с пирожком в руке, но это бывает.
Просыпаться на закате – тяжко. Ведьма долго умывалась водой и травами, прогоняя сонную одурь. Чужие уже ушли, и маг запер охранный контур. Надо теперь и ей обойти свой дом, восстанавливая порушенные обереги. Здесь хозяйской рукой поправить полотенце, здесь собрать лужу воды, оставленную ленивой горничной, полить горшочки с пряными травами на подоконнике, убрать в шкаф забытую на спинке стула шаль… Ведьма шла, и дом под ее руками оживал. Любая женщина, любящая свой дом и тех, кто в нем живет, творит такую обережную магию, ежедневно наводя порядок собственными руками. Оставляя свой след на предметах – тем самым укреплять силу дома.
Маги, особенно мужчины, не верили в женские обереги. Посмеивались. И тут же сами признавали, что есть дома, в которые хочется вернуться, а есть такие, в которые и один раз войти – страх.
Закончив свой обход, Агата вошла в «детскую». Артефактор сидел на полу, разложив инструменты на лавке, и что-то крутил, рассматривал, трогал.
– Спал? – кивнула ведьма на «сыночка».
– Спал, ел, на горшок ходил, – фыркнув, отчитался «папаша».
– А ты? – Агата нахмурилась на бледного после бессонной ночи и трудного дня мага. – Иди в купальню, я там чистое положила. Поднос на столе. Мойся, ешь, скоро начнется.
Маг спорить не стал – быстро выскользнул из комнаты и с явным облегчением затопал вниз. Ведьма же неспешно развесила по углам пучки трав, сыпанула к порогу соли, воткнула по углам заговоренные кинжалы и, решив, что все сделала верно – расслабилась. Сходила за вязанием и села в кресло – присматривать за «младенцем» и сплетать заговоренные нити в кольчугу-оберег. Не каждая ведьма владела этим даром, да и дело было непростое, так что Агата максимально сосредоточилась на серых и коричневых нитях, бормоча наговор.
Очнуться пришлось резко – когда запели ее охранки. Новорожденный Раймонд уже практически выбрался из защищенной комнаты! Бросив вязание, ведьма кинулась к артефактору и втащила его обратно буквально за штаны! Ох, как здорово, что она не пропускала тренировок и сама таскала котлы с зельями!
Мужчина сопротивлялся – рвался за пределы периметра и делал это сосредоточенно и молча, как упорный трехлетка.
– Крисп! – не выдержала Агата. – Помоги!
Маг примчался и поначалу, увидев ситуацию, собирался наложить на артефактора магические узы. Но, услышав шипение ведьмы, вспомнил и скрутил Раймонда полотенцами. Потом утер пот, уселся прямо на поверженного артефактора и удивлено спросил:
– Чем его так накрыло?
– А ты прислушайся, – буркнула ведьма, разминая пальцами свечной воск, чтобы сделать пробки для ушей.
Де Лэйн прислушался и выругался:
– Свадебные песни Амарастана!
Ведьма же подобралась к связанному «малышу» и залепила ему уши воском. Тот подергался и затих. Песни стали громче, и среди общего хора начал выделяться голос.
– Жена, – шепнула Агата, хватаясь за свой ведьминский пояс. Увы, у нее не было ничего, что могло бы остановить звук, и полог тишины накладывать нельзя!
Песнопения приближались, и артефактор задергался, чувствуя знакомую вибрацию. Ведьма поежилась, не зная, как остановить грядущее безумие, хватаясь за все знакомые ей обереги. И тут бьющийся артефактор уронил на пол небольшую ложку для плавки. Шум заглушил потусторонний вой, и Криспин моментально вскочил с извивающегося тела:
– Агата! – он схватил ковшик и застучал по медному чайнику.
Ведьма сообразила и принялась брякать чем попало, мысленно ругая себя – ну как можно было забыть? Да в половине обрядов злых духов отгоняют шумом!
Шуметь и греметь пришлось до утра. Артефактор к тому времени забился под юбки Агаты и тихо подвывал на одной ноте. Ведьма и рада была бы ему помочь – хоть сонным зельем напоить, да нельзя было отвлекаться.
С рассветом все стихло, и Агата, прихватив на всякий случай тяжелый медный ковш, поплелась на кухню – варить успокоительный чай для «младенца», готовить обед и снова приводить в порядок дом.
Однако на лестнице ее перехватил маг:
– Иди-ка поспи, – заявил он, забирая кувшинчик с зельем, – я сейчас Раймонда напою и тоже спать лягу. Нам еще не одну ночь пережить надо!
Сил на сопротивление у Агаты не было. Отдав зелье, она прошла в свою спальню, распахнула окно в свой маленький огород пряных трав, разделась, облилась водой, бормоча наговоры. После чего рухнула в постель и закрыла глаза. Сон не шел. В голове все еще грохотала медная посуда вперемешку с воем потусторонней нечисти. За дверями, стараясь не шуметь, шуршали горничные. Где-то рядом творилась волшба, а во дворе аккуратно постукивал молоток – похоже, ночные гости умудрились разнести ограду. Как же уснуть в такой обстановке?
И все же ведьма с усилием закрыла глаза. Пусть не спать, но отдыхать и думать она может. Они пережили уже две ночи. Осталось еще пять. Что придумают темные силы, чтобы отнять великовозрастного «младенца»? Уже были страхи, была попытка выманить артефактора на голоса любимых женщин, что следующее? Боль? Ожившие мертвецы? Мелкая нечисть, способная найти лазейку в ведьмовской защите?
Мысли плавно текли, успокаивая и убаюкивая. Потом вдруг вспыхнула мысль – нужно освежить полынные веники! И ведьма уснула.
Де Лэйн между тем не спал. Снова притащил горничных, мага и плотника. Духи или не духи в щепки разнесли ограду, обломали ставни на окнах, исцарапали двери. Соседи испуганно косились на дом ведьмы, в котором уже который день происходило нечто непонятное и потому пугающее. Поразмыслив, маг бросил монетку соседскому пацану и послал его в трактир за горячей едой. Потом к молочнику и булочнику. Раймонд все еще был на скудной диете из молока и хлеба, но успел съесть все, что припасла Агата.
Убедившись, что все идет своим чередом, маг слопал хорошую миску мясного рагу, запил все крепким травяным чаем из запасов ведьмы и со спокойной совестью лег спать. Разбудили его почти на закате – приведенные им из столицы люди закончили свою работу и очень хотели вернуться домой. Открыв портал, маг зевнул, взглянул на медленно опускающееся солнце и пошел будить ведьму.
Агата лежала в своей постели на спине, укрытая одеялом до подбородка. Огневик разочарованно усмехнулся. Не то чтобы он не представлял, как выглядит ведьма без одежды. Случалось ему на обрядах присутствовать, где она щеголяла в одной не особенно плотной рубашке до пят. И вот удивительно – видел он девиц и краше, и моложе, и уж точно фигуристей, а все равно хотел хоть кусочек кожи этой занозистой ведьмы увидеть, чтобы на ночь, хм… помечтать!
– Я тебя услышала еще с лестницы, – не открывая глаз, сказала Агата. – Выйди, сейчас встану.
– Там еда, на кухне, – пряча смущение за усмешкой, ответил Криспин, – я подогрел!
– Молодец, – серьезно отозвалась хозяйка дома, – иди!
Маг вышел, и ведьма выдохнула. Вот ведь! Сколько раз уже она ловила этот взгляд Криспина, и сколько раз делала вид, что не замечает. Особенно тяжело приходилось в «ведьмины» дни. Магия давно уже требовала найти себе мужчину, и Агата пыталась. Да только флиртовать она никогда не умела, кокетничать и строить глазки – тоже. А на прямое приглашение в день плодородия сокурсники бледнели и шарахались. Криспин же… ведьма не хотела переводить их дружбу в постель. С такими, как огневик – либо все, либо ничего. И для «все» она слишком незначительна и мелка.
Глава 11
В королевском дворце не только развлекаются и танцуют. Куда чаще там проводят нудные совещания. Вот и в этот день министр Двора собрал глав ведомств, чтобы обсудить с ними очередной визит принца соседней страны. На самом деле все и все давно обсудили, и слуги вовсю носились по дворцу, готовя покои и развлечения для сиятельного гостя, но министр Двора был тем еще занудным старикашкой, готовым обсуждать по часу всякую мелочь.
Лорд Сартисс сцедил зевок в ладонь и заметил, что мигнул самоцвет на его личном амулете.
– Лорды, прошу простить, срочный вызов от Его Величества!
Министры недовольно загудели, но, заметив мерцание амулета, затихли. Лорд еще раз поклонился и вышел. Кажется, вслед ему смотрели с завистью!
Глава посольского протокольного отдела на самом деле не занимался протоколами визитов и церемоний. Для этого хватало королевского распорядителя и мажордома. Глава посольского отдела занимался
