– Хватай, конец! – неожиданно услышал я знакомый голос. – Обвязывайся вокруг пояса.
Я оглянулся и увидел отделившегося от надстройки Ходжи. Он очень рисковал, но всё равно старался подобраться ко мне поближе, чтобы точно бросить мне спасательный канат. Мирча кинул мне рукав пожарного шланга с тяжелым металлическим набалдашником на конце. Я ухватился за него и стал торопливо обвязываться импровизированным страховочным ремнём вокруг пояса. Руки плохо слушались меня, да и широкий брезентовый пожарный шланг не просто было завязать узлом. И всё-таки мне удалось сделать вокруг своей талии спасательную петлю.
Бросив мне конец, цыган сразу побежал обратно к двери надстройки. Он едва успел заскочить в неё, как палубу накрыла очередная волна. Она сильно потрепала меня, но теперь я уже не был беспомощен в поединке со стихией. Когда вода схлынула, Мирча воспользовался короткой передышкой, чтобы подтянуть меня к входу в спасительное убежище.
Оказалось, что мой конвоир видел через иллюминатор надстроечной двери, как я упал и плашмя поехал по мокрому настилу палубы в направлении борта. Пират решил, что со мной всё кончено и сообщил Ходжи, что доктора, мол, смыло волной в море.
– Ты молодец, док, что продержался эти несколько минут пока я бежал к тебе на выручку – радостно мял меня в своих богатырских объятиях Мирча. – Только вместе мы можем выжить в этой банке с пираньями…
Кувыркаясь по палубе, я промок до нитки. Вдобавок у меня в кровь был разбит затылок. Осмотрев себя с помощью двух зеркал, я пришёл к выводу, что края рваной раны на голове необходимо зашить, чтобы в дальнейшем не было нагноения. Я выпил стакан спирта, и мы взялись за дело. Под моим руководством Мирча вначале обрил мне волосы вокруг раны, а потом стал штопать мою пострадавшую голову хирургической нитью.
После окончания операции мы ещё выпили спирта. Мой товарищ по несчастью был подавлен тем, что намеченный на эту ночь побег вновь откладывается, – начинался сильный шторм, и попытка покинуть корабль в шлюпке была бы равносильно добровольному самоубийству.
– Ничего! Уйдём следующей ночью – утешал я друга. – Завтра как следует подготовимся, и уж всё сделаем наверняка.
Ходжи не возражал, но по его лицу было видно, что он не разделяет моего оптимизма. Только после второго выпитого спирта стакана цыган немного оживился и задумчиво произнёс:
– Твои бы слова, док, да Богу в уши, чтобы Всевышний подарил мне ещё один денёк жизни на этом проклятом корабле, и обеспечил завтра ночью подходящую погоду для спуска баркаса на воду. Прошлой ночью я видел во сне детей и жену. Они стояли на причале, а меня таможенники не выпускали на берег. Рядом со мной стоял покойный отец. У него на лице были слёзы. Это очень дурной сон…
Мы ещё какое-то время разговаривали, но вскоре спирт сделал своё дело, и я отключился.
Глава 9
Утром меня бесцеремонно растолкал наш китайский охранник. Он как обычно громко кричал и устрашающе размахивал мачете. Я не сразу понял, что на этот раз от нас хочет сторож. Оказалось, что всех пленников без исключения приказано гнать на верхнюю палубу на какие-то работы.
Перед тем как выйти из помещения санчасти Ходжи вдруг внезапно остановился в дверях. Немного подумав, он присел на осмотровую кушетку и принялся развязывать шнурки своих ботинок. Не обращая внимания на беснующегося охранника, Мирча спокойно разулся, снял носки и только тогда поднялся, чтобы идти, куда прикажет конвоир.
– Это тебе мой подарок, док – кивнув на ботинки, сказал цыган, и пояснил, – это специальные палубные туфли. Верх у них пропитан особым составом и потому не промокает, а подошва не скользит на скользкой палубе. Одень их и больше не снимай, пока снова не окажешься на берегу.
– А как же ты?
– У меня такая шершавая кожа на ногах, что мне удобнее босиком – рассмеялся Мирча и продемонстрировал мне поочередно свои пятки. Ходжи беззаботно улыбался, хотя я видел, что глаза у него полны тоски.
Китаец привёл нас к продуктовому складу, что располагался на второй палубе. Ночью волна выбила иллюминатор в каюте, что располагалась над хранилищем. Вода просочилась через щели в потолке и залила часть мешков с крупой, макаронами, кофе, сахарным песком. Нам было приказано перенести неподмоченные мешки в новое помещение.
Каждый мешок в среднем весил полцентнера. Но немилосердные надсмотрщики взваливали на спину каждого раба сразу по два мешка. Худосочный парень передо мной не выдержал такой ноши и сразу рухнул на колени. Стоящие поблизости двое пиратов около минуты выжидали, с интересом наблюдая за безрезультатными попытками раба подняться на ноги. Затем они оттащили его за ноги в сторону и принялись ожесточённо пинать беззащитное тело ногами.
В это время мы – его товарищи по несчастью по очереди переступали порог склада и покорно подставляли спину под груз. Когда подошла моя очередь, я чуть не разделил участь избиваемого парня. Возложенный на меня вес показался мне чудовищным. Я никогда не занимался тяжёлой атлетикой и уже лет десять не поднимал ничего тяжелее портфеля с ноутбуком. Как не готовился я выдержать очередное выпавшее мне испытание, груз придавил меня к земле. Ноги мои подогнулись, тело повело в сторону.
Меня вновь спас верный Ходжи. Он раньше принял на спину груз, но каким-то чудом сумел немного задержаться у дверей склада, чтобы подстраховать меня. К счастью по дороге нас никто не сопровождал. Иначе надсмотрщики вряд ли позволили бы Мирче нянчиться со мною. Распоряжающийся на складе бандит просто приказал нам нести мешки на корму корабля. Там нас должен был встретить другой надсмотрщик.
Путь наверх по крутым трапам с серьёзным грузом на горбу страшно вымотал меня. Это был настоящий каторжный труд. Если бы Ходжи то и дело не страховал меня, подставляя мне свой бок или спину, то я прямо с мешками обязательно кувыркнулся бы с одной из лестниц.
К концу пути я так вымотался, что едва мог переставлять ноги. Мирча даже снял с моей спины один мешок и взвалил его себе на загривок. Этот человек был поразительно силён.
У самой кормы к нам вдруг подбежал наш китайский приятель и несколько раз с размаху стеганул меня по ноге стальной спицей. Бедро пронзила острая боль. Я услышал одобрительные крики кого-то из наблюдающих за нами пиратов и догадался, что бывший рыбак сделал ещё один верный шажок на пути к заветному автомату и статусу полноправного члена пиратского экипажа. Вот ведь выслуживается, гад! Помню я подумал тогда, что больше не стану возражать, если Мирча всё же решит прикончить эту злобную гадину. Не смотря на свой юный возраст, китаец уже являлся законченным садистом с холодной, равнодушной к чужим страданиям душой. Легко было себе представить, как много зла он может ещё натворить, если его примут в экипаж.
Мы сделали с Мирчей ещё три ходки с грузом. Сам поражаюсь, как я не надорвался и выдержал всё это. Могу только сказать, что если бы не Ходжи, мне переломали бы тяжёлыми армейскими ботинками рёбра уже в первые минуты экзекуции. Судя по всему надсмотрщикам было наплевать на то, что накануне вечером я ужинал в компании их предводителя. Благосклонность Дуче не стала для меня охранной грамотой и не избавила от непосильных работ. Все слова пиратского капитана о том, что он испытывает благодарность ко мне за спасённого сына, на деле оказались обычным лицемерием беспринципного жестокого бандита, который держит слово лишь тогда, когда это ему выгодно.
Когда всё, наконец, закончилось, я устало опустился на пол возле открытой двери кормового склада, куда мы перегрузили неиспорченные морской водой припасы. Склад располагался под верхней палубой, на втором корабельном уровне. С поверхности сюда вёл трап. Я сидел и наслаждался полным покоем после чудовищного напряжения. Это было настоящее блаженство!
Мирча оставил меня, чтобы помочь дотащиться до финиша несчастному парню, которому сегодня итак сильно досталось от надсмотрщиков:
– Если он сейчас растянется со своими мешками на палубе, его могут просто убить – сказал, уходя цыган. Я проводил взглядом его мокрую от пота спину, не испытывая никаких дурных предчувствий.
А через несколько минут я услышал короткий крик своего товарища. Это был вскрик человека, которому внезапно нанесли предательский удар. Забыв об опасности, я бросился на выручку Мирче. Но когда я выскочил на палубу, Ходжи там уже не было. Со стороны ограждения кормы мимо меня прогулочной ленивой походкой прошли двое пиратов. Бандиты о чём-то оживлённо разговаривали и даже не посмотрели в мою сторону.
Словно потерявшая хозяина собака я стал бегать по кораблю, повсюду разыскивая своего пропавшего друга. Но Ходжи нигде не было. Тогда я вернулся на корму и ещё раз внимательно огляделся. Только тут я заметил капельки свежей крови на перилах кормового ограждения и на настиле палубы. Я перевёл глаза на пенный след, остающийся на морской поверхности от идущего сухогруза. Широкой дорогой он тянулся, насколько хватало глаз, – к самому горизонту. В этом холодном водовороте мой верный товарищ нашёл свою могилу…
