— Спасибо, — взглянув на одноклассницу, произнес Витя, и, схватив её за руку, резко притянул к себе и обнял. Охнув, девушка замерла и почему-то даже предпочла сделать вид, будто не замечала того, что Пчёла, нагло пользуясь её податливостью, совмещал приятное с вредным — не размыкая объятий, он продолжил докуривать свою сигарету.
…Юра не подвел — злосчастная сумка была изъята им из-под кровати Лизаветы ровно через два дня. Безостановочно рассыпаясь в благодарностях, парень даже признался подруге в любви и наговорил еще столько «глупостей», что, казалось, ещё немного — и хрупкая девушка спустила бы его с лестницы вместе со злосчастным товаром. Впрочем, одними словами не обошлось, и под самый конец их встречи в ладонь девушки были вложены несколько купюр. «Плата за хранение», как объяснил это Соболев, поспешивший смыться быстрее, чем подруга начала бы кидаться в него этими самыми деньгами. И Черкасова долго ещё стояла посреди коридора, рассматривая потрёпанные купюры и постепенно приходя к мысли о том, что теперь и её втянули в эти грязные дела. От осознания этого становилось жутко и противно.
***
— Ох, мамочки, ещё и горошек зелёный!..
Лиза сидела на кровати, подтянув ноги к груди и обхватив коленки руками. На кухне мать девушки с восторженными возгласами разбирала два больших пакета со всякой всячиной, с таким трудом добытой дочерью. Консервы, крупы, сосиски, колбаса… Всего и перечислить было сложно, и хватить должно было надолго. Несколько дней понадобилось Лизавете для того, чтобы придумать, как объяснить родителям наличие такой большой суммы денег, и объяснение это лежало сейчас на письменном столе — скрипка. Пришлось наврать про мифический музыкальный конкурс в студии, из которого девушка вышла победительницей и завоевала неплохой денежный приз. Родители поверили, а вот самой Лизе от вранья стало просто гадко на душе. Она, зная истинное происхождение этих денег, сидела сейчас, прислонив голову к стене, и слушала приглушённые причитания матери. Как можно жить нормально, когда двух зарплат не хватало на то, чтобы набить холодильник продуктами, а малой доли от фарцовки хватило с лихвой? И как быть дальше? Лизе хватило один раз увидеть слёзы счастья в глазах матери, чтобы возненавидеть саму себя. Возненавидеть просто за то, что больше она не сможет радовать родительницу и дальше. Раньше тяжкость жизни как-то не казалась девушке такой уж глобальной и страшной, а сейчас отчаянно хотелось делать всё, что угодно, лишь бы не слышать больше слов про то, что придется занимать денег до зарплаты… Смахнув слезу с щеки, Лиза поднялась с кровати и полезла в шкаф за курткой — за окном уже смеркалось, и становилось прохладно.
— Мам, я к Юрке схожу, ладно?
— Конечно, доченька! Дверь только захлопни.
И девушка вышла, оставив мать наедине с «подарками».
…Врать постепенно входило в привычку. Девушка и не собиралась идти в общежитие — путь её лежал к дому Саши Белова, точнее, к старенькой беседке, что располагалась за бело-синей шестнадцатиэтажкой. И она не прогадала — уже издали до её слуха донеслись смех и громкие голоса.
— О! А ты-то тут какими судьбами? — Холмогоров заметил гостью ещё издали, метров за двадцать до беседки. На пару мгновений Лиза даже замерла на месте, вдруг засомневавшись в правильности своих действий, но всё же сумела взять себя в руки и придать походке хоть какое-то подобие уверенности.
— Привет, — удивлённо поприветствовал девушку Валера Филатов, тут же отставив бутылку пива в сторону, словно застеснявшись Черкасовой. Кивнув поприветствовавшим её парням, девушка перевела взгляд на Пчёлкина и кивнула куда-то в сторону.
— Можно поговорить с тобой?
Космос присвистнул, но этот пошлый звук был тут же прерван из-за тычка, которым наградил друга Белов. Витя кивнул, кинул бычок в кусты и вышел из беседки. Молодые люди отошли на довольно приличное расстояние от беседки — так, чтобы любопытные уши Космоса не сумели услышать ничего «эдакого».
— Случилось что-то? — вид у Пчёлкина стал каким-то озадаченным — никак он не ожидал встретиться здесь с грозной старостой, и от этого растерялся. Лиза повернулась к однокласснику и закусила губу. Пришлось взглянуть куда-то в небо, но это не помогло — слёзы всё равно предательски выступили на глазах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это Юра всё…
Парень заметно напрягся, видимо, по-своему истолковав мокрые от слёз глаза девушки, её наглухо застёгнутую куртку, собранные в хвост волосы и спортивные брюки вместо привычной юбки.
— Что он с тобой сделал? — вопрос прозвучал так тихо и хрипло, что напомнил рык. Лиза вздрогнула и в непонимании взглянула на Пчёлкина — он даже в лице изменился, а глаза, казалось, потемнели от злобы. Несколько мгновений понадобилось девушке, чтобы осознать страшную суть вопроса и в ужасе всплеснуть руками.
— Ничего такого, о чём ты подумал. Просто… сумка эта чёртова, потом деньги…
— Объясни нормально.
Лизавета сделала глубокий вдох, но это сыграло злую шутку — слёзы ручьём хлынули из глаз, заставив девушку спрятать лицо в ладонях. Пчёлкин заметно растерялся, ничего не понимая, и всё, до чего он сумел додуматься, так это обнять одноклассницу и погладить её по спине, пытаясь хоть как-то успокоить. Рассказ — сбивчивый и скомканный, но суть всё же передававший — полился через пару минут рыданий. Уткнувшись лбом в мягкую ткань олимпийки, Лиза выплёскивала всё, что так мучило её вот уже не один день.
— Ну, просто ты — единственный, кто вообще в курсе дел… я поэтому к тебе и пришла, потому что больше не к кому… прости…
Объятия вдруг стали крепче.
— Успокойся. Ты никого не убила и ничего не украла, слышишь? Все нормально. Ты оказала услугу, получила за неё деньги, всё логично.
Лиза нахмурилась и судорожно вздохнула, понимая, что в словах парня была доля правды, причем доля немалая.
— И что делать-то теперь?
— Для начала, — Пчёлкин коснулся губами затылка девушки и разомкнул объятия, — пойти в беседку и выпить с нами. Немного. Это успокаивает. Косу, вон, расскажем сейчас — может, он что придумает.
— Я пить не буду… — Лиза даже нахмурилась, забыв о раскрасневшихся от рыданий щеках. Пчёла хмыкнул.
— Я же сказал — немного. Чуть-чуть не считается, слышала о таком? Давай, а я тебя провожу потом.
Девушка нахмурилась. Что она потеряла бы, если бы сделала пару глотков? Отец сегодня всё равно на дежурстве, а мать всегда ложилась рано, так что вряд ли её кто-то начнет поучать и стыдить. А расслабиться хотелось очень сильно.
— Если ты нас боишься, то я тебе клянусь — мы и пальцем тебя не тронем. Просто поговорим.
— Ладно, — и Лиза, глубоко вздохнув, вложила ладонь в протянутую ей крепкую руку одноклассника.
========== 7. Ты что, правда решила к ним примкнуть? ==========
Выпускники рассосались, казалось, по всем пяти этажам школы. Несмотря на вечер, обе параллели десятого класса, разбившись на кучки, дружно (а порой и не очень) обдумывали номера для выпускного концерта. Анисимова всё же сумела достучаться до подростков, и те подумали, что стоило отдать дань учителям и стенам, которые стали родными за десяток лет. Некоторые группки уже даже репетировали — Лена Елисеева, к примеру, отобрала себе троих парней и трёх девушек, и вовсю учила их основам вальса. Лиза же по школе болталась, в общем-то говоря, бессмысленно — ни к одной из компаний она так и не прибилась, поэтому просто ходила из класса в класс, проверяя процесс репетиций на правах старосты. Мария Васильевна всё равно ушла домой, а отчитаться перед классной руководительницей в любом случае надо будет.
Она прекрасно знала, где они расположились, но идти в нагло оккупированный актовый зал отчего-то не спешила. И двинулась на первый этаж, лишь когда обошла все остальные компании и кабинеты. Лиза не знала, почему, но она испытывала чувство непонятной тревоги. Или стеснения? Скорее, всё же второго — после того вечера в беседке она хоть и сблизилась с четверкой, но всё равно старалась держать хоть какую-то дистанцию. Хотя получалось плохо.
