Я удивлялся, как быстро это происходит. Перемена, которую она совершала, распространилась и на мне. Там, где всего несколько дней назад я чувствовал себя холодным и отстраненным, я уже чувствовал, как что-то шевелится. Не то чтобы у меня не было интереса к свиданиям, во всяком случае, не совсем. Я просто находил все меньше и меньше времени, чтобы тратить его на поиски отношений, пока, в конце концов, не остановился. Погоня за Лилит не казалась мне временем, которое я должен был выкроить из своего рабочего дня. Это было больше похоже на то, что мой рабочий день теперь должен был соответствовать любому графику, который требовала моя охота за Лилит.
— Знаешь, — сказал я. Я заворачивал кусок говядины в салат, как это делал мой коллега несколько лет назад… это был мой первый опыт с бразильским барбекю. Я не был уверен, что это была правильная техника, но было вкусно. — Я давно уже не делал этого.
— Свидание? — спросила она. Ее глаза следили за моими движениями. Она копировала меня, положив маленький листик с мясом на стол и облив его соусом, чтобы шел пар.
— Ага. Думаю, что прошло уже три года, может быть, больше. Наверное, я просто отвык от этой привычки.
— Я не думаю, что свидания должны казаться обязательством. Это не зубная нить и не стрижка газона. Ты должен хотеть этого.
— А ты? — я рассеянно бросил несколько овощей на гриль, чтобы присоединить их к мясу. Лилит снова повторила мои движения.
— Просто так получилось, что я очень долго не хотела тратить на них время.
— Сколько именно?
— Я не знаю. Шесть или семь?
— Месяцев?
— Лет…
Я рассмеялся.
— И ты доставляла мне столько хлопот?
Она пожала плечами.
— Я не притворяюсь нормальным человеком, как ты.
— Эй. Я никогда не утверждал, что нормальный. Разве я не говорил тебе, что моя сводная сестра пытается разрушить мою жизнь, потому что я не хочу заводить с ней роман?
Уголки ее губ дрогнули.
— Что-то такое припоминаю.
Моя собственная улыбка исчезла, когда я подумала о Селии и разговоре, который у нас с ней был ранее этим утром.
— Она только начала, и давай на этом закончим, потому что я не хочу портить тебе аппетит всей этой историей.
Лилит встретилась со мной взглядом, и в выражении ее лица было что-то такое, что я не мог решить, что это. Это было либо пугающе, либо сексуально, а может, и то и другое.
— Ты хочешь, чтобы я позаботилась об этой твоей сводной сестре? Я могу сказать ей, что у меня вот-вот появится ребенок от ее идеального сводного брата, так что она может с таким же успехом бросить все это. Или, знаешь, я могла бы просто заколоть ее во сне.
— Значит, ты считаешь меня идеальным?
Она закатила глаза, но в ее чертах промелькнула искорка юмора.
— Это — все, что ты понял?
Я покачал головой и посмотрел вдаль.
— Ты же не хочешь, чтобы Селия думала, будто между нами что-то серьезное. Это только подстегнет ее еще больше.
— И что? Она когда-нибудь остановится, если ты не будешь противостоять ей?
— Я не могу представить себе сценарий, в котором она действительно «останавливается». Я представляю, как ей на какое-то время становится скучно, но не думаю, что это когда-нибудь закончится. Не совсем.
— Тогда мы будем подстрекать эту суку.
Я рассмеялся, услышав напряженность в ее голосе.
— Знаешь, несколько сотен лет назад из тебя получился бы отличный шпион или убийца. Нет, не шпион. Твоя маленькая шпионская операция в кофейне была провальной, но я совершенно точно вижу, как ты кого-то ударяешь ножом.
Она сверкнула своей редкой улыбкой, и я упивался каждой секундой.
— Первое: я не шпионила за тобой, так что можешь не льстить себе. Я просто случайно взяла с собой снаряжение для наблюдения за птицами, которое можно было принять за шпионское. Это ты сошел с ума и погнался за мной до метро. Второе: я не уверена, что удар ножом был задуман как комплимент, но я воспринимаю это как комплимент.
Я указал на нашу еду, шипящую на гриле.
— Мы должны перевернуть ее. Вытащи мясо из салата и дай ему полежать на гриле минуту или две, чтобы оно обжарилось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она кивнула и проследила за моими движениями, затем вместе со мной помешала овощи. Они уже начали чернеть по краям.
— Здесь довольно круто, — сказала она. — Я чувствую себя пещерной женщиной.
— Ты обращаешься со своими приборами, как она, — заметил я.
Она сердито посмотрела на меня.
— Хочешь узнать, умею ли я обращаться с ножом лучше, чем с этими дурацкими щипцами?
— Не нож я хочу видеть в твоих руках.
Несколько секунд она выглядела растерянной, потом ее глаза слегка расширились, и она снова уставилась на еду.
— Могу я сказать кое-что честное? И я хочу, чтобы ты пообещал, что не подумаешь, будто я подбираю какой-то дурацкий комплимент, ладно?
— Конечно, — сказал я. Мой желудок слегка сжался от ее вопроса. Такие квалификации обычно означают, что кто-то собирается сказать вам, что, по их мнению, ничего не получится, или что у них смертельная болезнь, или что всю ночь у вас в зубах застрял огромный кусок пищи. — Давай.
— Я не могу перестать чувствовать, что все это розыгрыш. Ты не из тех парней, которые приглашают меня на свидания, и ты определенно не из тех парней, которые когда-либо казались заинтересованными в том, чтобы переспать со мной. Ты можешь просто дать мне обещание, что это не шутка?
— Что? Почему ты вообще думаешь, что я шучу или не могу пригласить тебя на свидание?
Она пожала плечами, и все ее жесткие углы, казалось, растаяли. На несколько секунд мне показалось, что я вижу, что она так хорошо скрывает за сарказмом и мрачным юмором. Она отталкивала людей не потому, что была злой или жестокой, она отталкивала их, потому что боялась боли, показать им настоящую Лилит и быть осмеянной или отвергнутой.
— Наверное, опыт научил меня быть скептиком, когда люди милые?
Я хотел спросить ее, что случилось, но мне показалось, что сейчас не самое подходящее время. Ей не нужно прямо сейчас выкапывать своих старых призраков, ей просто нужно почувствовать себя в безопасности. Ей нужно, чтобы я убедил ее, что она может чувствовать себя в безопасности, когда она со мной… что я никогда не буду принимать какую-либо часть ее как должное.
Я накрыл ее руку своей под столом и сжал ее, встретившись с ней взглядом.
— Как насчет этого? Я дам тебе ключ от своей квартиры. Если я когда-нибудь дам тебе повод думать, что я пытался как-то обмануть тебя, ты можешь прийти ко мне ночью и сделать всю эту колющую штуку, которая тебе так нравится.
Она сдержала кривую улыбку.
— Я на самом деле не люблю колоть вещи. Я просто люблю об этом говорить, потому что это пугает людей.
— Ну, это работает, — рассмеялся я. — Но я серьезно. Я никогда не буду пытаться обмануть тебя. Я пригласил тебя на свидание, потому что почувствовал связь. Я хотел познакомиться с тобой поближе, потому что считаю тебя интересной. И я хотел переспать с тобой, потому что, ну, посмотри на себя.
— Ты не должен был делать мне комплименты. Теперь я чувствую, что напрашивалась на них.
— Ты горишь.
— А? Это так крутые парни сейчас говорят «горячая»? Потому что это как-то неубедительно…
— Нет, — усмехнулся я. — Твоя еда.
Она убрала свою еду с гриля, которая начала подгорать.
— Твоя тоже выглядит не очень.
— Совершенно намеренно. Она просто хорошо поджарилась. Вся.
— Думаю, это больше похоже на обугливание.
Я отрезал кусок мяса и сунул его в рот. Я вгрызся в толстую горелую корку, и во рту у меня появился пепельный, горький привкус. Я почувствовал, как слезятся глаза, когда заставил себя сглотнуть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет. Совершенно восхитительно. — Я кашлянул в ладонь и пожал плечами. — Или нет.
Я знал, что это было удачное свидание, по крайней мере на каком-то уровне, потому что подгоревшая еда не испортила нам настроения. Мы ели, обходя скользкие темы, разговаривали и узнавали друг друга, и мне даже удалось выдавить из Лилит еще пару смешков, прежде чем счет был оплачен.
