тоже выглядят шикарно: строгая форма всегда выгодно подчёркивает фигуру и хорошо держит бюст, стильный каблук прекрасно выверяет походку и превращает ногу в перо живописца. Не хочу кривить душой, но если устроить всемирный конкурс красоты среди работниц правоохранительных органов, то процентов на девяносто подиум займут наши девчонки.
Катерина Прикладова, в чём я не испытываю ни малейшего сочувствия, не попадает и в сотую процента из оставшихся десяти. И даже пирсинг, круговой или секторный, пусть усиленный гротеском тоннелей и подчёркнутый тотальной татуировкой, не спасёт ситуацию. Выделит из массы, но не сделает красивой. И нет богатого внутреннего мира, дабы как-то сбалансировать ситуацию.
Вот и тут искорки от колечек и бусинок на её лице сразу бросились в глаза. И ещё не могло ускользнуть от взгляда то, что она единственная из всего зала не пускала в ход ладони. Я же, не сводя с неё взгляда, продолжала переходить от одного куплета к другому. Катерина тоже не отводила глаз: самообладание насколько возможно сдерживало порывы слабости. Однако к середине песни стало видно, что она постепенно проседает вглубь кресла. Слова и фразы, понятные только ей, быстро и уверенно пробивали броню, до этого момента надёжно укрывавшую потайные закоулки души от травм. В какой-то момент Прикладова наклонила голову так, чтобы как-то скрыть глаза, слегка заблестевшие от навернувшихся слёз. Видимо, остатки женской слабости, ещё не вытравленные суровостью профессии, дали о себе знать.
Я, когда сочиняла текст песенки, постаралась в выборе слов. Последние, как оказалась, задели за живое. Точнее, за рудименты такового. В общем, мне удалось сделать ей больно.
Может, кто-то осудит меня за это. Ведь я ужалила в самое уязвимое место – в неустроенность личной жизни. Но, уверена, найдутся и сторонники; пятьдесят на пятьдесят. Когда, как говориться, бесцеремонно рвёшь струны жизни чужой, будь готов, что однажды ударят и по твоей. Вот в какой-то мере наступил и её момент.
Больше с Прикладовой я не встречалась. И даже ничего о ней не слышала. И спросить не у кого, разве что у туч, но они мало значат. Если только образно напомнят об одном жизненном периоде, когда активно сгустились над моей головой. Причём настолько активно, что и по сегодняшний день я иногда просыпаюсь в ужасе и холодном поту, если в ночных кошмарах вижу нашпигованное пирсингом лицо и зловеще сверкающую бляху ГСНН. Когда становиться понятно, что это лишь сон, я, насилу отдышавшись, укладываюсь обратно на подушку. Но прежде чем вновь удаётся уснуть, в голове ещё долго раздается хрипло-визгливый голос оперативницы Кати.
«Всем стоять! Нарконадзор!»
–
10.01.2018. 11.47.
