чтобы тебя за это уважали и не трогали. Там нельзя никому доверять, но выжить, положившись исключительно на себя, тоже не получится. Принудительно войдя в коллектив на долгое время, необходимо смириться со многими вещами и засунуть куда подальше свой протест. Сослуживцы – люди, от которых будет зависеть ваша жизнь, офицеры – те, кто может её испортить навсегда.
Я прогонял этот разговор с возможным читателем у себя
в голове, когда мы лежали в палатке на территории дома, в который стучалась Соня. На этот раз, под влиянием событий и страха остаться в грозу среди диких мест, она с отчаянным бесстрашием вела диалог с хозяином поместья и без труда получила вежливое согласие разбить кемпинг в его дворе.
– Фу, что за херня! – святил я фонариком под ноги, собирая каркас.
– Говяжья, – ржала она то ли от радости, что мы в безопасности, то ли от осознания того, что никаких диких кабанов тут нет. – Это мина, ты лошара.
Мои новые кроссовки, которые мы выбирали с ней перед поездкой, вляпались в дерьмо, разбросанное по всей долине, будто на пастбище. Я нервно вытер обувь об траву, собрал палатку, закинул туда вещи и улёгся на спину.
– Выкинь эту хуйню отсюда! – она показывала на спортивные, удобные и предназначенные для длительной ходьбы мои любимые кроссовки, порекомендованные когда-то ей самой. – Теперь их нужно сжечь.
– Как и тебя.
– Боже, как же я хочу домой в кроватку, а не вот это вот всё.
Я заверил, что мокрая улица – неподходящее место для того, чтобы оставлять там обувь, даже если она в навозе.
– Терпи. – Я достал из сумки нож. – Я не хочу бежать отсюда босиком. Кто сказал, что эти люди не захотят нас обезглавить, когда мы заснём?
Разумеется, я её пугал, хотя не отрицал того факта, что хозяин дома может оказаться каким-нибудь извращенцем, которому взбредёт в голову поиздеваться над телами туристов, вспоротых после того, как их усыпили газом, прыснутым в щёлочку палатки. Я прикидывал траекторию надреза стен на случай, если что-то приблизительно похожее на трубку упрётся в мою ногу, ведь после ситуации с гелендвагеном легкомысленно относиться к жизни не стоит. Никогда не знаешь, что на уме человека, который на первый взгляд показался добрым и порядочным. Он может улыбаться тебе в лицо, разговаривать на откровенные темы, а потом подкрасться в неожиданный момент и ударить в спину.
Я лежал с ножом в руке около часа, уставившись в потолок и, пока спала Соня, думал обо всём: о дальнейшем пути, об армии, о, в конце концов, той ситуации, в которую моя подруга, я был убеждён, не захочет возвращаться никогда. Подобного темпа она больше не выдержит и о других странах, которые мы планировали посетить, не может быть и речи. Её хватило бы только на автостоп с возможностью к кому-нибудь вписаться, но даже каучсёрфинг не позволял нам пробивать стопроцентные варианты во всех городах. Эффективность этой платформы снижается, когда путешественника два и среди них есть особь мужского пола. Поэтому нас опрокидывали с ночлегом в Кутаиси, в который мы не заехали, Владикавказе, в котором мы были проездом, и ещё нескольких городах, где пользователи данного сайта предпочитали максимум одного гостя – желательно девушку.
Но она была не одна и лежала сейчас на окраине Грузии в двухместной палатке, взятой у моего друга напрокат. Спальника в итоге оказалось у нас два, что было верным решением, предпринятым на ходу, а вместо подушек мы подкладывали рюкзаки. Соня могла спокойно дремать
в полный рост, в то время как мне приходилось сворачиваться калачиком или сгибать ноги, чтобы не продырявить скважину длинными шпалами. В таких поездках сойдёт недорогая палатка с двойным навесом, но при сильном дожде, как сейчас, вода скатится вниз и промочит днище. Для более низких температур и суровых условий лучше не экономить на снаряжении, но когда бюджет ограничен, соваться в жёсткий климат, например, в горы, не стоит.
От сильного грома Соня проснулась и чуть не напоролась на нож. Мы о чём-то поговорили пару минут, как вдруг у входа в палатку началось шуршание, будто кто-то безрукий пытался её открыть. «Они пришли за нами, – выкатил я. – Зажмурься и не дыши. Возможно, будут использовать слезогонку». Соня округлила спящие глаза насколько это возможно и изумлённо подставила ладонь ко рту. «Раню хотя бы одного и можно бежать».
Я не думал, что к нам пробираются бандиты, но понять, кому взбрело в голову лезть в палатку ночью в дождь, я не мог. Пожилому хозяину дома, пустившему нас за забор, давно уже полагалось спать. Можно было, конечно, прикинуть, что это такие же потерянные туристы, как и мы, которые шныряли по округе в поисках удобного места для ночлега, но… ни один здравомыслящий путешественник не станет будить другого среди ночи, если у него не случилась беда.
А что, если случилась? Вдруг дикие кабаны всё-таки
не больная фантазия, а реальность, настигшая каких-нибудь бедолаг с большими рюкзаками. Где у борова находится печень? Посчитают ли убийство дикого зверя самообороной или наложат штраф за внесезонную охоту… «Говорят, их мясо жестче, чем у свиньи».
Чьё? Кто говорит… Соня не врубалась в мой бред
и с ужасом смотрела в сторону, откуда исходили звуки. «Вспомни, чем я хотел тебя облить, если влюблюсь». Она молча перевела на меня взгляд, не моргая. «Обольёшь?». Я демонстративно покрутил ножом, всматриваясь в лезвие, и улыбнулся. «Только ту часть, которая не связана с характером».
– Хотите в дом?! – Палатка распахнулась. – Второй этаж полностью свободен! – Хозяин скорчил лицо и увидел в моей руке холодное оружие. – Что за вонь, чем вы тут занимались?
Мы уставились на него, как косячные школьники, которые после звонка смотрят на дверь и ждут разъярённого директора, но вместо этого заходит улыбчивый завхоз. «Здравствуйте? – вопрошающе вякнул я. – У нас тут душильня».
– Что? Извините, что не пригласил сразу. Услышал
сильный гром, подумал, вам тут страшно.
Мы собрали манатки и улеглись на большой кровати второго этажа. Не говоря ни слова, накрылись спальниками и вырубились, как младенцы в люльке, проспав до обеда.
Комбинировать местами интонацию – ещё одна фишка, которой мы пользовались наряду с «дайте деняк» и «остановите шоль». Если человек может определить тон вашего сообщения без знаков препинания – это ваш человек. Если правильно считывает фальшивую интонацию – это ваша судьба?
Малознакомые люди используют много смайлов и стараются не допускать грамматических ошибок в переписке. Они заменяют слова на стикеры, пытаются предугадать уместность гифки, которую кидают и исключают
