— Но вы же с Ирой, Семиной женой вместе юридическую консультацию держите. Дружите к тому же.
— Дружим? Да я эту Ирку ненавижу! Лживая гадина!
— А я думал, у вас отношения нормальные…
— Что ты подразумеваешь под «нормальными отношениями»? Выпендриваемся друг перед другом, вот и все!
«Врет все. Не очень-то они друг друга ненавидят. Каждый вечер видятся, как будто днем на работе общения не хватает. Может и мальчиков себе молоденьких уже присмотрели на пару?» — подумал Андрей.
— Так, хватит тут сопли размазывать! Ты что-то предпринимать думаешь?
— Думаю, думаю. Начну пока с гуманных методов.
— Это как? — Ольга прищурила глаза.
— Вечером съезжу к Наталье Сергеевне, учительнице нашей, — задумчиво сказал Андрей.
С Николаем Семеновым, «Семой», Андрей конкурировал с самого детства. Еще в садике вечно мутузили друг друга из-за простых малолетних ценностей. В школе соперничество хоть и не перерастало в драки, но стало более тонким, на первый взгляд, почти незаметным. Потом был строительный институт: Андрей и Николай — старосты в своих группах, лучшие студенты курса. Оба выпустились с красными дипломами. Затем стройка, путь от мастеров до начальников СМУ. В начале 90-х оба почти одновременно открыли свои компании. Знаниями, энергией, предприимчивостью подавили в небольшом, глубоко провинциальном Ряженске всех остальных конкурентов, и на строительном ринге города бойцов осталось только двое. Война между ними, конечно же, шла, но окопная и по правилам. Это, хоть и шаткое, но равновесие, устраивало всех.
И вот несколько дней назад пришла весть из Москвы. Федеральное правительство выделило средства на постройку в их городе десяти многоэтажек для беженцев из бывших братских республик. Так как Ряженск довольно далеко от центра, наверху решили, что будет строить местная компания. Объявили тендер. А на следующий день этот случай со взрывом…
Андрей оделся, вышел из квартиры, сказал дежурившему там охраннику, чтобы подогнали автомобиль к подъезду. Сам же достал ручку, блокнот и зажигалку. Вырвал листок, написал на нем слово «Совесть» и сжег его. Потом шумно вздохнул, тряхнул головой и пошел к машине.
К Наталье Сергеевне, учившей его в школе, он заходил раз-два в месяц, Сема же не ходил к ней вообще.
Старая учительница встретила его очень приветливо. Новости она почти не смотрела, в город выходила редко, поэтому о покушении ничего не слышала. Угостила чаем, пожаловалась на свои болячки, рассказала о своей дочке Вале (Андрей при этом чуть заметно покраснел — в свое время Наталья Сергеевна очень хотела, что бы они поженились, но Андрей выбрал Ольгу). Потом перешли к делам городским.
— Андрюша, мне Валя говорила, что микрорайон новый вы строить будете?
— Да, правда.
— А где?
— За парком, там, где бараки.
— Так там же школа наша! — голос женщины задрожал.
— Сносить ее будем, Наталья Сергеевна, сносить. Больше ста лет уже ей, пора на слом.
У учительницы в глазах появились слезы.
— Андрюша, да как же это! Там же вся моя жизнь прошла! Там же вы выросли, людьми стали. Это же дом наш, очаг, как же его ломать?
— Исторической ценности он не представляет, — сказал Петренко и осекся.
— А духовную ты уже в расчет не берешь?
— Да, это же не от меня зависит. Не я буду строить, так Сема будет. Кстати, я по поводу его и пришел. Он утром на меня покушение организовал.
— Боже мой, Андрюша! Как же это?! Я думала, что такое только в кино бывает!
— Я тоже так думал. До сегодняшнего утра. Теперь мнение изменилось.
— Так вы же дружили. Ссорились часто, но дружили.
— Дружбой это назвать трудно, но вот что он убить меня захочет, даже представить себе не мог.
— Так может это не он?
— А кто?
— Может… — Наталья Сергеевна не договорила и опустила глаза.
«О ком это она? Не об Ольге же?» — подумал Андрей и сказал:
— Он это, он! У меня к вам в связи с этим будет большая просьба. Очень большая. Помните ту, школьную, неприятную историю?
Еще бы она не помнила!
Пятнадцать лет назад Наталья Сергеевна познакомилась на одном из многочисленных семинаров с учителем из соседней школы. Она была к тому моменту замужем, он — женат.
Да так познакомились, что полюбили друг друга. Иван Григорьевич (так звали ее избранника) обычно назначал ей свидания на скамейке в парке возле школы. Сема как-то случайно стал свидетелем одной из этих встреч. Пытался шантажировать учительницу (по географии, которую она преподавала, у него была «3»), а когда это не удалось, все рассказал директору. Через полгода Наталья Сергеевна развелась со своим мужем и вышла за учителя. Историю с Семиным предательством довольно быстро забыли, но осадок у нее, естественно, остался, как ни добра она была по натуре.
— Что я могу для тебя сделать, Андрей?
— Вас здесь все знают — полгорода если сами у вас не учились, так детям их вы преподавали. Надо настроить общественное мнение против Семы. Нельзя, чтобы он тендер выиграл.
— Хорошо, Андрюша, хорошо. А школа как же? Может быть удастся ее сохранить?
— Нет, Наталья Сергеевна. К сожалению, нет.
Дома Андрея ждали неприятные новости.
— Звонил один из твоих мастеров, сказал, что половину твоих рабочих переманил Николай. Уже и к прорабам посылал на переговоры, — голос жены со злобного в начале фразы перешел на подавленный в конце.
— Ничего, завтра посмотрим. Все равно ему тендер не выиграть. Народ против него будет. Возле мэрии пикет устроим.
На следующее утро к Петренко в офис пришла Валя, дочь Натальи Сергеевны. Андрей встал, когда она зашла в кабинет, поздоровался за руку, усадил в кресло. Он в тех редких случаях, когда им приходилось общаться, испытывал неловкость и краснел. Сейчас же было не до этого — он посмотрел в ее глаза и понял, что произошло что-то ужасное. После минутного, тягостного молчания, она, едва шевеля сухими губами, сказала:
— Мама умерла.
— Как?!
— Сердце. После разговора с вами у нее был приступ.
«Это из-за школы. Да, да, это — из-за школы», — пульсировало в мозгу Андрея.
— Вот кассета, — Валя положила коробку на стол.
— Что? Какая кассета?
— Когда мама почувствовала себя плохо, попросила меня записать на камеру ее обращение по поводу Коли Семенова. Как вы просили.
— Да, да. Валя, что я могу сделать для Ната… извините, для вас?
— Не знаю, сейчас я ничего не знаю. Простите, я пойду. До свидания.
В окно Андрей увидел, как подъехала жена. Войдя в кабинет, она сказала:
— Что это с тобой? На тебе лица нет. Это от тебя сейчас Валя вышла? Тоже вся такая взволнованная.
— Это не то. Совсем не то.
— Ну, понятно. Конечно, не то. Ладно, тебе взбодриться надо, а то побледнел весь. Сейчас я тебе кофе сварю.
Андрей пошел в кабинет к своему заму. Отдал распоряжения по поводу еще одних похорон. Водитель, охранник, теперь учительница.
Когда вернулся, жена подала ему чашку. Сделав несколько глотков, он откинулся в кресле и задумался. «Как близко бытие и небытие! В шаге, нет, в миллиметре, в микроне друг от друга! Почему же плоть у нас такая слабая? Может, чтобы дух был сильным и ум изворотливым?» Внезапно сознание затуманилось, в желудке что-то взорвалось, горячая волна прокатилась по телу и все погрузилось в полный мрак.
После обеда Ольга позвонила мэру и сказала, что несмотря на безвременную кончину ее супруга, фирма выполнит свои обязательства и с тендера не снимется.
…Через два дня в новостях по местному каналу телевидения сообщили о гибели в автокатастрофе предпринимателя Николая Семенова и его супруги…
…В Москве в курилке министерства два клерка неспеша дымили дорогими сигаретами и обсуждали последний тур чемпионата по футболу.
— Да что бы без Карвалью твой ЦСКА мог бы сделать?
— Так же, как и твое «Динамо» без Манише.
— А ты замечаешь, что говорим про чемпионат России, а русских фамилий и не называем?
— Кстати, о России. Это же твой, Леша, отдел с регионами работает?
— Да, мой.
— Там, ты слышал, деньги выделили из федерального бюджета на строительство домов для беженцев в каком-то Ряженске.
— Слышал, конечно.
— Так вот, оказалось, что ошиблись. Не для РЯЖЕНСКА деньги, а для ЮЖЕНСКА.
— Да ты что! А говорят, в Ряженске уже тендер объявили, школу старую снесли, разборки даже вроде бы какие-то были.
— Ну, а как без разборок в России-матушке! Но уже ошибку исправили, перенаправили деньги. Теперь в Южинске тендер объявили…
На рыбалке
Поздновато ты, Петрович, на рыбалку собрался. Полдень, жара. Не будет клева, нет, не будет. С зорькой вставать надо, с зорькой. Тогда и с рыбкой будешь. Да вас, городских, разве заставишь до восхода подняться. Да не в жисть! — старый, но необычайно подвижный, дед Митрич из ближайшей к дачному поселку деревни, уже успевший где-то «принять», увязался рядом с шедшим по дороге Кониковым и бубнил.
