— Кажется, ситуация несколько необычная? Простофиля-клиент остался при своих, а куш урвала хостесса.
— Да уж, нечего сказать, — согласился кассир. Мейсон повел Петти к выходу. Когда они задержались у бара, чтобы выпить, мужчина в смокинге произнес:
— Надеюсь, вы еще заглянете к нам, мистер Мейсон?
— Благодарю за приглашение, — дипломатично ответил адвокат.
Они спустились по лестнице, и, словно извещенный тайным сигналом, автомобиль уже дожидался их около выхода.
Мейсон помог Петти забраться в машину.
Она потянула шелковый шнур и уютно прильнула к своему спутнику.
— Вы просто прелесть, — сказала она. — Я так рада, что вы меня увели. Когда я впадаю в азарт, то всегда тяну до последнего момента и проигрываюсь до нитки. Рано или поздно, вас там все-таки обирают.
— На сей раз все, кажется, закончилось благополучно.
— У меня еще никогда не бывало столько денег сразу… Господи, только бы удержаться от игры, пока не представится случай истратить их на что-нибудь дельное!
— Вам разрешается забирать выигрыш себе?
— Если мы играем на жетоны клиента, то да.
— Тогда держитесь подальше от игральных столов, пока не истратите все деньги, — сказал Мейсон. — На что вы хотите их употребить?
Она была слишком увлечена, чтобы заигрывать с ним.
— Господи, мистер Мейсон, если бы вы только знали, сколько значат для меня эти деньги! Ну расскажите же все-таки, почему вы приехали на виллу «Лавина» и захотели увидеть именно меня?
— А вы не догадываетесь?
— Нет.
— Ведь сегодня днем вы скрылись от меня.
— Скрылась?! Я?!
— Да.
— Да я вас в жизни не видела!
— А как насчет Пола Дрейка?
— Кто это?
— Он время от времени работает на меня.
— Я… — Внезапно девушка умолкла. Послышался шелест юбки.
— Не трогайте меня. Я засовываю деньги в чулок, — сказала она.
— Так как насчет Пола Дрейка? — вновь поинтересовался Мейсон.
— При чем здесь этот Пол Дрейк? Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Я вам нравлюсь?
— Конечно.
Проведя ладонью по спинке сиденья, она нащупала потайной выключатель. Лампочка над пепельницей приглушенно вспыхнула, заполнив салон мягким светом.
Ее правая рука обвила шею Мейсона, пальцы расстегнули воротничок рубашки.
— Расслабьтесь, — произнесла она со смешком. — Я не укушу вас.
Ее взгляд был устремлен в его глаза, свежие красные губы полуоткрыты, обнажая жемчужные зубы. Кончики ее пальцев медленно массировали его затылок.
— Однако по вас не скажешь, что вы слишком возбуждены, — заметила она.
— А вам бы этого хотелось? — спросил Мейсон.
— Для начала вы могли бы вести себя просто немного поактивней, а там мы бы уж посмотрели…
— Пегги, вы помните ту ночь, когда было совершено нападение на Родни Арчера?
Девушка замерла, настороженно уставившись на него.
— Что вы хотите знать? — спросила она холодно.
— Вы видели Марту Лавину той ночью?
Она резко отстранилась от него:
— Что ж, давайте, будьте старым черствым адвокатом, если вам так угодно! Вы мне нравитесь, но вам лишь хочется засыпать меня вопросами. А я живое существо, хотя вам этого, наверно, никогда не понять. Для вас я просто свидетель.
— Но я ведь только спросил, видели ли вы Марту Лавину той ночью, — попытался оправдаться Мейсон.
Она нервно щелкнула выключателем, и салон автомобиля погрузился в непроницаемую темноту.
— Петти, вы собираетесь отвечать на мой вопрос? Ответа не последовало, и тогда Мейсон расслышал неясный, приглушенный звук — девушка всхлипывала. Он попытался прикоснуться к ней в темноте.
— Оставьте меня в покое! — сказала она, когда его пальцы дотронулись до ее плеча.
— В конце концов, давайте взглянем на вещи трезво. Ведь я только спросил вас…
Он почувствовал, как ее плечи затряслись в судорожном плаче. Она отстранилась от его руки.
Почти в то же мгновение машина остановилась.
— Что это? — спросил Мейсон. Девушка не ответила.
Дверца распахнулась. Шофер заправил черную шторку за кронштейн.
— Вилла «Лавина», — произнес он.
Адвокат посмотрел на часы. Обратная дорога заняла шесть с половиной минут.
Мейсон вышел из машины. Хостесса продолжала сидеть спиной к нему, не поднимая головы и не отрывая прижатого к глазам платочка.
— Выходите? — спросил он. Ответ прозвучал глухо:
— Нет.
Шофер захлопнул дверцу, укоризненно взглянув на Мейсона.
— Сколько я вам должен? — спросил адвокат.
— Ничего, сэр.
Мейсон поднялся по ступенькам в вестибюль виллы «Лавина».
— Прикажете подать машину? — спросил швейцар у дверей.
— Чуть позже, — ответил Мейсон.
Войдя в ночной клуб, он, как и в первый раз, сдал гардеробщице пальто и шляпу.
Метрдотель, прежде такой почтительный, держался теперь довольно странно.
— Боюсь, что мы сейчас прилично загружены, — извинился он.
Мейсон оглянулся, отыскивая красную гвоздику в петлице детектива Пола Дрейка. Тщетно.
— Едва ли у нас еще остались свободные столики, — повторил метрдотель на этот раз совсем без всякого почтения.
— Я только хотел пройти в уборную, — объяснил Мейсон и направился вдоль края танцевальной площадки в глубь ресторана, бегло оглядывая зал.
Он обогнул холл для отдыха и через дверь в дальней части комнаты попал в коридор. Коридор, в свою очередь, вывел его к черному ходу. Мейсон отворил дверцу маленького подсобного помещения, за которой находилось около дюжины больших мусорных баков.
Позади освещенной подсобки начиналось темное пространство. Налево виднелась автостоянка, где в строгом порядке стояли автомобили посетителей виллы. Справа была высокая массивная изгородь.
В воздухе чувствовался легкий запах жареного лука.
Мейсон повернул назад, прошел по коридору и, заметив по правой стороне еще одну дверь, попробовал открыть ее. Дверь подалась. За ней начинался лестничный пролет. Тщательно затворив ее за собой, Мейсон поднялся по ступенькам, очутился в коридоре второго этажа, пересек его, толкнул показавшуюся знакомой дверь и попал в ту же комнату, где был всего несколько минут назад, комнату с баром, вращающимися табуретами и складными стульями.
Все тот же мужчина в смокинге шагнул, улыбаясь, ему навстречу. Внезапно улыбка исчезла с его лица. Глаза взглянули холодно и неприветливо.
— Вы что-нибудь забыли, мистер Мейсон?
— Нет, просто решил еще раз попытать счастья, — дружелюбно ответил адвокат.
— Позвольте спросить, как вы сюда попали?
— Поднялся по лестнице.
— По какой лестнице?
— Лестнице из коридора виллы «Лавина».
— Вам не следовало этого делать, мистер Мейсон.
— Почему же?
— Мы не имеем никакого отношения к вилле «Лавина».
— А я и не утверждал обратного. Я только сказал, что поднялся по лестнице и оказался здесь. Вы спросили — я ответил.
Другой мужчина, маячивший в конце бара толстошеий, борцовского телосложения детина, вышел из-за стойки. Держась между адвокатом и выходом из комнаты, он приблизился к Мейсону и остановился, прикуривая сигарету, в метре у него за спиной.
Мужчина в смокинге произнес:
— Вы знаете, что являетесь довольно значительной персоной, мистер Мейсон. Вам многое позволено, но существуют вещи, делать которые неблагоразумно ни с чьей стороны, даже с вашей.
— Какие, например? — спросил адвокат.
— Я здесь не для того, чтобы отвечать на вопросы.
— А для чего же?
— Чтобы поддерживать порядок.
— Но ведь я его и не нарушаю, не так ли? Человек в черном смокинге принял неожиданное решение:
— Конечно, мистер Мейсон. Не желаете ли снова войти в игорную?
Он отступил в сторону, придерживая дверь открытой. Поборов секундное колебание, Мейсон шагнул внутрь.
Подойдя к кассе, он извлек из кармана двести долларов. Кассир уставился на него в изумлении:
— Передумали, мистер Мейсон?
— Да.
Кассир замялся:
— Вы, кажется, один?
Изображая театральными жестами недоумение, Мейсон стал оглядываться по сторонам.
— Будь я проклят, если это не так! — возмущенно воскликнул он.
Кто-то за спиной Мейсона подал кассиру знак, и тот принялся с молчаливой деловитостью отсчитывать сорок пятидолларовых жетонов.
Мейсон направился к столу с рулеткой.
Минут десять-пятнадцать адвокат играл наугад, присматриваясь к партнерам, делая ставки преимущественно на цвет и проигрывая раз за разом.
По прошествии пятнадцати минут он пожал плечами, собрал оставшиеся жетоны и сделал последнюю ставку на 27.
Шарик замер на делении с цифрой «3».
Позади него женский голос произнес:
— Обидное невезение, мистер Мейсон, но нельзя же выигрывать без конца.
Обернувшись, адвокат встретил оценивающий взгляд Марты Лавины.
— Добрый вечер, — произнес он.
