Я умолк, потому что в комнату вернулся молодой негр.
– Немного музыки и комплименты от хозяйки, – прожурчал он и снова исчез.
Из спрятанных динамиков не слишком громко раздалась интеллектуальная музыка. Я обрадовался: это уменьшало шансы, чтобы кто-нибудь подслушал наш разговор.
– Во всяком случае, ему повезло: он вложил всю прибыль от своих фильмов в недвижимость штата Иллинойс и в результате разбогател.
Доминик нахмурился:
– Вы сказали, он либерал?
– Да, Ники, но в его случае это в порядке вещей. Он богат! Никто не боится богатых людей с розовыми взглядами: всем и так ясно, что они пальцем не пошевельнут против устоявшегося строя.
– Зачем он нам в таком случае? – поинтересовался он.
– Потому что, если Рон заинтересуется вами, он сможет во многом помочь. Или есть другие предложения?
Ники молча пожал плечами.
Я покончил с темой и не назвал еще одной причины, по которой обратился именно к Рону никто не боялся левизны Рона, никто не боялся таких розовых – кто много говорит, но ничего не делает. Каким и был Рон.
В комнате появились Рон и его жена.
– А это, – галантно сказал Рон, – моя дорогая супруга, Джейн.
– Очень приятно! – произнесла она после того, как Доминик и я сказали, как рады познакомиться с ней.
Затем она вместе с Роном повела нас в комнату для ужина. Комната не была большой – большая рассчитана, как минимум, на двадцать человек, а эта просто огромна и могла служить столовой для всей великой армии республики… Вокруг нарастал звук музыки.
Я спросил Доминика через стол:
– Как вам нравятся эти звуки?
Он повертел головой, как все люди, впервые слышавшие стерео.
– Это новая система, – пояснил я. – Вслушайтесь в музыку, какие восхитительные звуки скрипки, с одной стороны, и мелодия оркестра, с другой. Эта штука у Рона уже больше года!
– Возможно, скоро это появится у каждого, – скромно сказал Рон. – Но пока таких стереопроигрывателей выпускается не так много, а Джейн очень любит музыку.
Он улыбнулся жене, сидевшей в дальнем конце стола. Прежде чем завести разговор, она позвала негра, чтобы разложить салат.
– Думаю, мистеру Де Сота нравится подобная музыка, – сладко предположила она. – Не так ли? Вы явно получаете истинное наслаждение от скрипичного концерта Бетховена…
Но Доминик не принял игры.
– Это то, что сейчас? – спросил он. – По правде говоря, это та самая музыка, под которую меня допрашивала шеф-агент Найла Христоф.
У Рона упал с вилки салат.
– Найла Христоф? Лари, почему ты не сказал мне, что здесь замешана она?
– Я и не предполагал, что это так уж важно! – сказал я с сокрушенным видом. – Какая разница?
– Разница? О Боже, Лари, я непременно займусь этим делом!
– Больше она не причинит тебе зла! – сказала Джейн.
– Я забочусь не об этом! Мне так хочется отплатить ей той же монетой! Найла Христоф, – он повернулся к Доминику. – Это одна из самых неприятных агентов ФБР. Вы заметили, у нее не хватает больших пальцев?
– Ну конечно! – ответил Доминик. – Я еще удивился, как это могло произойти…
– Я расскажу, как это случилось, – сказал Рон. – Магазинная кража, потом – наркотики. Ее признали виновной трижды до наступления двадцати одного года, а на третий раз присудили отсечение больших пальцев. Она заслужила это. Тогда она была студенткой и занималась музыкой, но после того как Найлу поймали на убийстве, ей пришлось изменить свои привычки.
– И она ушла в ФБР? – спросил Доминик, то ли от удивления, то ли от возмущения раскрыв глаза.
– Она ушла в религию! – захохотал Рон. – И явилась в местный офис, предварительно забинтовав руки. Поговаривали, что она родилась заново и хотела пересажать всех торговцев травкой, переворошить все известные ей притоны… И уж, поверьте мне, она знала их немало. Первый год ее продержали сыщиком по мелким кражам, потом старый шеф бюро – Федерман – дал спецзадание: проникнуть в группу профсоюзных лидеров Далласа. Пятьдесят человек были приговорены, и в этом была ее заслуга!
– Во всяком случае, Рон, – заметил я, – довольно впечатляет, чтобы кто-то подобный ей сделался шеф-агентом.
– Потому что она уголовница! Черт возьми, Лари, откуда же они тогда получают большинство своих новобранцев?
– Нет! Я имел в виду другое: она женщина! – сказал я.
– Да? – пробормотал Рон. – Ладно! – здесь он задумался.
Я знал причину: Джейн являлась сторонницей равноправия женщин и всего того, что понимала под этим.
– Хорошо, – сказал он, – что теперь она неотъемлемая часть той шайки, которая зовется ФБР. Когда-то подобные ей сфабриковали против меня дело. Теперь такие же Руки-В-Перчатках и арабы объединились в одну компанию…
Здесь его остановил Доминик. Я мог бы перебить Ники, ведь Рон говорил то, что я и надеялся услышать. Но Доминик не ждал.
– Что я и говорю! – закричал он. – С тех пор как арабы и Духовное Могущество собрались вместе, время течет вспять. Почему они разрешают врываться полиции штата в частный бассейн и устраивать облаву? Каждый, пойманный без купального костюма, получает пятидолларовый штраф.
Рон забавно взметнул взгляд на свою жену.
– Увидели бы нас пару лет назад в Голливуде, а, Джейни? Мужчины и женщины (порой из самых высот!) купаются в одних лишь плавках, а иногда и более чем без…
– Сейчас, Рони, – произнесла она, смутившись, – попробуем сконцентрироваться на проблемах мистера Де Сота!
Я с благодарностью сказал: «Спасибо!» – затем повернулся к Рону и задал вопрос:
– Что вы думаете об этом, Рон? Я считаю, что все это серьезно, хотя и запутано. Я не надеялся, что вы рискнете…
Он изобразил благородство.
– Это очень серьезно! – продекламировал он. – И запутано… Я решил помочь вам, Доминик!
– Вы хотите помочь?! – воскликнул Де Сота.
– Конечно! – добродушно проговорил Рон. – Первым делом я напишу письмо в «Нью-Йорк таймс». Потом… минуточку… Как ты думаешь, Джейни? Может быть попытаемся устроить демонстрацию? Пригласим твоих друзей и помаршируем перед штаб-квартирой ФБР в Чикаго?
– Если ты хочешь этого, Рон, – сказала она. – Хотя многим из них пора на тот свет, я не уверена, захотят ли они в тюрьму!
Доминик засомневался.
– Не знаю, пойдет ли кто-нибудь в тюрягу ради меня! – сказал он.
– М-м-м-м! – размышлял Рон. – А как насчет этого: обратиться с петицией? Доминик возьмет щит с плакатом и складной стул, походит-побродит где-нибудь и соберет подписи народа под требованием, чтобы ФБР… Что именно вы бы хотели от них? – спросил он.
– Как раз этого я и не знаю! – сказал Ники. – Я хочу, чтобы с меня сняли обвинение!
– Но они допрашивали, зверски избивали…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
