встречалась с обладательницей этой нечистой кожи, покрытой какими-то мелкими бугорками и оспинками. Но сквозь затёмнённые стёкла очков – оправа подобрана безвкусно: позолота местами отлетела, на дужках сколы – глаз не разглядеть.
«Наверное, веки с дефектами, поэтому и прячет», – решила я и, дожидаясь, пока устроится поудобней, продолжила её рассматривать.
Молодая дама, лет двадцати пяти, имела – оговорюсь, что это сугубо частное мнение – внешность «неприметной красоты» из старой песни. Про ту, кою и на танцы не приглашают и до дому не провожают. Общество по обыкновению с некоторой жалостью относится к категории населения, воспетой в этой песне, будь то мужская или женская часть. Получается: ты некрасив, а значит, обижен богом, то есть где-то убог, что прямиком ведёт к праву на получение сертификата жалости.
Но здесь надо немного разобраться. Некрасив, вовсе не значит убог. Кроме этого к убогости можно отнести и физическую увечность, а так же и духовную посредственность. А вот тут действительно трудно что-то поделать: ума порой не дашь, а увечность далеко не всегда исправишь. В отличие от неприглядности, которую всегда можно как-то примять косметологией, навалится на неё пластической хирургией. Да и фокус интеллекта порой сильней ужимки красивого взгляда, так как мышцей, даже мимической, всегда движет извилина. Поэтому, коль твой образ прост, то усложняй рисунок своего мозга. Если в этом достичь успеха, то внешний мир в глазах наблюдателя (собеседника) затмится внутренним. При определённом усилии это более чем возможно; в истории много тому доказательств, и перечислять все попросту нет смысла – всё в книгах написано.
Неприметная афиша может вещать о невиданном действе, хотя в наше время возможно и обратное. Поэтому-то я не спешу с выводами, когда вижу невзрачного человека: а вдруг его лицо имеет не общее выражение, скрывающее необозримые просторы интеллекта. Последний больше и долговечней.
Поэтому-то, прежде чем жалеть дурнушку, я задумывалась о том, а что я о ней знаю. За невзрачной внешностью может скрываться что угодно: и доброта, и мыслительные способности, и обаятельный дар. И ещё зло. Но вся эта умственная гимнастика уходила глубоко на задний план, когда передо мной являлся пациент, особенно клиент. Кто бы он и какой не был.
– Ну, и что у вас стряслось? – совершенно не обращая внимания на прыщики и оспинки лица, я задала стандартный вопрос пациентке.
Она, мило улыбнувшись, пожаловалась на боли в плечевом суставе, плохом его функционировании. Особенно смущало её отсутствие причин расстройства – не ударила, не застудила, не наджабила. Недуг, как выяснилось, беспокоит уже достаточно длительное время и порой причиняет серьёзные страдания.
– Уснуть иногда невозможно, как ноет, – заключила девушка и в доказательство повернула плечо, сопроводив движение стоном.
«Ещё немного, и её сустав либо заскрежещет, или кость треснет», – подумала я, увидев явно гипертрофированную гримасу.
– Странно, – с долей недоумения заключила я, закончив осмотр, – рука нормально функционирует. Нужен рентген.
– А у меня уже есть рентген, – вновь заулыбалась она, – вы только скажите, сколько нужно будет вам заплатить?
Я удивлённо посмотрела на даму: ещё нет даже диагноза, а она уже решает вопрос оплаты. Если придерживаться логики, естественно любая работа чего-то стоит, но как можно определиться со стоимостью не зная объёма. Время, силы, расходные материалы – всё это нужно учесть. Не особняком стоят и материальные возможности заказчицы. Но возможна, она имеет в виду именно аспект диагностики. Так или иначе, я решила уточнить.
– За что вы хотите мне заплатить?
– За обезболивание.
Ну и ну! Ещё неизвестно, что и как лечить, а она уже поднимает вопросы анестезии. Знай заранее, чем обернётся это обезболивание, так я уже в этот момент – как в кино показывают – дёрнула бы за руку так, что очнуться ей пришлось бы уже в гипсе. Вот и вся анестезия! Но зло, как уже говорилось чуть раньше, коварно: я не насторожилась, ни на грамм.
– Думаю, мы обо всём договоримся.
–Тогда давайте, – она в очередной раз улыбнулась.
– Что давайте? – некоторое недоумение возникло в моём сознании.
– Говорите, сколько будет стоить обезболивание.
Чего это она так озабочена анестезиологической стороной лечебного процесса, подумала я? Обычно люди прежде о сути болячки справляются: что будет да как быть. Наверное, наслушалась страшилок от медицины. Или попросту трусиха. Ведь падают же некоторые в обморок даже от вида шприца. Да что там от шприца – от ватки с капелькой крови валятся. Если она такая, решила я, сразу нужно обнадёжить.
– Не в цене суть, а в качестве. Правильный путь введения, удачно подобранный препарат, и посещение врача запомнится как сеанс релаксации.
– Здорово! А какие препараты вы будете делать?
– Обезболивающие конечно.
– Понятно, что обезболивающие. А какие?
– Да любые, – пожала плечами я, – я обычно с комплексом препаратов работаю.
– А какие именно? Реланиум будет?
– Если хотите, будет и реланиум, – с некоторым недоумением заверила я, даже не задумываясь, чего это она прицепилась к обезболиванию.
У меня как раз залежались пара ампул этого препарата, относящегося к группе сильнодействующих (прошу не путать с наркосодержащими – это совсем другая история). К слову, в эту группу входит даже спирт – если сотрудник нарконадзора задержит вас со ста граммами его девяносто процентного, то запросто может завести уголовное дело. Это что-то вроде хранения в больших количествах, а если вы подарите этот пузырёк другу, то ещё и за сбыт. А если рядом будет кто-то третий, то могут пришить и преступное сообщество. К сильнодействующим относятся: анаболики – обратной стороной могучей мускулатуры культуриста является уголовный кодекс; снотворные – не дай бог, замучает бессонница, можешь в итоге загреметь на нары; ещё какие-то: не буду ворошить весь уголовный кодекс. Так что, если захочется успокоить нервишки, лучше воспользоваться валерианой (хотя она тоже на спирту – главное не закупать больше двух пузырьков, не то статья обеспечена), а не реланиумом.
– Отлично! – обрадовалась она, – ну, и сколько?
– Чего сколько?
– Ну, сколько будет стоить с реланиумом?
– Но это лишь транквилизатор: так, немного страх поубавит и всё, – пояснила я наивная, даже не догадывающаяся о сгущающихся надо моею головушкой грозных туманностях.
– Пусть поубавят. Вы только скажите – сколько.
Откуда мне было знать, что две ампулы банального транквилизатора из ящичка рабочей тумбочки могут подвести под статью с квалификациями хранения, сбыта, и все это в больших количествах и в группе лиц со сговором. Во как! Значит могут, если это кому-то стало нужно. Я, естественно, даже не подозревала, что найдутся чудаки на букву «М», кому это надо, и такие же чудачки в погонах, которые возьмутся за это дело со всей профессиональной
