После развода я долго училась любить себя и уважать: если не я, то кто? Было сложно, но я сначала училась просто не ненавидеть себя… А потом простила… И стало легче. Со временем я смогла перестать писать грустные рассказы о том периоде жизни. Сейчас пишу совсем другое – поменялись и стиль, и тон. Я теперь другой человек… многие даже не представляют, как тяжело проходить через предательство. Я бывшего мужа переросла сто раз: он по-прежнему с матерью живет в небольшой квартирке в спальном районе. Ездит на метро. Работает за зарплату… Иногда его даже жаль… Но жалость тоже чувство – я же пытаюсь не чувствовать ничего. Злость и сожаление тоже убивают и разрушают нас изнутри.
Я точно знаю, что с дочерью все наладится еще. Она вырастет и начнет задавать вопросы – это у нее только пока отрицание. Начнет сравнивать, анализировать. Она растет и развивается, она пишет! Мы встречаемся иногда, ходим в кафе. Она задает вопросы. Прислала мне несколько своих повестей – я не помню, был ли у меня такой слог в ее возрасте. Лучше меня, наверное, пишет! Моя кровь должна в ней победить! Это если о грустном…
Потом я уже замуж не выходила.
Вот это в твоем письме: «…чтобы можно было заниматься только литературным творчеством и друг другом, путешествовать и самосовершенствоваться вместе, постигать гармонию природы, не отвлекаясь на материальное.
Конечно, желательно, чтобы был достаток по определению, а лучше – независимая от работы рента» (чтобы можно было заниматься только литературным творчеством), – наверное, это самая четкая формулировка моей главной цели.
Я так и строю свою жизнь… Но одна я не могу писать – не пишется. Нужно обсуждать написанное. Нужен первый читатель. Нужен человек, с которым можно обменяться идеями, текстами… Я всегда завидовала творческим альянсам…
Загадывала недавно, какие я ищу отношения. До этого я долгое время вообще ни с кем отношений не искала, – пыталась быть самодостаточной, – и мамой и папой, и везде успевать. И гордилась этим… Но потом поняла, что я не хочу гордиться… Нечем. Я не хочу быть сильной женщиной, «которая плачет у окна». И поэтому мне нужен еще более сильный по характеру мужчина, по сравнению с которым я бы была слабой. Ну и важно, очень важно, когда можно поговорить. Когда есть диалог…
Ни один мужчина в моей жизни не мог связно составить десяток предложений… получается – нам нечего было друг другу сказать. Вот мы с тобой, Тим, еще не знакомы. Но складывается иллюзия, что мы уже близки. Это делают слова. Когда я пишу – я всегда искренна, в этом – залог читабельности, искренности текста. В этом его магия.
В твоем письме я вижу, что твоя боль еще не улеглась. Но на это нужно время и только время. И… простить прошлые обиды. Ты прощаешь, и боль уходит из твоего сердца. И, наверное, сложно жить, ожидая нового предательства или новой боли… Поэтому, наверное, я всегда наступаю на одни и те же грабли…:) Но я верю каждому новому человеку: если ждать удара в спину – это не жизнь.
Наверное, я защищаюсь от новой боли тем, что у меня свой мир. Его сложно разрушить человеку извне… я не завишу от кого-либо и тем спасаюсь. Но! Так тоже не верно! А как верно, я и сама не знаю. Верю, что жизнь дана нам не для того, чтобы заставлять нас страдать. И что, если верить в себя и свои силы – все будет так, как и должно быть. В моей работе у меня несколько направлений, в том числе и создание материальной базы, чтобы была рента… Я это осознала – мы не должны работать как ломовые лошади. На творчество необходимо время.
По поводу моих литературных образов. Идеи для рассказов я брала из разных эпизодов – не все они связаны со мной. Иногда общаюсь с кем-то – и думаю, как можно было бы здорово это записать. Даже иногда осуждаю себя за это – человек мне что-то рассказывает, а я думаю о рассказах каких-то! Записываю различные мысли, ситуации, эпизоды на клочках бумаги и радостная от этого!
Мне кажется, я уже тебя загрузила информацией для размышления. Поэтому мне тоже страшно, что ты не берешь мой телефон. Если попросишь – я дам. У тебя двое детей? И ты не видишься с ними??? Это больно… Твоя фраза «Прав был дедушка Крылов: «Когда в друзьях согласья нет, на лад их дело не пойдет!»» – Это правило применимо ко всему в жизни! А еще говорят, что любящие – это не те, кто смотрят друг на друга, а те, кто смотрят в одном направлении – из этой же серии изречение.
Пиши! Света.
PS1. Пошла я на улицу – к нам приехала знакомая. Она будет присматривать за домом, когда я уеду отдыхать в Имантру. Мы делаем шашлыки. Она послала меня порезать овощи, а я проверила почту и не смогла удержаться, чтобы тут же не написать тебе ответ.
PS2. Мне нравится тебя читать, попозже отправлю еще фото».
Глава 7
В ту ночь Тимофей не спал. Он не мог заснуть, настолько эмоции переполняли его. После прочтения письма от Светы Алексеевой и получения вслед за этим ее фотографий, совсем не таких как были помещены на сайте знакомств, а вполне профессиональных, изображающих во всей красе молодую фигуристую голубоглазую блондинку, смятение чувств обрушилось на Тимофея. Сердце его бешено колотилось, а мозг отказывался рассуждать здраво. Мужчина волновался и рефлексировал.
Сердце кричало ему о том, что нужно немедленно выслать Светлане свой телефонный номер, связаться с ней, даже поехать к ней сквозь ночь на машине, пусть это и не близко, утешить ее, предложить помощь и поддержку, быть рядом с ней и помогать ей во всем, невзирая на количество возможных проблем… Разум же кричал не менее громко о том, что не нужно быть дураком, что все эти ее письма – не более, чем очередная «разводка на жалость», какое-то изощренное и пока не очень понятное «кидалово». Разум был неумолим: «Вот видишь, там куча детей, значит, она ищет спонсора. А ты, значит, такой лох, что хочешь быть спонсором для каких-то чужих детей? У тебя своих проблем мало? Неужели тебя не учит жизнь? Неужели до сих пор не понял, насколько хитры и расчетливы женщины?» Как всегда, Тимофей пытался найти компромисс между чувствами и здравым смыслом. С трудом он принял решение не посылать пока номер своего телефона, а продолжить рассказывать о своей ситуации подробнее и понаблюдать реакцию Светланы. К утру он написал и отправил девушке очень откровенное письмо о себе. Такое он еще никому из знакомых, друзей и даже большинства родственников, никогда не то, что не писал, но и не рассказывал. О фактах его жизни, перечисленных Тимофеем в том письме Светлане, знали лишь обе его бывшие жены, мама и отчим.
