– У меня две новости. – Расправляю плечи. – Я выполнила две намеченные цели.
Брэд вскидывает брови, но молчит.
– Номер семнадцать. Я влюбилась.
Он резко выдыхает:
– Довольно быстро.
– Вовсе нет. Мой парень, Эндрю… мы вместе уже четыре года.
– И вы его любите.
– Да. – Наклоняюсь, чтобы снять прилипший к туфле листик. Конечно, я люблю Эндрю. Он умный и целеустремленный. Он отличный спортсмен и очень красив. Почему же у меня такое чувство, что я кого-то обманываю?
– Поздравляю. Позвольте вручить вам конверт.
Брэд встает и направляется к столу.
– Номер семнадцать, – бормочет он, перебирая конверты. – Ах, вот он.
Встаю, чтобы скорее получить конверт, но Брэд прижимает его к груди.
– Ваша мама просила…
– Бог мой, что еще?
– Извините, Брет. Она взяла с меня слово, что каждый конверт я буду открывать лично и зачитывать вам вслух все, что написано.
Плюхаюсь обратно в кресло, надуваю губы, складываю руки на груди и принимаю позу обиженного подростка:
– Давайте же, открывайте.
Кажется, он целую вечность открывает конверт и достает письмо. Изнемогая от любопытства, занимаю себя тем, что разглядываю его левую руку, надеясь увидеть платиновое кольцо, но вместо этого вижу чистую кожу, покрытую темными волосками. Брэд достает из нагрудного кармана очки и набирает в грудь больше воздуха.
– «Привет, Брет, – начинает читать он. – Мне жаль, что тебе пришлось тащиться через весь город, чтобы сообщить, что ты влюблена в Эндрю. Видишь ли, я жду, что с тобой случится такая любовь, когда замирает сердце, когда жизнь готов отдать за дорогого тебе человека».
Вскидываю руки:
– Она сумасшедшая! Такая любовь существует только в сериалах на канале «Лайфтайм». Это известно каждому идиоту.
– «Мы часто выбираем отношения, похожие на те, что имели место в прошлом. Ты выбрала Эндрю, потому что он напоминает тебе отца, хотя знаю, что ты с этим не согласна».
Непроизвольно вскрикиваю. Сложно представить двух более не похожих друг на друга мужчин. В отличие от Эндрю, умеющего ценить сильных женщин, папа был раздавлен маминым успехом. Многие годы он старался преуменьшать ее заслуги, посмеивался, называя дело ее жизни «хобби». Заказы поступали быстрее, чем она успевала их выполнить. Мама арендовала помещение и наняла сотрудников. Она жила исполнением мечты. Вот тогда их брак и распался.
– «Как и твой отец, Эндрю амбициозный и неуправляемый, однако скупой на чувства, неужели ты не согласна? И, ах, мне больно смотреть, как ты делаешь все, чтобы заслужить его одобрение, как поступала и в отношениях с отцом. Боюсь, что в борьбе за любовь ты позабыла о своем истинном «я». Поэтому ты считаешь себя недостойной собственной мечты?»
Слезы обжигают глаза, усиленно моргаю. В голове всплывает картина из прошлого. Раннее утро, рассвет. Отправляюсь на ежедневное занятие плаванием, со страхом вхожу в темную воду, движимая лишь желанием заставить отца гордиться мной. Не вполне преуспевающая в учебе, изо всех сил стараюсь найти нечто общее с человеком, одобрения которого, как я вскоре понимаю, никогда не заслужу.
– «Я желаю тебе счастья. Если ты уверена, что Эндрю и есть твоя единственная любовь, тогда расскажи ему об этом жизненном плане. Если он пожелает вместе с тобой идти к достижению всех целей, я пойму, что это настоящая любовь, и приму исполнение этого пункта. Но вне зависимости от результата помни: любовь – единственная вещь на свете, не приемлющая компромиссов. Возвращайся, когда найдешь истинную любовь, милая. Это того стоит».
Обхватываю руками горло, стараясь придать лицу счастливое выражение.
– Отлично. Я очень скоро вернусь.
Брэд поворачивается ко мне:
– Полагаете, он пойдет на это? Ребенок? Собака?
– Несомненно, – отвечаю я и начинаю грызть ноготь большого пальца.
– «Я люблю тебя», – произносит Брэд.
Вздрагиваю, но понимаю, что он продолжает читать.
– «P. S. Может, хочешь начать с пункта восемнадцать и заняться исполнением реприз? Ты всегда любила пошутить, искрилась радостью и весельем. Куда она подевалась, та беззаботная хохотушка?»
– Что? Это было сто лет назад! Сейчас я ненавижу быть в центре внимания, и ей это известно. Кроме того, я уже давно разучилась смешить людей.
– Возможно, вы просто давно не практиковались.
– Послушайте, мне плевать, что я не похожа на чертову Эллен Дедженерес[6], я ни за что не стану комедианткой. Переходим к плану «Б».
– Но, Брет, плана «Б» не существует. Если вы хотите исполнить волю мамы и получить наследство, вы обязаны выполнить все пункты.
– Нет! Вы не поняли? Мне нет дела до ее воли!
Он встает и отходит к окну. Профиль на фоне небоскребов, спрятанные в карманы руки – его поза напомнила мне греческого философа, созерцателя, постигшего тайны жизни.
– Элизабет убедила меня, что поступает вам во благо, напоминая о давних целях. Она предупреждала, что вы можете сопротивляться, но я не верил. – Проводит рукой по волосам и поворачивается ко мне: – Простите.
Мягкость его голоса и обеспокоенность заставляют пойти на попятную.
– Откуда вам было знать? Она сама верила, что действует во благо. Это была последняя попытка изменить траекторию моей жизни.
– Она считала, что вы несчастны?
Опускаю глаза.
– Вовсе нет, это же глупо. Мама всегда видела меня улыбающейся. Она любила повторять, что я родилась с улыбкой на лице.
– Но что скрыто за улыбкой?
Мягкие интонации, прямой вопрос застают меня врасплох. Решаю держать язык за зубами. Внезапно вспоминаю маленького Тревора, красного от счастья и радостно хохочущего. Как-то мама сказала, что маленькая я была точной копией Тревора. Интересно, куда оно ушло с годами, это состояние благословенного счастья? Вероятно, туда же, куда уходит детство и юность.
– Я совершенно счастлива. Почему должно быть иначе?
Брэд печально улыбается в ответ.
– Конфуций говорил, что путь к счастью лежит через комедийные репризы.
Улыбаюсь тому, как смешно он изображает китайский акцент.
– Ха-ха. И еще Конфуций говорил, что женщинам без чувства юмора лучше держаться подальше от комедийных шоу.
Посмеиваясь, Брэд возвращается на место. Он садится на самый край кресла и наклоняется ко мне так близко, что его руки почти касаются моих.
– Я вам помогу, – произносит он, – если хотите, я буду рядом.
– Вы? – Смотрю на него так, словно он только что согласился на двойное самоубийство. – Но зачем вам это?
Он откидывается в кресле.
– Это будет бомба.
– Вы предлагаете выступать… дуэтом?
Брэд смеется:
– Боже упаси! Я буду рядом, но в качестве зрителя – стану смотреть на вас из зала.
– Опа! – Глаза едва не вылезли из орбит.
– Вы правильно поняли.
– Почему вы так добры ко мне? Мама внесла это в договор? Она вам заплатила?
Я ожидала, что он рассмеется, но этого не произошло.
– В каком-то смысле. Понимаете, в марте Элизабет принимала участие в сборе средств фонда борьбы с болезнью Альцгеймера, а я был одним из организаторов. Так мы и познакомились. Три года назад моему отцу тоже поставили страшный диагноз.
Так вот откуда эта грусть в глазах.
– Мне очень жаль.
– Да, мне тоже. Уже казалось, что мы ничего не сможем сделать, но ваша мама пожертвовала внушительную сумму и помогла продлить ему жизнь.
– И вы чувствуете себя обязанным? Это же глупо. Мама очень часто совершала подобные поступки.
– На следующей неделе мне доставили пакет с мылом, шампунями, лосьонами и прочими штуками от «Боулингер косметик». Он предназначался моей маме.
– Маме? Погодите, кажется, вы сказали, что отцу…
– Все верно.
Я не сразу смогла сложить все кусочки головоломки воедино.
– Ваша мама тоже стала жертвой болезни Альцгеймера.
– Именно. Она плакала, когда я передал ей пакет. Пока она заботилась об отце, совсем позабыла о себе. Элизабет хотела подарить маме радость.
– Да, мама была такой. Самая добрая и внимательная из всех женщин на свете.
– Она святая. Потом она попросила меня стать ее душеприказчиком и в деталях рассказала о своем плане. Я дал слово, что исполню все до последней детали. – На лице появилось выражение непоколебимой убежденности. – И поверьте мне, я сдержу слово.
Глава 6
Вотсутствии необходимости работать есть свои преимущества, особенно для того, кому надо за несколько дней подготовить комедийные сценки. Борюсь с желанием украсть идею, подсмотренную на комедийном канале, но знаю, что мама бы этого не одобрила. Вместо этого берусь за дело и целую неделю брожу по городу. Все услышанное и увиденное кажется мне удивительно смешным и дает богатую пищу для фантазии. В надежде полностью исключить или хотя бы свести к минимуму возможность провала, часами репетирую перед зеркалом, оттачиваю жесты и мимику. Все дни ощущаю, как желудок скручивается в тугой узел, глаза окаймляют живописные черные и красные круги.
