ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
УБИЙСТВО
Следующим утром, когда Кэтрин проснулась, за окном ярко сияло солнце. Она рано пошла завтракать и не встретила никого из знакомых. Вернувшись в купе, она застала там проводника — смуглого меланхоличного мужчину с длинными висячими усами, убирающего постель.
— Мадам, вам повезло, — сказал он, — погода солнечная. Пассажиров огорчает, если день приезда оказывается пасмурным.
— Конечно, я тоже была бы разочарована, — согласилась Кэтрин.
Проводник собрался уходить.
— Мы немного опаздываем, мадам, я предупрежу вас, когда будем подъезжать к Ницце.
Кэтрин кивнула.
Она села, любуясь залитыми солнцем окрестностями. Для нее, всегда проводившей зиму в сырой, промозглой Англии, зеленые пальмы, синева моря и яркая желтизна мимоз были полны очарованием новизны.
В Каннах Кэтрин вышла прогуляться по платформе. Ей захотелось посмотреть, как там дама в норковой шубе, но окна ее купе все еще были закрыты шторами — единственное такое купе в поезде. Удивившись, что можно так долго спать, Кэтрин вернулась к себе.
Наконец пришел проводник и сказал, что через несколько минут они будут в Ницце. Кэтрин дала ему на чай. Проводник поблагодарил, но медлил уходить, он вообще как-то странно себя вел. Кэтрин, которая сначала подумала, будто чаевые слишком малы, присмотревшись, поняла, что тут что-то более серьезное — проводник, страшно бледный, дрожал и, казалось, был напуган до смерти. Наконец он спросил:
— Извините, мадам, но вас будут встречать в Ницце?
— Возможно. А что такое?
Но проводник только покачал головой, пробормотал что-то — Кэтрин не разобрала — и вышел. Он не появлялся до самой станции, где и помог Кэтрин собрать и вынести вещи.
Кэтрин несколько минут в растерянности постояла на платформе, но тут к ней подошел симпатичный молодой мужчина, который довольно нерешительно спросил:
— Вы ведь мисс Грей, не правда ли?
Кэтрин ответила утвердительно, и молодой человек тут же с сияющей улыбкой представился:
— Я Чабби — вы должны знать — муж леди Тэмплин. Наверное, она обо мне писала, хотя, может быть, и забыла. У вас есть багажная квитанция? Я как-то ее потерял, так вы представить себе не можете, какой поднялся шум — французы такие бюрократы!
Кэтрин достала квитанцию и уже собиралась идти вместе с Чабби получать багаж, когда ее вдруг остановил тихий вкрадчивый голос.
— Извините, мадам…
Кэтрин обернулась и увидела субъекта в форме, богато расшитой золотыми галунами.
— Кое-какие формальности, — пояснил он. — Соблаговолите, мадам, пройти со мной. Полицейские порядки… — он развел руками, — бессмыслица, конечно, но что поделаешь.
Мистер Чабби Эванс тоже выслушал его, но почти ничего не понял — его французский оставлял желать лучшего.
— Очень по-французски, — проворчал мистер Эванс. Он принадлежал к числу тех стойких патриотов Британии, которые, подолгу проживая за рубежом, тем не менее с глубоким презрением относятся к коренным жителям тех стран, в которых находятся.
— Вечно они выдумывают какие-то глупости, но хватать людей прямо на станции — что-то новое. Я думаю, вам все же следует пройти.
Кэтрин ушла вместе со своим провожатым. К ее удивлению, они прошли к вагону, который был отцеплен от поезда и стоял на запасном пути. Провожатый помог ей забраться в вагон и провел в купе где находился еще один важный чиновник, а вместе с ним маленький незаметный человечек, судя по всему, секретарь. Важный господин вежливо встал, отвесил Кэтрин поклон и сказал:
— Вы меня извините, мадам, но я должен выполнить кое-какие формальности. Мадам говорит по-французски?
— Да, говорю, — ответила Кэтрин по-французски.
— Отлично! Садитесь, пожалуйста, мадам. Я — месье Кокс, комиссар полиции, — он горделиво выпятил грудь, а Кэтрин постарались показать, что его слова произвели на нее должное впечатление.
— Вы, наверное, хотите взглянуть на мой паспорт? — спросила она. — Вот он.
Комиссар окинул ее проницательным взглядом и хмыкнул.
— Спасибо, мадам, — сказал он, принимая у нее паспорт, и откашлялся, — но что мне действительно от вас нужно, так это небольшая информация.
— Информация?
Комиссар медленно кивнул.
— Да, о той леди, которая ехала вместе с вами в поезде, с которой вы вчера обедали.
— Боюсь, что я не смогу вам помочь. Мы разговорились за обедом, но я с ней совершенно не знакома. Я никогда не видела ее раньше.
— И тем не менее, — сурово сказал комиссар, — вчера после обеда вы вернулись вместе с ней в ее купе и некоторое время о чем-то беседовали.
— Да, — подтвердила Кэтрин, — это так.
Комиссар, казалось, ожидал от нее еще чего-то, он ободряюще посмотрел на нее.
— Итак, мадам?
— Что, месье?
— Может быть, вы могли бы рассказать, о чем говорили?
— Я могла бы, — ответила Кэтрин, — но я не вижу причины, почему должна это делать.
Французский чиновник показался ей — англичанке — назойливым.
— Не видите причины?! — вскричал комиссар. — О да, мадам, могу вас уверить, что причина есть, и очень серьезная.
— Тогда, может быть, вы мне ее сообщите?
Комиссар с минуту не отвечал, потирая подбородок.
— Мадам, — начал наконец он, — причина очень проста: леди, о которой идет речь, сегодня утром была найдена мертвой в своем купе.
— Умерла? — у Кэтрин перехватило дух. — Отчего? Сердечный приступ?
— Нет, — задумчиво и как бы лениво ответил комиссар, — нет, ее убили.
— Убили! — воскликнула Кэтрин.
— Так что, вы видите, мадам, нам необходима любая информация, какую мы только сможем собрать.
— Но, может быть, ее служанка…
— Служанка исчезла.
— О! — Кэтрин умолкла, собираясь с мыслями.
— Так как проводник видел, что вы с ней беседовали, он, вполне естественно, сообщил полиции, почему, мадам, мы и обращаемся к вам в надежде получить хоть какую-то информацию.
— Мне очень жаль, — сказала Кэтрин, — но я даже не знаю ее имени.
— Ее фамилия Кеттеринг. Мы узнали из паспорта и по меткам на багаже. Если мы…
Тут раздался стук в дверь. Месье Кокс нахмурился и слегка приоткрыл ее.
— В чем дело? — строго спросил он, — я же просил не мешать.
В проеме показалась яйцевидная голова соседа Кэтрин по ресторанному столику, на его лице сияла жизнерадостная улыбка.
— Меня зовут, — сказал он, — Эркюль Пуаро.
— Как? — удивился комиссар, — тот самый Эркюль Пуаро?
— Тот самый, — сказал месье Пуаро, — кажется, мы с вами встречались однажды, месье Кокс, в Сюрте Женераль в Париже, если только вы не забыли меня.
— Ну что вы, месье, что вы, — возразил комиссар. — Входите, пожалуйста, прошу вас. Вы, конечно, уже знаете?..
— Да, знаю, — ответил Эркюль Пуаро, — и пришел сюда спросить, не могу ли помочь?
— Мы сочли бы за честь, — сразу же ответил комиссар. — Разрешите, месье Пуаро, представить вам мадам… — он заглянул в паспорт Кэтрин, который все еще держал в руках, — э-э… мадемуазель Грей.
Пуаро улыбнулся Кэтрин.
— Странно, не правда ли, что мое предсказание так скоро сбылось?
— Мадемуазель, увы, — сказал комиссар, — может рассказать нам очень немногое.
— Я объяснила, — сказала Кэтрин, — что бедная леди была совсем незнакома мне.
Пуаро кивнул.
— Но вы говорили с ней, не правда ли? — мягко спросил он. — И, может быть, составили о ней свое мнение?
— Да, — задумчиво подтвердила Кэтрин, — думаю, что да.
— И какие же у вас впечатления?
— Мадемуазель, — вставил комиссар, — нам бы могли очень помочь ваши наблюдения.
Кэтрин немного подумала. Может быть, она и не оправдает оказанного ей доверия, но слово «убийство», которое, казалось, звучало у нее в ушах, обязывало ко многому. Слишком многое могло от этого зависеть. И она, насколько помнила точно, пересказала свою беседу со случайной знакомой.
— М-да, интересно, — сказал комиссар, взглянув на Пуаро, — не правда ли, месье Пуаро? Либо это имеет отношение к преступлению, либо… — он не закончил фразы.
— Может быть, самоубийство? — робко предположила Кэтрин.
— Нет, — ответил комиссар, — не самоубийство, она не повесилась, ее задушили куском веревки.
— О! — Кэтрин бросило в дрожь. Месье Кокс развел руками.
— Слушать неприятно, — сказал он, — я думаю, наши грабители в поездах более жестоки, чем в вашей стране.
— Боже, как ужасно!
— Да, да, — вежливо согласился комиссар, — но ведь вы мужественны, мадемуазель. Я сразу, как только увидел вас, так подумал: «Вот храбрая женщина». Я собираюсь попросить вас еще об одной услуге — неприятная просьба, но, уверяю вас, это совершенно необходимо.
Кэтрин вопросительно посмотрела на него.
— Я хочу попросить вас, мадемуазель, будьте так добры, пройдите со мной в соседнее купе.
