Итак, господа, я исполнила, чего хотел от меня дядя. Я ждала его. Каждый день новая надежда овладевала мною, надежда, что дядя Алексей появится на моем пороге.
В первое время я думала, что он разбился со своей машиной где-нибудь в окрестностях поселка. В сопровождении Качуа — немого механика, просмотрела я каждую пядь островка.
Потом явилась у меня мысль, что он пропал в море. Мы прошли местом прибоя. Эскимосы на каяках и умияках заботливо осмотрели залив. Ничего!
Я не нашла ни следа, ни каких-либо указаний. Исчез, словно пылающий горн северного сияния втянул в себя воздушную машину вместе с соорудившим эту машину человеком, и поглотил его, как притягивает и уничтожает огонь ослепленного им мотылька.
Я представляла его себе одиноким, старым, больным в этой арктической пустыне! Мысли эти приводили меня в отчаяние! Ночью мучили меня страшные сны. Но потом это прошло! Явилась тихая покорность судьбе.
Несчастный старик исчез навсегда в пустынях полюса, и я уже оплакала его. Стала думать о возвращении в цивилизованный мир, так как послезавтра будет восемь месяцев с того времени, как исчез дядя. А теперь, когда я уже перестала надеяться, вы приносите эти его странные и непонятные письма. Когда он их писал? Я не знаю. Но он был жив, коль скоро их писал!
V.
История была, без сомнения, чрезвычайно фантастическая. Тем не менее, ничего не оставалась другого, как ей верить. Мы — не игрушки тяжелого сновидения.
Мы видели сарай. Посетили светличку профессора в доме эскимосского миссионера, где до сих пор валялись груды специальной литературы, смятые наброски и планы, а также инструменты и орудия, как в мастерской механика.
Фелисьен предпринял со мною и Надеждой прогулку на западный берег острова Упернивика.
Мы хотели посмотреть знаменитую птичью гору, величайшую в северной Гренландии. Тысячи, нет, — миллионы морских птиц селятся в отверстиях крутых скал. Целые облака их летают с моря к скале и обратно, и волны покрываются тысячами живых точек. Нырки, альки, пингвины образуют отдельные колонии, заселяющие определенный этаж скалы и с жаром отстаивающие свое становище. Стаи красивых гаг, чаек-буревестников издают отвратительный своеобразный крик, усиливающий суматоху этого птичьего Вавилона.
Туземцы в пору гнездования гаг собирают в огромном количестве гагачьи яйца и вывозят, чего не съедят сами.
Шум этой громадной птичьей колонии похож издали на глухое продолжительное ворчанье.
Дул сильный северо-восточный ветер, и по временам шел мелкий снег. Вчера ночью было 18° Ц. мороза.
Надежда была еще бледнее, чем обычно, и молчалива. Когда мы возвращались, она не смогла уже подавить своего волнения. Она обратилась ко мне с просьбой.
— Я должна сегодня говорить со Снеедорфом. Не могли ли бы вы оказать мне небольшую любезность?
— Все, что будет в моих силах.
— Я хочу кой о чем попросить Снеедорфа. Он очень любезен. Вероятно, он не откажет. Но все же обещайте мне, что будете поддерживать мою просьбу.
— Обещаю вам.
Она поблагодарила тихим кивком головы. Я уже догадывался, чего хочет эта храбрая, удивительная девушка. Но вечером, прежде чем она заговорила, Снеедорф сам обратился к ней.
— Надежда, программа нашего пути вам известна. Небольшое отклонение для меня ничего не стоит. Я решил достигнуть того места, где встречаются географические линии, указанные в письмах вашего дяди. Это очень простая вещь. Обыкновенное любопытство.
Я с удовольствием обнял бы Снеедорфа. Фелисьен Боанэ заликовал во-всю. Девушка молча поклонилась и, прежде чем старик мог помешать этому, схватила его руку и поцеловала ее. Тронутый до слез естествоиспытатель поцеловал ее в лоб, как дочь. Он хотел отклонить от себя, как незаслуженную, всякую благодарность. Надежда подняла свою красивую голову с определенным решением. Ее глаза блестели отвагой и энергией, когда она сказала:
— И я... я поеду с вами!
VI.
«Gorm den Gamle» стоял на якоре в небольшом заливчике на северо-восток от Упернивика.
Материковый лед доходил здесь до самой воды. С правой стороны спускается к морю громадный зеленоватый глетчер — выдвинувшаяся частица бесконечного ледяного пространства.
На востоке стеною поднимается материковый лед. Если смотреть на него на известном расстоянии с моря, он кажется голубой отвесной стеною. Вблизи, однако, мы видим, что он спускается к морю постепенно, в виде мощных террас.
Долгое время Гренландия являлась загадкой. Лишь со времени экспедиции Нансена мнение о Гренландии установилось. Эта страна представляет собою сплошной ледник. Давно прошедшие климатические условия привели к тому, что обильные снеговые осадки заполнили все долины до самого верха гор.
Под ужасным давлением снег превратился в лед. Пласты льда росли, пока не исчезли под ними вершины. И весь край с его холмами и долинами, горами и равнинами лежит теперь глубоко под ледяной, весящей миллиарды центнеров, корой. Лишь узкий пояс западного побережья остался свободен от этого ледяного панцыря. И там прозябают остатки эскимосских племен.
Чем дальше к северу, тем больше подходит к берегу материковый лед. Под давлением бесконечной тяжести, часто с довольно значительной быстротой скользит он по склонам и, достигнув моря, вдруг утрачивает почву. С громким треском отламываются от него ледяные горы. Массами плывут они в виде фантастических ледяных громад, постепенно разъедаемых и теплым воздухом, и морем.
Экспедиция Снеедорфа поставила себе целью двинуться по самому безутешному краю света, по ледяной Сахаре, страшной в своем пустынном оцепенении.
Но честь датского флага, научный интерес и возрастающее желание узнать, что за сюрпризы таит в себе пересечение меридиана и параллели — все это не дозволяло отступать назад.
Загадочный пункт, указанный профессором Сомовым, служит неисчерпаемым предметом наших разговоров.
Вернее всего, по своем взлете, Алексей Платонович не достиг полюса, а был занесен куда-нибудь к востоку, был сброшен на гренландский ледник и оттуда уже послал свои отрывочные вести. Или же — и это лишь одно предположение — застрял в каком-то свободном ото льда оазисе.
— Ну, а бутылка, брошенная в море, — в море, понимаете ли, объясните мне это! — прервал с отчаянием Фелисьен Боанэ.
Да, море!.. Моря мы никак не могли объяснить. И эта загадка гнала нас всех немедленно отправиться в дорогу. Решено! Вместо того, чтобы лазать с геологическим молотком по прибрежным скалам, я участвую в экспедиции вместе с Фелисьеном Боанэ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
