Роджерс принес справочник. Джордж открыл его наугад и быстро стал листать.
— Персия — слишком далеко, мост Патни — слишком близко. Рамсгэйт? Не думаю. Рейгэйт также меня не вдохновляет. Что за штука! Тут есть место, которое называется Замок Роулэнд. Ты когда-нибудь о нем слышал, Роджерс?
— Я полагаю, сэр, что туда можно доехать с вокзала Ватерлоо.
— Роджерс, что ты за человек! Ты все знаешь. Ну и ну, Замок Роулэнд! Интересно, что это за местечко.
— Я бы сказал, сэр, что это очень небольшое местечко.
— Это даже лучше, меньше конкурентов. В воздухе этой тихой, маленькой деревушки до сих пор чувствуется старый феодальный дух. Последнего из Роулэндов должны там встретить с искренним уважением. Я бы не удивился, если б они через неделю избрали меня своим мэром.
Он захлопнул справочник.
— Выбор сделан. Собери мне маленький саквояж, Роджерс. Передай мой привет повару. Его зовут Дик Вайтингтон, ты знаешь. Спроси его, не будет ли он так любезен дать мне на некоторое время своего кота. Когда ты собираешься стать лорд-мэром, кот просто необходим.
— К сожалению, сэр, кот сейчас не в форме.
— Это почему же?
— У него прибавление в семействе. Восемь котят. Появились на свет сегодня утром.
— А я и не знал. Я-то думал, что кота зовут Питер.
— Именно так его и звали. Это большой сюрприз для всех.
— Да, вот пример того, что внешность бывает обманчива. Ну что ж, придется мне ехать без кота. Уложи мои вещи прямо сейчас, хорошо?
— Да, сэр.
Роджерс удалился и вернулся через десять минут.
— Вызвать такси, сэр?
— Да, пожалуйста.
Роджерс поколебался, но затем подошел к Джорджу поближе.
— Осмелюсь заметить, сэр, но если бы я был на вашем месте, то не стал бы придавать такое значение всему тому, что наговорил вам сегодня мистер Роулэнд. Он был на одном из званых обедов, и…
— Не продолжай, — сказал Джордж. — Я понял.
— И потом, его подагра… — Я знаю, знаю. Очень тяжелый вечер для тебя, Роджерс, да и для нас обоих. Но мне хотелось бы увидеть себя в замке Роулэнд — это цель моей исторической поездки, — когда я там буду выступать с речью. Просмотр почты и утренней прессы не отнимет у меня много времени, как раз пока будет готовиться фрикасе из телятины. А теперь — в Ватерлоо! — как сказал Веллингтон накануне исторического сражения.
Вокзал Ватерлоо в этот день предстал перед Джорджем не в самом лучшем виде. Поезд, который должен был доставить его до места назначения, мистер Роулэнд разыскал не сразу. Этот поезд ничем не отличался от других; в нем, казалось, почти не было пассажиров. У мистера Роулэнда было купе в вагоне первого класса как раз в самом начале состава. Туман, опустившийся на столицу, то рассеивался, то опять появлялся. Платформа была пуста, и тишину нарушали только приступы астматического кашля паровоза.
Но тут события начали развиваться с потрясающей быстротой.
Первой появилась девушка. Она рывком открыла дверь, влетела в купе, разбудив уже задремавшего было мистера Роулэнда, и воскликнула: «О! Спрячьте меня, пожалуйста, спрячьте!»
Джордж был человеком действия, ему некогда было размышлять, почему и зачем он должен это делать. В железнодорожном купе есть только одно место, где можно спрятаться, — под сиденьем. В считанные секунды девушка забралась туда, а сверху на сиденье Джордж поставил свой саквояж.
Но в этот момент в окне купе появилось лицо мужчины, искаженное яростью.
— Моя племянница! Она здесь. Где моя племянница?
Джордж, почти не дыша, полулежал в углу, углубившись в спортивную колонку вечерней газеты. Он отложил ее с видом человека, которого отвлекли от важных дел.
— В чем дело, сэр? — вежливо спросил он.
— Моя племянница! Что вы с ней сделали?
Рассудив, что лучший способ защиты — нападение, Джордж начал действовать.
— Какого черта?! — закричал он, подражая голосу собственного дядюшки.
Незнакомец замолчал, не ожидая такого яростного отпора, что позволило Джорджу разглядеть его. Он был тучен и тяжело дышал, как будто некоторое время ему пришлось бежать. Он был подстрижен en brosse[1]. Прическа, в которой выделяется каждая отдельная прядь волос, и носил усы убежденного приверженца Гогенцоллернов[2]. Он говорил с акцентом, а его осанка свидетельствовала о том, что он гораздо лучше чувствует себя в мундире, нежели без него. Джордж как истинный британец относился с известным предубеждением ко всем иностранцам, а в особенности к немцам.
— Какого черта, сэр? — зло повторил он.
— Она зашла сюда, — ответил иностранец. — Я ее видел. Что вы с ней сделали?
Джордж отложил газету и высунулся из окна.
— В чем дело? — прорычал он. — Это шантаж. Но со мной эти штучки не пройдут! Я все прочел о вас в «Дейли морнинг». Кондуктор, сюда! Сюда!
Железнодорожный служащий, заметивший перебранку, уже спешил к ним.
— Сюда, кондуктор, — произнес мистер Роулэнд высокомерным тоном, перед которым так преклоняются низшие классы. — Этот субъект докучает мне. Он пытался меня шантажировать. Он заявил, будто я спрятал тут его племянницу. Здесь полно всяких иностранцев, которые занимаются подобными штучками. Это надо наконец прекратить. Уведите его отсюда. Вот моя визитная карточка, она может вам понадобиться.
Кондуктор переводил взгляд с одного на другого. Решение было принято быстро. Опыт научил его презирать иностранцев и уважать хорошо одетых джентльменов, путешествующих первым классом.
Он положил руку на плечо навязчивого субъекта.
— А ну-ка, — сказал он, — пошли отсюда.
В этот критический момент иностранец забыл английский и разразился яростными ругательствами на своем родном языке.
— Ну хватит, — заявил кондуктор. — Ну-ка отойдите подальше отсюда. Ее тут нет.
Раздался свисток. Поезд медленно отошел от перрона.
Джордж оставался у окна до тех пор, пока был еще виден с платформы. Затем он обернулся, взял свой саквояж и забросил его на полку.
— Все в порядке. Можете вылезать, — сказал он успокоительно.
Девушка выбралась наружу.
— О боже, — вздохнула она. — Как мне благодарить вас?!
— Не стоит. Мне это доставило удовольствие, уверяю вас, — с легкостью сказал Джордж.
Он ободряюще улыбнулся ей. Взгляд ее стал озадаченным. Казалось, она ищет что-то. В это мгновение она увидела свое отражение в узком зеркале напротив и издала глубокий вздох.
Было бы ошибкой думать, что служащие подметали под сиденьями каждый день. Все говорило против этого, но, может быть, частицы пыли и дыма сами находили свой путь, подобно птице, летящей в родное гнездо. У Джорджа не было времени как следует рассмотреть девушку, так внезапно было ее появление и так стремительно она укрылась в своем убежище, но он успел заметить, что она молода, красива и хорошо одета. Теперь же ее красная шляпка помялась, а лицо было перепачкано пылью.
— О! — только и произнесла девушка.
Она схватила свою сумочку. Джордж тактично отвернулся к окну, наслаждаясь видами лондонских предместий и Темзы.
— Как я могу отблагодарить вас? — вновь спросила девушка.
Восприняв это как намек на продолжение разговора, Джордж обернулся к ней и опять вежливо отказался, но на этот раз с большей теплотой.
Девушка была просто очаровательна! Никогда еще, сказал себе Джордж, он не видел такой прелестной девушки. Это открытие вызвало в нем прилив учтивости.
— Мне кажется, что все это было просто великолепно, — с чувством сказала девушка.
— Ну что вы! Мне это ничего не стоило! Я был счастлив помочь вам, — пробормотал он.
— Великолепно, — повторила она.
Несомненно, очень приятно находиться рядом с самой прелестной девушкой, какую ты когда-либо встречал и которая смотрит тебе прямо в глаза и говорит, что ты был великолепен. Джордж просто упивался этим.
Затем наступило тягостное молчание. Наконец девушке, кажется, пришло в голову, что от нее ожидают дальнейших объяснений. Она немного покраснела.
— Мне очень неловко, — взволнованно сказала она, — но я боюсь, что не смогу вам ничего объяснить.
Она посмотрела на него жалобно и неуверенно.
— Вы не можете объяснить?
— Нет.
— Это просто замечательно! — с энтузиазмом произнес мистер Роулэнд.
— Простите?
— Я сказал, что это просто замечательно. Прямо как в одной из тех книжек, от которых вы не можете оторваться всю ночь. В первой главе героиня обязательно говорит: «Я не могу вам этого объяснить». Но в конце книги она все объясняет и не видишь никаких реальных причин, почему она не сделала этого в начале, разве что это испортило бы весь рассказ. Не могу выразить, как мне приятно быть замешанным в настоящую тайну — я не знал, что это так. Подозреваю, что это связано как-то с секретными документами невероятной важности и Балканским экспрессом. Я в восторге от Балканского экспресса.
