– Что слышу я во всех кругах общества? Смутный ропот, молва о неслыханных происшествиях поразила мой слух. Все извращено, и способность речи, которой милосердный Брама до сих пор наделял язык – как знамение его гнева, – дана другим органам. И каким органам? Вы знаете их, господа. Нужны ли еще чудеса, чтобы пробудить тебя от усыпления, неблагодарный народ? И не достаточно ли было свидетелей грехов твоих? Нужно было еще, чтобы главные орудия подали голос. Без сомнения, мера их беззаконий переполнена, ибо гнев небесный наслал на вас новые наказания. Напрасно ты прятался в темноте, напрасно избирал ты немых соучастников; слышишь ты их ныне? Со всех сторон раздаются их голоса, обличающие твое нечестие перед лицом вселенной. О ты, мудро управляющий нами Брама, справедлив суд твой. Закон твой карает вора, клятвопреступника, лжеца и прелюбодея. Он осуждает и низость клеветников, и происки честолюбцев, и ярость ненавистников, и козни обманщиков. Верные твои служители не перестают возвещать эти истины чадам твоим и грозить им наказанием, какое ты уготовил в праведном гневе твоем нарушителям закона. Но тщетно! Безумцы предались неистовству страстей: они понеслись по течению. Они презрели наши предостережения, они посмеялись над нашими угрозами, они сочли за ничто наши проклятия. И пороки их возросли, укрепились и умножились, голос их нечестия достиг и тебя, и мы не могли предвидеть ужасного бича, каким ты покарал их. После того как мы долго молили тебя о милосердии, будем теперь прославлять твою справедливость. Под твоими ударами они, несомненно, вернутся к тебе и познают руку, которая легла на них своей тяжестью. Но, о неслыханное ожесточение! О верх ослепленности! Они приписали силу твоего могущества слепому механизму природы. Они сказали в сердце своем: «Нет Брамы. Не все свойства материи нам известны. И новое доказательство бытия божества – лишь доказательство невежества и легковерия тех, которые его нам противопоставляют». На этом основании они возвели целые системы, придумали гипотезы, производили опыты. Но с высоты своего вечного чертога Брама смеялся над их бесплодными измышлениями. Он посрамил дерзостную науку, и сокровища разбили, как стекло, преграду, которая сдерживала их болтливость. Пусть признают, наконец, эти горделивые черви слабость своего разума и тщету своих усилий! Пусть перестанут отрицать бытие Брамы или ставить пределы его всемогуществу! Брама существует, и он всемогущ, и он так же ясно явлен нам в своих ужасных карах, как и в своих несказанных милостях. Но кто же навлек кару на эту несчастную страну? Не твои ли злые деяния, мужчина алчный и безбожный? Не твое ли порочное кокетство и безумные любовные утехи, светская женщина, лишенная стыда? Не твое ли бесстыдное распутство, сладострастный нечестивец? Не твое ли бессердечие к монахам, скряга? Не твой ли неправый суд, продажный, пристрастный судья? Не твое ли лихоимство, ненасытный торговец? Не твоя ли распущенность и безверие, изнеженный нечестивый придворный?
И вы, на ком в особенности тяготеет эта кара, женщины и девушки, впавшие в распутство! Если бы даже изменив долгу, налагаемому нашим законом, мы сохранили молчание о вашем распутстве, при вас всегда находится голос еще более настойчивый, чем наш. Он следует за вами повсюду и везде будет укорять вас за ваши нечистые желания, за ваши двусмысленные привязанности, за ваши преступные связи, за чрезмерные заботы о том, чтобы нравиться, за ухищрения, на какие вы пускаетесь, чтобы привлекать поклонников, за ловкость, с какой их удерживаете, за чрезмерность ваших страстей и за ярость вашей ревности. Чего же вы еще ждете? Почему не сбросите иго Кадабры и не вернетесь под кроткую власть законов Брамы? Но возвратимся к нашей теме. Я говорил уже, что светские люди держат себя как еретики по девяти причинам: первая… и т.д.
Эта речь произвела различное впечатление. Мангогул и султанша, которые одни знали секрет перстня, нашли, что брамин так же удачно объяснил болтовню сокровищ с помощью религии, как Оркотом с помощью науки. Женщины и придворные петиметры говорили, что проповедь соблазнительна и что проповедник – юродивый. Остальная часть аудитории смотрела на него как на пророка, проливала слезы, прибегала к молитвам и слегка даже к бичеваниям, но ничего не изменила в своей жизни.
Слух об этом докатился до всех кафе. Один из остроумцев решил, что брамин лишь поверхностно коснулся вопроса и что его выступление было холодной и скучной декламацией. Но, по мнению ханжей и кликуш, это была самая красноречивая и внушительная проповедь из всех, какие были произнесены в храме за целое столетие. По-моему же, остроумец и ханжи одинаково были правы.
Глава шестнадцатая
Видение Мангогула
В то время как все были заняты болтовней сокровищ, в государстве возникли новые волнения Они были вызваны употреблением «пенума», т.е. маленького кусочка сукна, который накладывали на умирающих. Старинный ритуал требовал, чтобы его клали на рот Реформаторы утверждали, что его следует класть на зад. Страсти разгорелись. Дело готово было дойти до драки, когда султан, к которому взывали обе партии, разрешил в своем присутствии диспут между самыми учеными из их главарей. Вопрос подвергся тщательному обсуждению. Ссылались на традицию, на священные книги и на комментарии к ним. И у той и у другой стороны имелись веские доводы и крупные авторитеты. Мангогул, не зная, к чему склониться, отложил решение вопроса на неделю. По истечении этого срока сектанты и их противники вновь появились перед султаном.
Султан
– Жрецы и священники, – обратился он к ним, – садитесь. Проникнутые сознанием всей важности пункта из учения, вызвавшего между вами разногласия, мы после диспута, происходившего у подножия нашего трона, не перестали взывать к небесам о ниспослании нам озарения. Прошлую ночь, в час, когда Брама открывает свою волю любимцам, мы имели видение. Мнилось, мы слышали беседу двух важных лиц, из которых одно считало, что у него посреди лица два носа, а другое, что у него две дыры на заду. Вот что они говорили. Первым высказалось лицо с двумя носами:
«То и дело ощупывать себе зад рукой – вот смешной тик…»
«Правда».
«Не можете ли вы от него избавиться?»
«С неменьшим трудом, чем вы от двух носов…»
«Но мои два носа вполне реальны. Я вижу их, я их ощупываю. И чем больше я рассматриваю и трогаю, тем больше убеждаюсь в их реальности… А вот вы уже десять лет, как ощупываете себя и всякий раз обнаруживаете, что зад у вас такой же, как и у всех. И вам уже давно следовало бы излечиться от вашей мании»…
«Моей мании? Нет, двуносый человек, безумец – это вы».
«Довольно споров! Оставим это. Я уже сказал вам, каким образом у меня появился второй нос. Расскажите и вы мне историю вашего второго отверстия, если только помните…»
«Еще бы мне не помнить! Такие вещи не забываются. Это было тридцать первого числа, между часом и двумя ночи».
«Ну, и что же?»
«Постойте… Простите… Я боюсь, что… Нет, нет… Как ни мало я знаю арифметику, но, кажется, правильно вычислил».
«Это очень странно. Итак, в эту ночь?»
«В эту ночь я услыхал знакомый мне голос, кричавший: „Помогите! Помогите!“ Я осмотрелся и увидел молодое создание, перепуганное и растрепанное, которое бежало ко мне со всех ног. Его преследовал угрюмый, свирепый старик. Судя по его одежде и по инструменту, которым он был вооружен, это был столяр. На нем была рубаха и короткие штаны. Рукава рубахи были засучены до локтей, руки жилисты, лицо смугло, лоб покрыт морщинами; щеки одутловатые, на подбородке растительность, глаза сверкающие, грудь волосатая; на голове – остроконечный колпак».
«Представляю себе его».
«Женщина, которую он уже настигал, продолжала кричать: „Помогите! Помогите!“, а преследовавший ее столяр твердил: „Не удерешь! Я тебя поймал! Теперь уж не скажут, что у одной тебя его нет. Клянусь всеми дьяволами, ты тоже его получишь!“ В этот момент несчастная оступилась и упала ничком, все еще крича: „Помогите! Помогите!“, а столяр прибавил: „Ори, ори, сколько хочешь, но у тебя оно будет все равно, маленькое или большое, – уж за это я ручаюсь!“ Тотчас же он задирает ей юбку и обнажает зад.
Этот зад, белый как снег, жирный, упругий, круглый, пухлый, толстый, как две капли воды походил на зад жены верховного жреца».
Жрец
Моей жены?
Султан
А почему бы и нет?
Человек с двумя дырами прибавил: «Это была, в самом деле, она, я узнал ее. Старый столяр поставил ногу ей на крестец, наклонился, провел руками по ее бедрам до самого места расхождения ног, пригнул ей колени к животу и приподнял ей зад так, что я вдоволь мог его разглядеть; созерцание доставляло мне удовольствие, хотя из-под юбок раздавался голос, кричавший: „Помогите! Помогите!“ Вы подумаете, вероятно, что я жестокий, безжалостный человек, но я не хочу казаться лучше, чем я есть, и признаюсь, к моему стыду, что в эту минуту испытывал больше любопытства, чем сострадания, смотрел во все глаза и не думал ей помогать».
