Тут же мы получили подтверждение моим словам. На углу с Флотской улицей кто-то перегородил проезжую часть двумя лентами с шипами. У нашего КамАЗа колёса с самозатягивающейся резиной и автоматической подкачкой, но двигайся мы на большой скорости, управление бы потеряли. А там и до столкновения рукой подать. А ДПС и Скорая в этом городе (да и в этом мире) ездили последний раз семь лет назад.
Объехали неожиданную преграду по пешеходной дорожке, протянувшейся между Онежской и дублёром.
Вероятно, эту ловушку ставили бандиты, чтобы ловить безмозглых лихачей. Хозяев шипов давно нет, иначе бы они дали о себе знать, а людей с тех пор пострадало немало. В зарослях фиолетовых деревьев на углу Онежской и Флотского я приметил несколько увязших автомобилей. А чуть дальше на дороге с пробитыми колёсами стоял военный «ЗИЛ» с распахнутым кунгом. На дорогу мы выехали рядом с ним.
С момента, когда мёртвое стало живым, а живое атавизмом, многое в мире изменилось. А больше всего и кардинальнее, поменялся сам мир. Может, Земля устала от нас и запустила ускоренную версию резервной программы «Эволюция»? Не знаю. Я много слышал разных версий, что произошло. Много слышал футуристических и неожиданных прогнозов на будущее. Одно знаю точно. Всё произошло настолько незаметно и неожиданно, что никто и ничего поначалу не понял.
А потом стало поздно. Пришлось любыми способами выживать.
Из тех, кто сумел выбраться из капкана больших городов, многие, в конце концов, пополнили ряды тех, с кем боролись. После смерти живое начало «оборачиваться». Будто заново рождалось в мёртвом теле. Не знаю, как это объяснили учёные. Даже не знаю, остались ли люди такой специализации. Да и всё равно мне, если честно. На лицо факт, что мы последние из могикан, последние люди на планете Земля. Последние осколки общества, некогда считавшего себя настолько великим, что даже уничтожало друг друга без конца и края.
Теперь нашим уничтожением занялась новая жизнь, призванная сменить всё живое на этой планете. И что могу сказать? Она намного приспособленнее, сильнее, более живучая. Не хватает знаний, накопленных человечеством, но через тысячи лет они их наберут. Интересно, вспомнят ли о тех, от кого произошли? Так же будут в музеях показывать, рядом с неандертальцами и кроманьонцами?
Возле поворота на Солнечногорскую улицу стояли остовы трёх сгоревших автомобилей. Чуть дальше, на тротуаре, лежала перевёрнутая маршрутка. На пешеходной зоне, между Онежской и дублёром, росла пара обычных деревьев. Странно смотрелись их зелёные листья. Стволы прямые, без наростов и тянулись вверх, к солнцу. Бывшие собратья не могли к ним добраться – именно это обстоятельство стало основным критерием выживания в современном мире.
На пересечении с Кронштадтским бульваром лежал изрешеченный крупнокалиберными пулями труп монстра. Видимо из Лихаборки выбрался. Короткие, но мощные лапы, раздувшееся тело. Пятнистая кожа, вытянутая зубастая морда и гребень вдоль всего туловища. Не сразу я узнал в этом изобретении эволюции обычного домашнего тритона.
На мосту через речку валялись высоковольтные провода. Одна из ЛЭП возле дороги оказалась повалена.
Слева, в белой высотке, красовалась огромная дыра, словно произошёл взрыв газа. А может, кто-то хранил взрывоопасные предметы. Сейчас не важно.
Когда объезжали старый, брошенный на дороге и даже не раскуроченный, МАЗ-плитовоз, издалека донеслась стрельба короткими очередями.
Вдали дорогу перебежала тройка изменённых. Один из них повернулся к нам. Его лицо ещё не претерпело серьёзных изменений. Даже военная форма осталась цела. Лишь бегал он босиком.
– Страшно, – замогильным голосом произнесла Ира.
Согласен. Страшно жить, чувствовать, любить, желать… а потом стать жертвой эволюции. Единственный стопроцентный способ, чтобы мёртвое тело не стало изменённым – сжечь его. Остальные методы не дают полной гарантии. Изменённый организм вполне способен отрастить себе новую конечность. Мы даже слышали про отросшие заново головы. А про внутренние органы и говорить не стоит – они возникали заново всего за какую-то пару часов.
Дорога возле 3-его Лихачёвского переулка изрыта взрывами. Валялось несколько искорёженных автомобилей. Чуть дальше нам снова попались изуродованные машины. Одна из них пожарная. Её лестница, поверх деревьев тянулась в одно из окон дома. Парковка рядом с розовым двухэтажным зданием оказалась заставлена нетронутыми автомобилями. Плохое место. Наверняка внутри живут или изменённые, или какая-то тварь. Поверх чёрного забора, обмотанного колючей проволокой, висели обрывки одежды.
Вновь запахло гарью. После небольшой площади, где мы увидели следы стоянки крупной группы, дорога пошла вверх. Массивы из деревьев по обе стороны дороги вели себя вежливо и к нам не лезли. Это место следовало преодолеть быстрее, неизвестно, какая изменённая эволюцией тварь могла поселиться в этих фиолетовых зарослях. На перекрёстке объехали брошенную фуру с европейскими номерами.
Михалковская улица началась с моста через железнодорожные пути. После перекрёстка висел знак «Пересечение с трамвайной линией». Зачем обратил на него внимание? Просто нелепо он смотрелся в мире, где всем плевать на правила.
Странно, но путь через бывшую столицу нам давался относительно легко. Я напрягся в ожидании появления какой-нибудь твари. После моста мы увидели рельсы и одинокий трамвай, застывший на повороте.
Движение в одном из окон дома с надписью «Коптево» мы заметили одновременно. Словно кто-то высунулся, но его затащили обратно.
– Тормози, – сказал я.
Ира остановила КамАЗ. Я поднял «Вал» и приник к оптике. Занавеска на третьем этаже и впрямь колыхалась.
– Очередной местный житель? – спросила супруга.
Проверять, кто там спрятался, желания нет. Если и вправду очередной человек, который надеется на лучшее, то можно и пулю схлопотать. Если измененный, то попросту время потеряем.
– Ты решил до Трёшки, а там спуститься до Кутузовского? – Ира задумчиво смотрела на трамвай. – Мне кажется, что на Трёшку лучше не соваться. Помнишь же, в прошлый раз мы видели…
Года три назад мы были в одной из подмосковных баз – в Суханово. Сейчас этого лагеря не существует – прошлым летом всех выкосила неизвестно откуда появившаяся оспа. Выполняя для них одно из заданий, мы видели заторы на Автозаводском мосту, часть из которого, кстати, ещё и обвалилась.
Третье транспортное кольцо вообще своеобразный Рубикон для выживших. Мало людей, которые побывали за ним и вернулись обратно. Каждый из них рассказывал немыслимые басни. Раньше мы не обращали на них внимания, даже когда нам говорили, что в центре столицы живёт хорошо вооружённая группа людей. Недавно получили подтверждение этой информации.
А ещё мы узнали, что именно охраняет эта группа людей. И ради того, чтобы добраться к этому объекту стоило рискнуть не только нашим КамАЗом, но и собственными жизнями.
– А как мы можем на неё не соваться? – посмотрел на супругу. – Хочешь-не-хочешь, а придётся.
Ира тяжёло вздохнула. Тогда, возле «Тульской», нам пришлось крепко повоевать с изменёнными, поэтому воспоминания остались не самые приятные.
– Поехали, – сказал я. – Хватит здесь торчать, как прыщ на лбу. Если бы там кому-нибудь требовалась помощь, мы бы уже об этом узнали.
Едва мы тронулись, как стекло на третьем этаже разлетелось вдребезги. На проезжую часть упала табуретка. Окружающую тишину разорвал женский крик:
– Помогите! Пожалуйста!
Саму обладательницу голоса мы не увидели. Но в том, что она обычный и нормальный человек нет сомнений. Изменённые не могут говорить. При самом лучшем раскладе способны повторить звукосочетания «Угу» или «Ага». На большее их речевых способностей не хватает. При этом друг друга они как-то понимают. Подозреваю, что у нового вида людей, со временем, разовьётся полноценная телепатия.
Первое, что пришло в голову – ловушка. Слишком звонкий голосок, слишком странное место. Вообще слишком всё не так. Рассчитано на героев, у которых в головах засело, что рыцарь всегда должен прискакать на белом коне и убить злого дракона.
– Надо помочь, – супруга так демонстративно дёрнула ручник, что у меня не осталось сомнений в её намерениях. Она перебралась в кунг. Я направился следом. Ира достала из оружейного шкафчика автомат. Она любила «Абакан» за отсечку в два патрона. Человека он валит с первого раза, вне зависимости в броне тот или нет. Изменённого хотя бы затормозит. Останавливающее действие этого автомата переоценить невозможно. Когда-то мы потратили много усилий, чтобы достать его. Зато потом ещё один, в прямом смысле слова, свалился нам на голову. Чуть не пришиб меня. Мы так и не выяснили, кто тот шутник, швырявшийся автоматами в Грозном, с высоток на Умара Димаева. И вообще человек или новый изменённый? Обычно они так балуются. Швыряют из окон чем попало. Почему «новые»? А потому, что у бывших людей стираются и первичные и вторичные половые признаки. А новые изменённые рождаются без них. Не знаю людей, которые хотя бы догадываются, как изменённые размножаются без половых органов. Может быть, эта загадка когда-нибудь и решится, но нас здесь уже не будет.
