«Да и нужен ли романтичной даме сей форсаж?.. По-моему, она прекрасно чувствует себя и в формате форума.» Честно говоря, я с трудом себе представлял, каким образом мой друг собирается вот так враз, с места в карьер, перескочить эту пропасть.
Единственное, что меня тут обнадёживало — это как раз то, что, на первый взгляд, должно было огорчать. А именно: несмотря на все просьбы и заклинания, симпатичная поэтесса упорно отказывалась прислать Порочестеру свои фото десяти-пятнадцатилетней давности. Что косвенно указывало на то, что Елена не относится к тому страшному и холодному типу людей, которые принципиально не смешивают вирт с реальной жизнью; что она не хочет вводить друга в заблуждение; что — пусть и неосознанно — рассчитывает на возможную встречу. (Конечно, это могло говорить всего лишь о том, что наша героиня была чудовищно страшна уже в юности, — но я как безнадёжный оптимист эту версию отмёл).
В общем, я всё больше понимал, что без посредника этим двоим не справиться. И посредником этим придётся стать не кому иному, как вашему покорному слуге.
Роль сводника была для меня новой. Но я и этому был рад — не так уж много в моей жизни нового. И то всё благодаря Порочестеру, который, что ни день, открывал меня для меня с самой неожиданной стороны.
Сказав себе так, я успокоился настолько, что на какое-то время позволил себе благополучно забыть о протекающей бок о бок со мной душераздирающей любовной истории.
Меня тогда занимало кое-что другое, куда более увлекательное. И реальное. Приближался тот удивительный, неописуемый момент, когда из разрозненных, кривоватых, странноватых на вид кусков ткани вдруг неизвестно как получается что-то похожее на ВЕЩЬ! Даже меня, старого заплесневелого сухаря, это чудо каждый раз изумляет и приводит в священный трепет — и, что интересно, с опытом он не уменьшается, а становится только сильнее. (Может быть, потому, что и сшитые мною вещи с каждым разом всё больше похожи на настоящие?..)
Вот и теперь, предвкушая миг чудесной трансформации, я с упоением работал иголкой. Процесс настолько захватил меня, что вот уже два дня я забывал даже позавтракать — и перехватывал что-то лишь к ночи, когда уже не мог работать — так болели глаза, пальцы и спина. И даже во сне у меня перед глазами мелькали стежки — чёрным по розовому. (Порочестер как-то объяснил мне, что это цвета молодёжной субкультуры «эмо», но вникать во все эти ужасы я не стал).
Готово!..
Но это пока был только пиджак — вернее, заготовка для пиджака. А я хотел доделать до завтра и брюки, чтобы уж всё сразу прикинуть прямо на Порочестере. И снова вспомнил, что надо поесть, только когда спину и шею ломило уже невыносимо. В результате на третий день работы у меня вовсю разболелись не только мышцы и глаза, но и желудок.
Это, конечно, плохо, что я себя так измотал. Здоровья это в моём возрасте не прибавит. Зато именно благодаря такому чудовищному насилию над своим организмом я и вспомнил, наконец, кое-что важное — да не просто важное, а такое, что самой короткой дорожкой вело нас прямёхонько в покои загадочной красавицы.
Когда меня озарило, я как раз дошивал последние стежки, смётывая Порочестеровы брюки, и торопился закончить поскорее, чтобы с чистой совестью бухнуться в кровать и отрубиться. Но теперь у меня и усталость прошла — может быть, оттого, что я от неожиданности уколол большой палец иглой. Ах я дурак!.. Как же я сразу-то не догадался?.. Решение было столь очевидным, что я, выдавливая из пострадавшего пальца капельку крови, кряхтел и радостно чертыхался на своё патологическое тугодумие.
Всё лежало на поверхности. Ничего даже и придумывать не надо было! План чудесного соединения двух любящих сердец, словно сам собой выстроившийся перед моим внутренним взором, был настолько строен, красив и гармоничен, что никаких накладок, никаких препятствий на этом пути не могло возникнуть просто по определению. Теперь я знал, что делать и, главное, как. Трепещи, виртуальная реальность!.. Реал скоро победит окончательно, прекрасная Елена уже не сорвётся с нашего крючка…
Если что-то меня теперь и беспокоило, то только одно: успею ли я, храбрый портняжка, дошить розовый костюм с кружевами к сроку?.. А то, чего доброго, наш виртуальный герой заартачится — и наотрез откажется ехать к своей даме в каком-нибудь ином, менее изысканном прикиде…
Я вколол иглу в крохотную подушечку и ласково погладил лежащую у меня на коленях кучу джинсового тряпья: главное — суть, но и детали тоже имеют значение. Удивительно, но мне, закоснелому эгоисту, в этот миг хотелось только одного: чтобы всё сложилось именно так, как видится моему другу в его самых сладостных мечтах.
4
— Дружище, Вы любите массаж? — в лоб спросил я Порочестера, день спустя подъехав к нему на квартиру для предварительной примерки. За это время я успел не только полностью сметать верхнюю и нижнюю часть костюма, но и выкроить мелкие детали. Как всё-таки трудно работать, когда твой клиент настолько разительно отличается от тебя… конституцией? Консистенцией?.. Комплекцией!
В ответ с Порочестером стало происходить что-то невообразимое. Он весь одеревенел (в этот миг я как раз оправлял на нём будущий жакет — вроде сидел сносно), затем побагровел кончиками огромных ушей, торчащими из-под седеющих патл, заблестел лицом — и через минуту-другую напряжённых раздумий изрёк что-то вроде:
— Э… эээээ… Что?..
— Массаж, — терпеливо повторил я, параллельно смекая, что правый рукав неплохо бы сделать чуть покороче — в теле Порочестера наблюдалась лёгкая ассиметрия. — Массаж, дружище. Ну, спины, ног… лица… Любите?..
При слове «лица» бедняга Порочестер немного отмяк, вздохнул посвободнее — и почти твёрдым голосом, в котором, однако, ещё чувствовалась лёгкая дрожь, заметил:
— Вот уж не знаю. Массаж лица мне ещё никогда не делали…
Тут он явно поскромничал. Я мог бы побиться об заклад, что и другие части его тела доселе не знали сих сладостных испытаний. Что ж, смиренно подумал я, будем надеяться, что любознательность в моём друге всё-таки победит стыдливость. Но это потом, а пока не будем пугать беднягу сразу — лучше готовить его мелкими порциями.
После лёгкого чаепития мы продолжили примерку. Но теперь она шла через пень-колоду. Ибо клиент от моего невинного вопроса так напрягся, что еле-еле влезал негнущимися членами в костюм — и своей громоздкой оцепенелостью мешал мне посадить изделие по фигуре. Видимо, он решил, что я предлагаю ему свои услуги и вот-вот примусь его массажировать во всех возможных местах. Пришлось изобразить эдакую ни к чему не обязывающую болтовню беззаботного портняжки — чтобы хоть немного унять ненужные подозрения:
— Вы знаете, дружище, а я вот без массажа долго не могу. Скрипеть начинаю. Остеохондроз. Что поделаешь, в нашем возрасте без этого уже никак. Жаль только, хорошего специалиста найти не так-то просто. Но мне повезло — порекомендовали. Вот как раз в ближайшее время собираюсь записаться на процедуру. Ехать, правда, далековато, за городом, но оно того стоит. Кстати, хотел спросить…. ээээ, вот сюда ножку, ага… хотел спросить: не согласитесь ли Вы составить мне компанию? А то одному в такую глухомань как-то боязно добираться…
По мере моего непритязательного монолога Порочестер всё больше приходил в себя — как видно, лечебный массаж казался ему не в полной мере МАССАЖЕМ, — а уж после слова «боязно» и вовсе оживился:
— Конечно, дружище! С Вами — хоть на край света! Да и то пора хоть ненадолго натянуть нос закоптелой Москве. За город, да по золотой осени — одно удовольствие…
— Так значит, договорились, — пробурчал я, зажимая промеж губ булавки — не столько потому, что некуда было больше их сунуть, сколько для того, чтобы не продолжать разговор. На сегодня достигнутого было вполне достаточно, и должно было пройти время, чтобы закрепить успех. А тот был немалый — судя по тому, что Порочестер, провожая меня до двери, спохватился:
— Вы только, пожалуйста, предупредите меня хотя бы за денёк-другой, когда соберётесь. Я специально отложу все планы…
Ну ещё бы. Я и сам терпеть не могу импровизаций и считаю, что лучший экспромт — тот, что хорошо подготовлен. Недаром же я начал подбираться к цели так издалека. Ко дню нашей романтической прогулки Порочестер уже должен держаться бодрячком-с — и не падать, как чувствительная барышня, в обморок от одного только слова, обозначающего нечто, потенциально связанное с физическим удовольствием.
О том, что упомянутый «хороший специалист» — ни кто иной, как одна его близкая знакомая, я решил сказать ему чуть позже — ну, хотя бы после того, как розовый костюм с оборками будет закончен. Всему своё время.
