— Господи! Да ведь это вы горите! Не хватало вам потопа, так вы еще и пожар устроили! А еще пожилой человек! — возмутился Саша, бросаясь на кухню, откуда валил дым.
Сапог растекшись чадящей смолой по всей газовой плите, щедро извергал плотный, едкий дым. Огня практически не было, только пара язычков пламени, подпрыгивая словно в ка-ком-то языческом танце, облизывала остатки сапога. Зато дыма было более чем достаточно. Если бы Саше заплатили за каждый клуб этого закопченного воздуха, то он моментально превратился бы в одного из самых богатых людей планеты, и вместо того, чтобы работать сантехником, мог бы полностью сосредоточиться на сочинении своих стихов. Но это все было в мечтах, в реальности же надо было как можно быстрее тушить очаг возгорания, как любят выражаться пожарники. В сердцах плюнув на остатки безвозвратно потерянного сапога, чем сразу же потушил пожар, Саша расстроился. Саша с потерянным видом двинулся к выходу. От пережитого стресса у него в голове родились стихи:
Всяк зряч ослеп,Потерян божий дар.Исчезнет слух,Наотмашь, сей удар.А я, а я, а я…Наверно просто глуп,Признаюсь всем я вслух.Но не сломлен мой,Революционный дух!
— Не забудьте ваши инструменты, — предупредила старушка уходящего сантехника.
В это время запах дыма проник в комнату Фени.
— Там кажется, что-то горит, — высунув нос из-под одеяла, предположил мальчик.
— Да неужели пожар?! Какое счастье! — восхищенно в танце заходила Капа. Мне никак не удается познакомиться с огнем. Сколько веков мечтаю с ним пообщаться, а он только завидит меня, сразу шипит и исчезает. Уж я бы его обняла, поцеловала. Мне тетка рассказывала как она по молодости встречалась пару раз с ним, так она до сих пор с закипанием в душе вспоминает эти встречи, и их горячие объятия.
Догоняя запах гари, из-под двери в комнату клубами пополз дым. Мальчик, испуганно вскочив с кровати, распахнул дверь.
— Баба Тоня! Горим! Пожар!!! — истошно закричал он и ринулся на кухню.
В дверях Феня столкнулся с сантехником Сашей, одетым в странную обувку. У одного его сапога напрочь отсутствовала стопа, отчего голенище обручем крутилось на ноге.
— А, Фенечка, успокойся, родной. Не бойся, все уже закончилось, обрадовала своего воспитанника баба Тоня, стоявшая посредине кухни и усердно махавшая полотенцем, словно вентилятором, разгоняя дым. — Вот только ремонт нужен, — вздохнула она, видя скопившуюся копоть под потолком.
— Вот что Фенечка, ты уж пожалуйста, не плачь, иначе затопишь опять всю квартиру слезами. Мне сейчас надо сходить к Светлане Прокофьевне, поздравить ее с Днем Рожденья. А когда приду от нее, постараюсь привести все в порядок. Ну а ты, пока, поди, полежи в постели.
Только Баба Тоня успела произнести эти слова, как за окном показалась чья-то голова в сверкающей на солнце металлической каске. Распахнув створки окна, голова исчезла, но через секунду появилась вновь, но уже вместе с металлической трубой, с длинным шлангом на конце. Оторопевшие Феня, баба Тоня и Саша от неожиданности и удивления не в силах вымолвить ни слова, стояли и смотрели как голова в каске пыхтя и чертыхаясь подтягивает шланг поближе к себе.
Наконец все приготовления были закончены, труба вдруг дернулась, из нее вылетела струя воды, окатив Сашу, стоявшего ближе всех к окну, с ног до головы. Его жалобное "не надо" утонуло в мощном потоке жидкости.
— Что же вы делаете?! Вы затопите картинную галерею, которая находится этажом ниже! — пытаясь противостоять напору воды, взывал к мудрости пожарника Саша.
— Вот поэтому и делаем, что внизу картинная галерея. Лучше утопить, чем сжечь, — невозмутимо ответила голова в каске и исчезла, предварительно стряхнув с себя остатки капель.
Ну а посреди кухни по колено в воде остались стоять обескуражено глядя друг на друга сантехник Саша, баба Тоня и Феня. Из-за угла покачиваясь на волне медленно выплыла Капа, с довольным видом.
Когда вода по привычному уже пути, убежала вниз, Саша и баба Тоня вспомнили что они давно опаздывают. Проводив сантехника, и закрыв за ним дверь, баба Тоня, немного покрутилась перед зеркалом, которое ей не нравилось, потому что отображало ее неправдиво. Оно показывало ее намного старше, чем она была на самом деле. Так вот, покружив около этого неправильного зеркала и немного приведя себя в порядок, баба Тоня пошла, как она выразилась, "на секундочку" к своей подруге.
Глава девятая
Золотая рыбка Заря
Все это время пока происходили события, описанные выше, Заря находилась в маленькой и тесной стеклянной баночке. Пару раз ударившись о стенки банки, она наконец устроилась поудобнее и немного успокоившись, легла на дно. Оттуда ей было очень удобно наблюдать за осьминогом Семой, находившимся в аквариуме. А тот, обидевшись на судьбу, и задумчиво притулившись в уголочке, пытался скатать свою губу. Заря с интересом наблюдала, как осьминог-шестиног пытается всеми своими щупальцами закрепить непослушную губу, которая постоянно обвисала, показывая свой капризный неуправляемый характер. Бедный осьминог аж вспотел, от прилагаемых усилий. Но непослушная губа не поддавалась.
— Я понял! — осенила догадка Сему. — Ну конечно же я все делаю неправильно! Надо начинать с себя. Сначала тело, и только потом дух.
И Сема с усердием принялся приводить себя в порядок, чтобы покорить сердце своей любимой.
После ухода Капы в аквариуме сразу стало тесно и душно. Она унесла с собой основательную частицу влаги, живительный источник благоденствия. Как замечательно было окунуться в ее объятия, фыркать, поднимать волны, буравить и поднимать туманы донного ила. А щупальцами путать нити водорослей, с клекотом пускать пузыри, пугая Капу своими чернилами.
С глубоким вздохом прервав свои воспоминания, Сема решил начать дело со щупалец. Внимательно разглядывая себя в отражении стекла, он понял, как сильно запустил свою внеш-ность. Сема принялся чистить каждую присоску своего щупальца, при этом приведя в сильное смятение наблюдавшую за ним золотую рыбку, обилием сокровищ, открывшихся ее взору. На дне аквариума появилась целая гора крупного жемчуга, застрявшего когда-то в глубинах многочисленных присосок, как результат его бурного прошлого. В этой же куче валялись золотые монеты, рыболовные крючки, два якоря, один башмак, и еще много различных предметов непонятного происхождения.
Увидев это великолепие, Заря совершенно потеряла покой. Какой, оказывается, опрометчивый поступок совершила она, покинув свой уютный дом, свой милый аквариум, с ее преле-стным пластмассовым дворцом! Видя как гора богатств стремительно растет, хотя Сема еще до конца не закончил даже с одним щупальцем, Заря совсем потеряла покой.
Всплыв на поверхность воды, она свесив плавники через край банки, бесцеремонно прервала разговор Фени с Капой:
— Фенечка, верни меня, пожалуйста, назад. Я передумала быть хозяйкой банки, когда вокруг так много хорошего. Хочу назад, домой, в аквариум.
— А как же Сема? Ведь ты боялась находиться с ним в одном аквариуме, удивился мальчик.
— Ему сейчас не до меня, он, кажется полностью занят своей персоной.
Сема, увлеченный приведением своей внешности в порядок, даже не заметил, как в аквариуме появилась Заря, которая плюхнулась в воду, казалось, с небес. Хотя и раньше он совсем не заметил ее длительного отсутствия. Сема все усерднее освобождал свои присоски от лишнего балласта и хлама, мешающего ему очаровать любимую. С каждой секундой он чувствовал себя все легче и свободнее, освобождаясь от накопившегося за многие годы груза.
Его тщедушное тело размером со средний мужской кулак, выбрасывало богатства, намного превышающее его по весу и размеру. Если Сема сложив щупальца и скатавшись в клубок мог уместиться в заварочном чайнике, о его богатствах этого сказать было нельзя. Гора золота и жемчуга постоянно росшая на глазах у Зари, постепенно придавила Сему к крышке ак-вариума. Вскоре, таким образом, Сема оказался в плену собственного барахла.
Заря, совершенно потеряв голову от обилия богатств, беспокойно сновала по оставшемуся пространству воды вокруг Семы:
— Сема, как я тебя люблю! — восторженно восклицая, дефилировала она по аквариуму. — Наконец-то я поняла, что такое любовь, что значит настоящее большое чувство! — тараторила она, вертя своим пышным золотым хвостом прямо перед носом осьминога, который пытался справиться со своей отвисшей губой, заталкивая, прикусывая и придерживая ее щупальцами.
Вращая своими глазами, он то и дело поминутно поглядывал на свое отражение в зеркале. Сема хотел получше разглядеть изменения, произошедшие в его внешности вследствие прила-гаемых им титанических усилий, но Заря расплававшаяся перед его носом, мешала ему.
