Индус не спускал с меня глаз. Вероятно, он ждал, что я, словно ошпаренный, метнусь к умывальнику. Но даже если бы мне сказали, что я пожал руку прокажённому, я и то, наверное, не очень бы испугался, ведь до серьёзных симптомов страшной болезни предстояло ещё дожить, а меня на этом корабле могли прихлопнуть, словно муху, в любой момент.
Видя, что я совсем не потрясён «страшным» известием, капитан принялся рассказывать мне историю жизни Далита. Оказывается, у себя на родине он до двадцати лет занимался самой презираемой работой – чистил в пятидесятиградусную жару канализационные колодцы. Нередко делать это приходилось сидя по ноздри в фекальных водах. За свой труд парень получал жалкие гроши, но, как истинный индиец, терпеливо сносил свою судьбу. Далит, что означает «попираемый ногами», с детства знал, что если ты честно выполняешь свой долг и не ропщешь, то в следующей жизни обязательно родишься в семье торговца или чиновника. А ещё через жизнь, возможно, даже дорастёшь до брахмана!
Однажды, Далит поехал на ярмарку в другой город и там случайно узнал, что начальник местной тюрьмы ищёт человека на вакантное место палача. Требовалось срочно повесить по приговору суда какого-то убийцу, а сделать это было некому. Прежний заплечных дел мастер внезапно скончался, не оставив взрослых сыновей, которые могли бы унаследовать его ремесло.
Далит с радостью поступил на казённую службу. Зарплата его сразу выросла втрое. А главное, новая должность, была куда как чище предыдущей и вполне подходила человеку его касты, стремящемуся стать более счастливым в следующей жизни. Ведь если убивать – твоя работа, и ты хорошо исполняешь свой долг, то твоя карма улучшается; и в следующей жизни тебя ждёт лучшее перевоплощение.
Через пятнадцать лет образцово-показательной службы Далита перевели в более крупную тюрьму в другой город. Но там новый палач продержался всего семь месяцев. В тридцать шесть лет его внезапно уволили из полиции. Один из коллег Далита мечтал устроить на должность, которую занял чужак, своего родственника и донёс начальнику тюрьмы, что видел, как новый сотрудник из касты отверженных тайком наливал себе воду из чана, что стоял на офицерском этаже, тем самым, оскверняя её. Начальник тюрьмы быстро нашёл причину для увольнения дерзкого сотрудника.
Но без работы Далит не остался. Как хорошо палача его сразу взял на службу местный мафиози. А вот о том, как индус оказался в пиратском экипаже Дуче рассказывать не стал, но и так было понятно, что такой специалист необходим любому крупному бандиту.
Представив мне своих приближённых, Дуче принялся что-то в полголоса обсуждать со своим соседом. Я же на какое-то время оказался предоставлен сам себе и с любопытством осматривался. Стены помещения были обшиты ореховыми панелями и украшены картинами.
Неожиданно мой взгляд упал на фотографию, висящую в рамке на стене капитанского салона. На ней был запечатлён крупный седовласый мужчина с широким добродушным и мужественным лицом. Он обнимал красивую женщину, двух светловолосых девочек-подростков и очень серьёзного юношу лет семнадцати. По всей видимости, это был погибший капитан сухогруза со своими близкими.
Дуче и его подручные даже не удосужились снять со стены фотографию злодейски умерщвленного ими моряка. Напротив, кажется, они находили особое удовольствие в том, чтобы сидеть в удобных креслах за чужим столом, есть и пить из краденой посуды, пользоваться услугами личного капитанского официанта, и иметь перед глазами образ бывшего хозяина всего этого. Именно так во все времена любили поступать бесчестные разорители аристократических дворцов и родовых дворянских гнёзд.
Дуче всё меньше казался мне «интеллигентным бандитом». Даже моё приглашение на этот пир, скорее всего, было не актом искренней благодарности с его стороны за жизнь спасённого сына, а широким показушным жестом. Соратники по банде должны были видеть, каким благородным может быть их главарь. Словно в подтверждение моих мыслей Дуче передал мне через сидящих за столом подчинённых фотографию моей жены и сына. Она хранилась за обложкой изъятого у меня загранпаспорта.
– Я хочу, чтобы они были у вас, доктор. Для нас – итальянцев всё, что связано с семьёй – свято.
Набравшись наглости, я спросил о своём обручальном кольце. Дуче сразу велел позвать какого-то Родригеса. Минут через десять в капитанском салоне появился вызванный капитаном пират. Я сразу узнал в нём командира катера, что прошлой ночью взял джонку Чэна на абордаж. Дуче спросил его:
– Послушай, амиго, я тут случайно узнал, что у кого-то из бойцов твоей группы прошлой ночью прилипла к рукам часть добычи, а конкретно обручальное кольцо. Ты ведь хорошо знаешь своих парней, кто бы это мог быть?
– Я всё выясню, Мастер.
– Сделай такое одолжение. Но если через двадцать минут кольца не будет, завтра утром я закажу своему повару приготовить мясо с кровью. Ты меня понял, амиго.
– Я вас понял, Мастер. Обещаю, что этого не потребуется. Я сейчас же решу вопрос.
После слов про мясо с кровью Родригес изменился в лице. Как только Дуче объявил, что время, отпущенное на поиск пропажи, пошло, Родригес пулей вылетел из помещения салона. А ещё через полчаса минут я надевал на палец изъятое у меня при обыске кольцо…
Глава 7
Шторм набрал силу, корабль стало сильно качать, и застолье пришлось завершить. Обратно в санчасть меня конвоировал тот же пират, что привёл меня в капитанский салон. Только за то время, что я ужинал, провожатый успел переодеться в соответствии с изменившейся погодой.
Я же в своих курортных штанах из тонкой ткани и лёгкой рубашке должен быть смотреться рядом со своим провожатым откровенным придурком, вышедшим в ураган прогуляться по палубе, словно по городской набережной. И хотя под моими ногами были сотни тонн корабельной стали, временами я чувствовал себя, словно на неустойчивом подвесном мосту в продуваемом ветрами горном ущелье: корабль, то вдруг резко заваливался на борт, то будто вставал на дыбы, то обрушивался вниз.
Похоже, мы угодили в тайфун. Волны были такие огромные, что надо было смотреть в оба, чтобы не быть смытым в океан одной из них. Однако это оказалось не так-то просто. Брызги словно картечью били меня в лицо. Каждая попавшая в глаз водяная пуля на какое-то время ослепляла. Я попытался идти спиной вперёд, но это оказалось очень неудобно. В конце концов, пришлось наспех изобретать компромиссную манеру передвижения, состоящую из странных рывков и уворачиваний.
Я заметил, что рулевой корабля старается держать судно носом по направлению к самым большим волнам, рассекая их острым носовым форштевнем и гася ударную силу с помощью специальных волнорезов, что располагались на баке сухогруза.
Но однажды водяная гора обрушилась на нас с борта. Слава Богу, я вовремя заметил грозящую мне опасность и успел мёртвой хваткой вцепиться в натянутые через палубу аварийные перила ограждения. В следующее мгновение на меня как будто с оглушительным воем налетел поезд. Я не мог дышать, так как фактически находился под водой. Мои ноги оторвались от палубы и свободно болтались, я слышал только ужасающий рёв и громкое шипение. Но при этом чётко осознавал, что стоит разжать руки и мне конец.
Когда вода схлынула, первое что я увидел, была спина убегающего пирата. Он спешил укрыться в убежище небольшой носовой надстройки. До меня ему теперь не было никакого дела. Да и куда бы я мог сбежать с корабля в такой шторм!
Я бросился вслед конвоиру. Но успел сделать всего несколько шагов. На скользкой поверхности мои ноги разъехались. Я не успел ничего сообразить, как обнаружил себя плашмя лежащим на палубе. Я слышал, как при падении хрустнули мои шейные позвонки, и почувствовал, как сильно тряхнуло мозг в черепной коробке. Очень скверные ощущения! Но больше всего досталось затылку, которым я ударился обо что-то металлическое. В это время судно стало резко заваливаться на левый борт, и я поехал куда-то вниз.
Говорят, что за секунду до смерти человек успевает вспомнить всю свою предыдущую жизнь. Теперь я знаю, что это истинная правда. За какие-то мгновения перед моим мысленным взором успели промелькнуть главные события моего прошлого. И тут я услышал характерный гул приближающейся волны…
Глава 8
Моё беспомощное тело на приличной скорости скользило по накренившейся палубе. Инстинктивно я попытался хоть за что-нибудь ухватиться, но рядом ничего подходящего не оказалось. А между тем палуба всё больше кренилась, так что при всём желании я не мог отползти от её опасного края. Никогда не забуду зрелище штормового океана прямо у себя под ногами. Это была не бездушная стихия, а живое, агрессивное, хищное существо. Я чувствовал, что оно хочет поглотить меня. Через мгновения я должен был оказаться в его власти. Я видел волны, уходящие прочь от корабля куда-то к серому горизонту. Стоило мне упасть за борт и одна из них в какие-то минуты отнесёт меня за сотни метров от корабля.
