Он начал снимать футболку, прежде чем полностью скрылся за дверью в ванную, и на долю секунды я увидела каждый дразнящий дюйм его широкой мускулистой спины. Я откашлялась и плюхнулась на диван, но тут же встала, чтобы посмотреть на себя в зеркало у входа.
Включился душ, и мне пришлось помедитировать, чтобы не представлять, как он снимает с себя остальную одежду, когда пар клубится вокруг его мощного, скульптурного тела…
Я выдохнула долгий, сдержанный вздох. Я даже не была уверена, почему так сильно боролась со своим влечением к нему. Вообще говоря, я не любила людей, но ничего не имела против членов. Разве я не могу назвать это просто сексуальным увлечением? Мне не нужно было притворяться, что он мне нравится. Может быть, я могла просто представить, что он пришел в шелковистом розовом пакете шести футов трех дюймов… последняя модель фаллоимитатора, в комплекте с богатым ублюдком.
Я провела рукой по волосам и откинулась на спинку дивана, устраиваясь поудобнее. Кого я обманываю? Мне также нравился мужчина, привязанный к члену. Мне нравилось, что он не уклонялся от моих худших словесных тычков. Мне нравилось, как он на меня смотрит. Мне нравилось, что он казался таким парнем, который даже не задумывается обо мне, но он смотрел на меня так, словно я была единственным человеком в мире. Да, он явно что-то скрывал. Да, ему, вероятно, преподнесли весь мир на серебряном блюде, и мысль о том, чтобы отдаться ему так же легко, как и все остальное, раздражала меня, но он мне нравился.
Его окружала атмосфера таинственности. Он держался с величайшей уверенностью, как будто уже завоевал весь мир и ему больше нечего было доказывать. Затем были противоречивые моменты паранойи, которые не сочетались с уверенностью, которую он так хорошо демонстрировал. Очевидно, загадочная посылка и странность того, что водительские права были отправлены по почте в конверте без опознавательных знаков. Как он преследовал меня, когда поймал, что я наблюдаю за ним и его столь же таинственными друзьями. И даже то, как он подскочил, как будто его поймали за чем-то нехорошим, когда я нашла его возле его квартиры несколько минут назад.
Боб Смит, если это было его настоящее имя, явно что-то скрывал.
Я услышала глухой стук из душа и вернулась к реальности. Я искала свой телефон в течение нескольких секунд, прежде чем поняла, что у меня его нет.
Потрясающе. Я даже не могла позвонить слесарю. Мне нужно вернуться в свою квартиру до утра, даже если для этого придется выбить дверь. Рузвельт все еще был там, и он устроит кошачий бунт, если его еда не будет на несколько градусов выше комнатной температуры и не будет аккуратно ждать его на столе, где он мог бы легко сбить все это на пол и съесть, как варвар. Я пыталась положить миску на пол с самого начала, как только увидела его странные наклонности, но ему нравилось, когда он сам ронял ее на пол. Коты могут быть идиотами.
Я вскочила с дивана и попыталась рассмотреть свое отражение на картине в рамке, изображающей гребную лодку. Гребная лодка. Это должно было быть символично? Если так, то я не могла понять, что это значит.
Я слегка съежилась, увидев свое отражение. Я всегда гордилась тем, что не являюсь той девушкой, которая должна быть идеально собрана и прекрасна в любой момент времени, но даже у меня были свои пределы. Волосы у меня были в беспорядке. Мой макияж размазался. У меня даже на щеке было небольшое пятно, похожее на засохшую слюну. Я поморщилась, вспомнив, как смотрела прямо в глаза Бобу.
Я быстро привела себя в порядок, насколько это было возможно с помощью рук, и немного слюны сверкнуло там, где это было необходимо. Я не выиграю ни одного конкурса красоты, но, по крайней мере, меня больше не будут принимать за сбежавшего психически больного.
Вода в душе отключилась, и я почти прыгнула обратно на диван. Я быстро попробовала несколько позиций, пытаясь найти такую, в которой я бы выглядела так, будто сидела там спокойно. Я растянулась, как будто собиралась вздремнуть, но решила, что это слишком небрежно. Я села, скрестила ноги и сцепила пальцы. Слишком серьезно. Я удовлетворилась тем, что закинула ноги на его кофейный столик и положила руки на спинку дивана. Средняя повседневная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он вышел из ванной, на нем ничего не было, кроме темно-серого полотенца, обернутого вокруг талии. Он точно знал, что делает, и меня бесило, что это работает слишком хорошо, чтобы мне было все равно.
У него были сплошь одни мышцы. Даже, казалось, малоизвестные мышцы, в существовании которых я не была уверена, были ли это ребра или просто дополнительный пресс. Он не был так сложен, чтобы быть мускулистым, но все равно выглядел так, будто мог ударить тебя дубинкой, перекинуть через плечо и отнести обратно в свою пещеру, где он покажет тебе, что огонь на самом деле не самое большое чудо человека.
Я услышала что-то среднее между кошачьим мурлыканьем и рычанием. Только через секунду я с ужасом осознала, что звук исходит из моего собственного горла. Я прижала руку к груди и откашлялась. Я уставилась на него так, словно от этого зависела моя жизнь.
— Несварение желудка, — быстро пробормотала я. — Я съела на ужин три буррито.
Он кивнул, как будто я только что сказала ему что-то впечатляющее.
— Так... наверное, ты забыл взять с собой чистую одежду? — спросила я пересохшим горлом, отчаянно пытаясь заполнить тишину.
— Конечно. Мы можем сойтись на этом. Или, может быть, я просто надеялся, что смогу понять, человек ты или робот.
— Я определенно робот. Ты можешь заглянуть внутрь, если не веришь мне. Только шнуры, батарейки и вилки. Потому что мне все это безразлично, — я указала на его торс, стараясь придать лицу выражение, которое говорило бы, что это именно так, одновременно привлекая всю энергию моего мозга на запись идеальной памяти об этом моменте, даже если это означало удаление несущественных данных, чтобы освободить место, таких как алгебра или история США.
— Не буду врать, — сказал он. — Мысль о том, чтобы проникнуть в тебя, приходила мне в голову.
Я почувствовала, как мои брови полезли на лоб. Обычно я довольно хорошо контролировала свое лицо, но сейчас это было слишком. Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы не сводить с него глаз, что не очень-то помогало. Они были похожи на кипящие серые магниты, которые угрожали притянуть меня и никогда не отпускать.
— Не мог бы ты одеться, прежде чем мы продолжим этот разговор? — я больше не могла этого выносить. Я закрыла глаза рукой и опустила голову. Пусть он увидит мою слабость. Мне было все равно. В любом случае, он увидит гораздо больше, если мне придется продолжать смотреть на это.
— Конечно. — Я услышала, как полотенце упало на пол, и этот звук с таким же успехом мог быть ударом грома.
Мой мозг был в состоянии повышенной готовности. Голый мужчина. Голый мужчина. Пенис качается на ветру. Булочки из стали на виду. Все. Прямо передо мной стоял голый мужчина, и все, что мне нужно было сделать, это посмотреть сквозь пальцы.
Я собрала всю силу воли, чтобы удержать руку на месте, пока не услышала, как закрылась дверь в его спальню.
Я вздохнула с облегчением и расслабилась на диване. Иисус. Смерть от сексуального сердечного приступа, вероятно, была бы одним из самых неловких способов для меня, особенно учитывая репутацию, которую я пыталась поддерживать.
— Эй, — сказала я, надеясь, что говорю достаточно громко, чтобы он услышал меня через дверь. — Могу я воспользоваться твоим телефоном, чтобы вызвать слесаря? Мой все еще в моей квартире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что? — спросил он. Дверь распахнулась, и он высунул наружу голый торс.
— Господи, — прошипела я, снова прикрывая глаза. — Прекрати размахивать этим, придурок.
Он закрыл дверь.
— Извини, мне показалось, ты сказала, что задыхаешься.
«Нет, тебе этого не показалась, дурак».
— Я спросила, можно мне воспользоваться твоим телефоном?
