Я тоже выразил намерение покончить с собой в том случае, если бандиты зажмут нас возле борта. Обговаривая детали предстоящего побега, мы оба были перевозбуждены. Я чувствовал, что Мирча, так же как и я, боится предстоящего дела. Правда цыган старательно делал вид, что ему совсем не страшно, а наоборот – очень весело и не терпится поскорее ввязаться в бой. Но это было показная бравада.
– А что если нам перед делом дёрнуть немного спирта? – предложил я.
– Отличная идея! – обрадовано воскликнул Мирча. – Вот за что я люблю русских, так это за ваше умение оставаться настоящими мужиками в любой ситуации.
Я отправился за спиртом, но тут дверь санчасти распахнулась от удара сапога. Ввалившийся в помещение длинноволосый бородатый пират сообщил, что доктора срочно требует к себе Дуче, и он послан сопровождать меня к капитану. Мы с Ходжи переглянулись. Я прочитал в глазах цыгана искреннее сочувствие и пожелание мне вернуться от главаря бандитов живым. Хотя оба мы понимали, что этот вызов не сулит мне ничего хорошего…
Глава 6
Вместе с порученцем Дуче мы поднялись на верхнюю палубу. Я был удивлён, обнаружив, что борт в борт с «Ганга 2» стоит неизвестный корабль. Ходовые огни на чужаке были погашены, жилая надстройка тоже погружена во тьму и выглядела чёрной зловещей башней. Иногда на вершине этой башни в странном зелёном свечении мелькали лица, то ли людей, то ли приведений – на ходовом мостике океанского пришельца перед включёнными мониторами приборов работали члены вахтовой смены.
На палубах кипела работа: со всех сторон доносились деловитые крики, гудели моторы каких-то механизмов. Впрочем, никакой суеты я не заметил. Чувствовалось, что каждый участник происходящих событий чётко знает свои обязанности. Под покровом ночи происходила перегрузка товаров из трюмов нашего судна на таинственный пароход.
Над моей головой медленно проплыла в сторону чужой палубы длинная грузовая стрела с подвешенным под ней контейнером. Через какое-то время погрузка будет завершена и перевалочное судно раствориться в ночи. Теперь даже самый гениальный сыщик вряд ли сможет отыскать следы похищенных у пакистанского судовладельца многих тонн сахарного тростника, сои и хлопка.
Постепенно мне открывались масштабы пиратского промысла. Выяснилось, что у современных «джентльменов удачи» есть своя авиация и многочисленный флот. Организация их работы очень походила на устройство современной корпорации, в которой все функции распределены между департаментами, и к реализации каждого проекта последовательно подключаются специалисты из различных подразделений. Как профессиональный менеджер я не мог не отдать должное стоящему во главе всего дела управленцу. Этот Дуче всё больше начинал интересовать меня.
Главарь пиратов с компанией ужинали в капитанском салоне. Видимо, Дуче был абсолютно уверен в своих подчинённых, если лично не контролировал ход разгрузочно-погрузочных работ. Что ж, это лишний раз доказывало, что передо мной действительно прекрасный руководитель, умеющий подбирать себе грамотных сотрудников и делиться с ними полномочиями.
– Прошу вас, доктор, садитесь – на правах хозяина Дуче указал мне место за столом. – Мне только что позвонили из госпиталя. Хирург сообщил, что с моим сыном всё в порядке. Он сказал, что всё могло быть значительно хуже, если бы моему мальчику сразу после ранения не оказали грамотную помощь. Так что я ваш должник, господин Волынцев.
Я сел. Ко мне тут же мягкими бесшумными шагами приблизился статный официант в красивом мундире с золотыми пуговицами и галунами на рукавах форменной куртки. Это был один из тех семи счастливчиков, которым сохранили жизнь после захвата корабля. Кёльнер поставил передо мной тарелку с дымящимися макаронами, залитыми ароматным соусом. Затем официант из графина наполнил мой бокал апельсиновым соком.
– Извините, доктор, что не могу угостить вас хорошим вином, – сожалеюще развёл руками Дуче. Жест получился небрежно изящным. У капитана были красивые удлинённые кисти с тонкими трепетными пальцами. – Но в море мы строго соблюдаем сухой закон: никакого спиртного, даже для капитана. Хотя признаться, я очень люблю после сигары выпить немного бренди.
Дуче стал пояснять, что мне предстоит отведать знаменитые «букатини» – традиционное блюдо итальянской области Лацио, представляющее собой толстые макароны, подающиеся с соусом «алль, аматричьяна», приготовляемого на основе копчёных свиных щёк, помидоров и овечьего сыра.
– Вообще-то я предпочитаю нашу добрую сицилийскую пасту «алла Норма», – рассуждал хозяин салона. – Это кушанье так назвали в честь героини оперы Беллини. По-сицилийски макароны подают с соусом из баклажанов и рикотты. Но мой личный повар забыл взять в этот рейс все необходимые ингредиенты. Нет, видимо, всё же придётся вздёрнуть за это шельму на нок-рее.
Предводитель рассмеялся своей шутке. Я тоже вежливо улыбнулся. Конечно, было немного странно слышать такое из уст человека с лицом университетского профессора и пальцами пианиста. Хотя после всего увиденного мною на этом чёртовом корабле даже зрелище раскачивающегося на ветру трупа несчастного кока не слишком бы поразило меня. Постепенно я привыкал ничему не удивляться.
Между тем, собравшиеся за столом люди не выглядели отпетыми уголовниками. Судя по всему, это были приближённые к капитану члены его штаба. Прозвучавшая из уст Дуче грубая шутка была чуть ли не единственной остротой такого рода за весь ужин. Все вели себя довольно сдержанно. Никто не повышал голос. Те разговоры, что я слышал, были вполне обывательскими и велись главным образом на семейные или финансовые темы: в какой университет лучше определить сына или в акции какой компании в данный момент выгоднее всего вкладывать деньги.
Здешняя атмосфера мало, чем отличалась от какого-нибудь корпоративного кафе или делового клуба. Вообще, верхушка пиратского экипажа разительно отличалась от тех рядовых боевиков, которых я видел. Но это было обманчивое отличие…
Вскоре капитану вздумалось зачем-то представить мне своих подчиненных, и я быстро понял, в какой террариум я угодил.
– О, у нас тут настоящий ковчег! – закончив с едой и с наслаждением закуривая длинную сигару, самодовольно усмехнулся Дуче. – Я как Ной собрал себе в команду каждой твари по паре. Вот, например, Карлос по прозвищу «Цунами», – итальянец указал мне на жгучего брюнета, чем-то похожего на профессионального танцора латиноамериканских танцев. Наверное, всё дело было в его лакированных волосах.
– Полагаю, что своё прозвище он заслужил от шлюх самых дорогих борделей Буэнос-Айреса. Но я им тоже доволен. Карлос у меня бог корабельных машин и разных полезных приборов.
– А это Далит – вдруг объявил Дуче.
При упоминании этого имени я невольно вздрогнул. Сразу вспомнился рассказ Ходжи о средневековой расправе над участником неудавшегося побега. Признаюсь, что не без содрогания я взглянул в лицо палача, о страшных деяниях которого был наслышан. И как же я был удивлён! Почему-то когда речь заходит об исключительных злодеях, мы автоматически наделяем их отталкивающей внешностью. Но на практике душегубы обычно не выглядят монстрами. Более того, частенько серийные маньяки до своего разоблачения пользуются у окружающих репутацией обаятельнейших симпатяг.
Передо мной был самый обычный человек. Я всматривался в это ничем не примечательное лицо из толпы, пытаясь найти в нём хоть какие-то следы генетического вырождения или психического нездоровья, – и не мог! Повторю, передо мной был самый обычный человек, с виду ничем не примечательный. По национальности он был, похоже, индус.
Неожиданно для меня этот тип вдруг привстал со своего места и с застенчивой улыбкой протянул мне через стол руку.
– Рад, познакомиться, господин доктор.
Мне не оставалось ничего иного как пожать предложенную мне ладонь.
– Поздравляю вас, господин Волынцев! – тут же иронично прокомментировал Дуче. – Только что вы пожали руку человеку из касты неприкасаемых. Теперь согласно индуисткой традиции вы осквернены, ведь даже тень представителя «нечистой» касты способна всерьёз испортить карму тому, на кого она упадёт. А вы коснулись нашего Далита рукой!
Индус не спускал с меня глаз. Вероятно, он ждал, что я, словно ошпаренный, метнусь к умывальнику. Но даже если бы мне сказали, что я пожал руку прокажённому, я и то, наверное, не очень бы испугался, ведь до серьёзных симптомов страшной болезни предстояло ещё дожить, а меня на этом корабле могли прихлопнуть, словно муху, в любой момент.
Видя, что я совсем не потрясён «страшным» известием, капитан принялся рассказывать мне историю жизни Далита. Оказывается, у себя на родине он до двадцати лет занимался самой презираемой работой – чистил в пятидесятиградусную жару канализационные колодцы. Нередко делать это приходилось сидя по ноздри в фекальных водах. За свой труд парень получал жалкие гроши, но, как истинный индиец, терпеливо сносил свою судьбу. Далит, что означает «попираемый ногами», с детства знал, что если ты честно выполняешь свой долг и не ропщешь, то в следующей жизни обязательно родишься в семье торговца или чиновника. А ещё через жизнь, возможно, даже дорастёшь до брахмана!
