.
