– Ладно, увидимся.
Скай улыбается, словно это было самым захватывающим шоу, которое она когда-либо видела.
Я просто хочу сбежать.
Глава 8
Магазин начинает работать с девяти, но уже в шесть мои глаза открываются как по часам. Я стараюсь снова заснуть, но весь мой организм против этой идеи, поэтому уже некоторое время я просто смотрю на потолок, размышляя о прошлой ночи. Что произошло? Мэйсон намеренно меня поцеловал? Или, может быть, это я набросилась на него, когда он всего лишь хотел меня обнять? Мне нужно выкинуть все из головы, а потом попытаться еще раз детально вспомнить прошлую ночь.
Итак. Существует всего два логических объяснения. Первый: все произошло случайно, а он слишком хорош, чтобы отказать, тем самым унизив меня. Второй: он настолько дружелюбный, что целует всех подряд. И теперь, разложив все по полочкам, я чувствую себя гораздо лучше. Надеюсь, мы не увидимся в ближайшее время.
После часа безуспешных попыток заснуть я все-таки встаю с кровати и принимаю душ, пока мама не заняла ванную. Надеваю джинсы, футболку и махровые черные домашние тапки. С еще мокрыми волосами я спускаюсь в магазин, чтобы забрать список заказов и ввести их в компьютер.
Еще раз сверяю список с данными, которые собрала мама. До открытия остается всего час, так что у меня в запасе еще достаточно времени, чтобы закончить приготовления. Убрав список в карман, я направляюсь к компьютеру и слышу стук в дверь. Моя рука машинально касается мокрых волос, и я сразу же думаю, что это Мэйсон. Такой поворот событий не укладывается ни в один из сценариев, которые я проработала. Да и чрезмерно любвеобильные рок-звезды не появляются так рано на следующее утро. Мы еще закрыты, поэтому жалюзи на окнах опущены, и мне можно не открывать дверь.
Секундой позже звонит телефон. У Мэйсона вроде нет телефонного номера магазина? Могла ли Скай дать его ему? Я поднимаю трубку, прежде чем мама ответит наверху.
– Здравствуйте, «Куклы и остальное».
– Неделю назад кто-то предупредил меня не покупать черничные кексы у Эдди, но я ослушался и все равно их купил. И теперь время от времени я пытаюсь удовлетворить эту нескончаемую потребность.
Я чувствую огромное облегчение, узнав голос на линии, и у меня вырывается непонятная смесь из смеха и вздоха, потом быстро прочищаю горло и отвечаю:
– Их вкус вызывает привыкание.
– Теперь я тебе верю. – Я улыбаюсь. – Ты меня впустишь? Тут холодно, плюс, я с тобой поделюсь. – Я бросаю взгляд на дверь. – Похоже, на этом кексе даже есть твое имя. Хотя нет, прости, тут только мое.
– Я...
– Хочешь, чтобы я умер от переохлаждения, да? – говорит он.
– Не думаю, что там настолько холодно. – Шаркая тапочками, я направляюсь к двери, открываю и придерживаю ее для Ксандера.
– Привет. – Его голос отражается эхом у меня в телефоне, который все еще прижат к уху. Я нажимаю кнопку отключения.
Прошло так много времени, что я забыла, как он прекрасен и… богат. Меня обдает потоком холодного воздуха, поэтому я быстро закрываю дверь и поворачиваюсь к Ксандеру. Он держит коричневый бумажный пакет из пекарни «У Эдди» и два пластиковых стакана с крышками.
– Горячий шоколад, – он поднимает стакан в правой руке, – или кофе. – А теперь поднимает стакан в левой руке. – Я сделал маленький глоток из каждого стакана, поэтому мне без разницы.
Отлично. Может быть, богатство – это заразная болезнь? Я указываю на его правую руку.
– Горячий шоколад.
– Значит, ты горячая шоколадная девочка.
Я забираю у него горячий шоколад, стараясь успокоить дрожащие руки. Иначе он поймет, что его внезапное появление сбило меня с толку.
Потом я внимательно осматриваю его. Меня раздражает, что даже столь ранним утром он выглядит таким… бодрым. Интересно, посреди ночи со спутанными волосами и заспанными глазами он будет выглядеть таким же идеальным?
– Ты так на меня пялишься, что мне становится некомфортно.
– Я не пялюсь, я наблюдаю.
– И в чем разница?
– Основная цель наблюдения заключается в получении данных и формировании предположения или вывода.
Он наклоняет голову.
– И каков вердикт?
Тебе не хватает всего одного шага до нормальности. Черный перстень на его пальце задевает кресло-качалку, когда он поворачивается, осматривая темный магазин. Я поднимаю брови. Может, быть два…
– Ты ранняя пташка.
Он разводит руками, как бы говоря: «Ты меня поймала».
– Я тоже кое-что заметил.
– Что?
– Что у тебя мокрые волосы.
Ох. Точно.
– Ну, ты вломился без предупреждения. А просыпаясь, я не выгляжу идеально. – Как некоторые.
Его лицо озаряется пониманием, и я жду, когда он выразит свое заключение. Он оглядывается через плечо.
– Ты здесь живешь?
– Да, наверху есть апартаменты. – Теперь я в замешательстве. – Если ты не знал, что я здесь живу, то почему пришел сюда еще до открытия?
– Я предположил, что ты появишься раньше, чтобы подготовить все к открытию.
– Это именно тот случай, когда точные наблюдения были бы как раз кстати. – Он смеется. – Ты себе даже не представляешь, сколько может появиться ночных кошмаров из-за магазина кукол. На протяжении многих лет меня убивает фарфоровая кукла с ангельским лицом всеми возможными способами.
– Это действительно... отвратительно.
Я смеюсь.
– Так что ты здесь делаешь?
– Ем кексы Эдди. Разве не видно? А поскольку именно ты познакомила меня с этим наркотиком, то я решил, что будет правильно поделиться.
– Тебе нравятся куклы, да? Ты по ним скучал.
Он нехотя улыбается.
– Да, я ужасно скучал по этому месту.
Я кладу телефон на прилавок, обхватываю ладонями теплый стакан и направляюсь в подсобное помещение. Ксандер следует за мной. Я присаживаюсь на старый диванчик и кладу ноги на кофейный столик.
Он ставит пакет с едой рядом с моими ногами, снимает пиджак и усаживается рядом со мной.
– Итак, Кайман...
– Итак, Ксандер.
– Как острова.
– Что?
– Твое имя. Кайман. Как Кайманские острова. Это любимое место твоей мамы?
– Нет, оно третье в списке. У меня есть старший брат по имени Париж и старшая сестра – Сидней.
– Вау. – Он открывает пакет, достает кекс, посыпанный сахарной пудрой, и протягивает его мне. – Серьезно?
Я аккуратно разворачиваю его.
– Нет.
– Подожди, так у тебя нет братьев и сестер? Или их зовут по-другому?
– Я единственный ребенок. – Ведь я внебрачный ребенок и не знаю своего отца. Интересно, этот факт заставит Ксандера сбежать? Возможно. Тогда почему я не произнесла это вслух?
