— Ну и что в этом смешного?
— Вы не поверите. Люцифер… он… ну…
— Он тоже кошкодевочка?
— Он — макака-резус.
Мгла впервые за много лет расхохоталась.
Единственная кабинка-телепортатор на Острове, где находился особняк Атре, была в ближайшем крупном городе в здании вокзала. Вокруг кабинки было не протолкнуться от личностей, предлагающих купить браслеты с красными модулями по заоблачным ценам и получить на новосозданный счет энную сумму кредитов, нужную для отправки в чужие миры.
— Пойдем разменяем золото на нужную сумму в кредитах. — сказала Мориния.
— А можно я вон там подожду? Мне Атре дала несколько монеток на пирожные.
— Но там же они не продаются…
— Я вина куплю. Оно оказалось фантастически вкусным.
— Алкашка. Оно же кислое и противное.
— Наверное, у нас просто разные вкусовые рецепторы. Мне оно показалось дьявольски привлекательным.
— Хм. Попробуй выпить эля, если и он будет очень вкусным, а не кислятиной, то у тебя проблемы.
— Это какие же?
— Если тебе нравится вкус алкоголя, то быстро сопьешься.
— Это плохо?
— Да. Для печени, как минимум, и для мозгов тоже.
— А, это ерунда. Моим мозгам и печенке ничего не будет даже от обильных доз специальных токсинов, обычно применяемых для убийства. И опьянения я особо не почувствовала, хоть и выпила три бутылки.
— Ты должна была свалиться под стол уже после второй. Ладно, дело твое, покупай что хочешь, а я пойду добывать тебе средства на оплату въездной пошлины.
Атамора направилась в бар и принялась заказывать то один алкогольный напиток, то другой. На середине этого процесса к ней подошел невзрачно одетый тип с чертами вырождения на лице.
— Привет, сестренка! Замечательный сегодня денек, да?
— Ага. Чего хотел?
— Слушай, а налей мне чего-нибудь, а? Сегодня ты мне, завтра я тебе. Взаимовыручка!
— Взаимовыручка — это хорошо. Наверное. Но как ты мне нальешь, если я отсюда скоро свалю?
— А я кому-то другому тогда налью. Выпьем за твое здоровье. А тебе еще кто-нибудь другой нальет.
— Логично. Я как раз хочу попробовать самый крепкий здешний напиток — зимний эль.
— Сдурела? Сейчас не зима, он стоит черти сколько. Давай нам портвешка, и побольше.
— А на закуску?
— Мне рыбы сушеной. Ты классная телка, то есть тьфу, я хотел сказать, девушка. Я тебя коровой не хотел обозвать, ты не подумай.
— И все-таки обозвал. Что вы все имеете насчет моей внешности? Милые же рожки. Я так, по крайней мере, думала.
— Я все-все, сестренка. Давай, не тормози, делай нам заказ.
— Назови три главных недостатка в моей внешности.
— Не, я это… не хочу… в общем…
— Назови, тогда куплю тебе выпить.
— Рога. Задница небольшая, не за что ухватиться. Грудь маленькая.
— Так. Мне теперь что, все менять? А как, если тут я глупее и исходный код вселенной не запомнила?
— Так, а ну свалил отсюда, алкаш конченый. — зашипела подошедшая к столику Мориния, страшно оскалившись.
— Все-все, вампиршечка. — сказал мужчина, поднимаясь.
— Живее, а то выпотрошу прямо здесь, на месте.
— Все, меня уже нет — произнесло удаляющееся тело.
— Чего это ты моих собутыльников прогоняешь? — спросила Атамора, не очень, впрочем, обидевшись.
— Ты молодая совсем, глупая. Следи внимательно за тем, с кем пьешь и принимаешь пищу. Это твое дело, на кого тратить деньги, но он тебе не ровня. Тусуйся только с теми, кто тебе нравится.
— Он мне совсем не нравился. Из-за него мне теперь тело менять.
— Чего? Зачем?
— Рожки надо убрать, увеличить попу и грудь.
— Ты спятила? У тебя идеальные пропорции тела, не смей ничего менять. А рожки… да пусть себе будут. Только сделай их более девчачьими.
— А как?
— Бантики повесь.
— Я не умею.
— Я тебе сама повешу, только сначала притащи в наш особняк Тизиана. Найти отправлять нельзя — ее ранг — Z-100, и ее попросту не пустят в Гармониум. А у Огосте острый синдром хикикомори, она никого не желает видеть, кроме нас с сестренкой и Найти. Отправлять ее в чужой мир общаться с незнакомцами было бы очень жестоко. Остаешься ты.
— Мне все равно по пути. В благодарность за все я обязательно притащу его к вам. Если придется, то даже силой.
— Все, приступайте к отключению.
Старый завхоз, кряхтя, пошел между пыльных ящиков, дергая вниз допотопные рубильники. Ящиков было чертовски много, и каждый выключался отдельно. Рядом с завхозом шли целых два сотрудника госбезопасности, контролируя процесс, но даже и не думая помочь пожилому мужчине в его работе.
Люцифер нутром почувствовал опасность еще прежде, чем к нему пришли отчеты. Раньше такого не случалось — вычислительные мощности отключались одна за другой. Старая обезьяна запаниковала, не зная, что делать, и принялась писать скрипт, понижающий людские ранги и тем самым облегчая нагрузку на оставшиеся сервера. Чем дальше, тем было хуже. Исчезали целые миры. Какие оставить на их старом месте, какие спасти в первую очередь, переместив в пока безопасные зоны? Люцифер не знал. Паника нарастала.
На выходе из кабинки не оказалось ни толп людей, ни зданий. Лишь река, песок, яркие полевые цветы и белые облака. Атамора подозрительно осмотрелась по сторонам, и увидела бабульку, волочащую за собой тяжеленный мешок.
— Здравствуйте! Это Гармониум?
— Он самый, внученька. Он самый.
Что-то в голосе старушки было странным, завораживающим и вызывающим желание подчиняться. Атамора присмотрелась к ней, и поняла, что та когда-то была невероятно красива.
— Ясно. Пока.
— Тебе не интересно, что делает посреди передовой страны старая бабка с мешком картошки?
— Не особо.
— И тебе не кажется это странным?
— Не особо. Что тут странного-то?
— И даже желание помочь пожилой леди с ее тяжелой ношей не возникло?
— Эммм… вроде нет. Вам помочь, что-ли?
— Уж помоги, внученька. А я отблагодарю.
— Это хорошо, что отблагодарите. Я хочу еще зимнего эля.
— Хочешь эля? Ладно. Но задание у тебя будет тяжким. С каждым шагом мешок увеличивает свой вес на двадцать процентов.
— А сколько шагов предстоит сделать?
— До дома ровно километр.
— Хм… тогда нет, не дотащу.
— Считать умеешь. А реалии твоего нового мира не знаешь. Ну что это за ересь такая — самоутяжеляющийся мешок с картошкой?
— А что, таких не бывает? Тогда чего вы вообще до меня докопались со своим мешком?
— А я познакомиться хочу.
— Познакомиться? А вы мне ровня?
— Странный вопрос. Думаю, да.
— Тогда нормально. Бросайте свой мешок и пошли пить зимний эль!
— А деньги у тебя есть?
— Есть немного.
— А меня угостишь?
— Так и быть, угощу.
— Я хотела тебя в свой домик проводить. Там связанный мальчишка.
— А нафиг он вам?
— Хотела посмотреть на твою реакцию. Как бы ты поступила?
— Ну, я его не знаю, а с вами уже познакомилась. Смысл мне с вами ссориться и его спасать? Хоть ешьте его, мне пофиг.
— Я и хотела притвориться, что хочу его съесть. Странная ты. Пошли пить зимний эль. А мальчишку мой помощник развяжет и отпустит восвояси.
* * *
— Знаете, я вот получу хорошую зарплату и вам накоплю на омоложение.
— Но ты же безразличная такая…
— К незнакомцам может и безразличная. — сделала большой глоток водки из фужера для шампанского Атамора. — а вот к друзьям не очень.
— Откуда тебе, существу, которому неделя от роду, знать, кто твой друг, а кто нет?
— Не знаю. Мори вроде бы друг. А вы не друг?
— Еще не решила.
— Ну и ладно. Как жалко, что я не могу опьянеть.
— Впечатлений захотелось? Грибочков хочешь?
— Хочу. А что за грибочки?
Бабулька сунула руку в пустоту и нащупала там пакетик со смахивающими на поганок грибами. Но тут воровка была схвачена с той стороны другой морщинистой рукой. Воровка грибов рванула свою плененную конечность на себя, и вытащила ее из пространственной бреши. Вместе с вцепившейся намертво в руку старухой в черном.
— Я тебе покажу, как мой товар воровать, мымра старая! — заявила она воинственно.
— Мда, это дурдом какой-то, а не вселенная. — произнесла плененная старушка и бесследно растворилась в воздухе.
— Привет. Выпить хочешь? Меня Атаморой зовут, а тебя как?
Старушка в черном быстро сориентировалась, допила из фужера водку Атаморы, не поморщившись, подобрала свой пакетик с грибами и сказала:
— Мария я. Что за ерунда тут творится?
Выступая перед ордами бывших питекантропов, Ева чувствовала себя нацисткой, и ничего не могла с этим поделать — они ей не нравились. Правда, эти орды кое-где разбавлялись и людьми, успевшими заполучить трансцендентный ранг. Каждый из слушателей доклада оценивал его по стобальной шкале по самым разным параметрам, и сейчас общая предварительная оценка высвечивалась в районе десяти баллов из ста, а ведь даже при получении двадцати пяти баллов разрешалось провести дополнительное заседание о лишении столь низко оцененной личности трансцендентного ранга.
