— Но я как раз и пытаюсь доказать, что, если бы они рассказали обо всем раньше, тебе не пришлось бы так страдать впоследствии. Нет, не судьба сразила тебя, а их гордость.
— Может быть, — признала она. — Но они всего лишь люди, и, значит, им не чуждо ничто человеческое. Они, как могли, старались справиться с ситуацией, и не их вина, что у них это не очень-то получилось.
— Да, но кто же создал эту ситуацию?
— Понимаю. Какое-то время я тоже была на них ужасно сердита, но постепенно осознала, почему они так поступили. И не смогла отказать им в прощении, в особенности учитывая го, что тетя Милли и так сильно пострадала.
— Это верно, твоя тетя — просто святая! И все же они должны были рассказать тебе обо всем.
— А ты, Джеймс, разве ты безупречен? И никогда не ошибаешься? Наверное, быть совершенством — здорово, но большинство людей почти вслепую бредут по жизни, стараясь не допускать ошибок, но все же непрестанно их делая. В этом-то и проявляется их человеческая природа.
Джеймс сдвинул темные брови.
— Я не очень-то тебе нравлюсь, ведь так?
— Сейчас, во всяком случае, не очень! — ответила Люси.
— Что ж, это довольно плохо. Но ты моя жена и останешься ею, а потому вернешься со мной в Лондон.
Она ожидала подобного требования, а потому приготовилась к сопротивлению.
— Они нуждаются во мне! Я не могу покинуть их сейчас!
— Что ж, задержись еще на несколько дней, но я останусь с тобой!
Люси отлично понимала, что это для нее означало — они будут делить не только комнату, но и постель! А следовательно, Джеймс неминуемо настоит на физической близости. Но сама мысль об этом была для нее непереносимой.
— Дэвид еще долго может находиться в таком состоянии, а я не брошу его, пока он в коме.
— Ты не можешь жить здесь месяцами! Или мне надо напоминать тебе о том, что ты замужем не за ним, а за мной?
— Мне нужен развод, Джеймс! — выпалила она.
Когда он становился таким, как сейчас, Люси не на шутку пугалась — в изгибе его губ чувствовалась настоящая жестокость.
— Я выиграю процесс! — коротко сказал он. — Использую любое доступное мне средство. Даже если придется впутать в дело самого Дэвида. Как, по-твоему, это отразится на вашей семейной гордости?
3
Люси в страхе уставилась на мужа.
— Ты не сделаешь этого, — прошептала Люси.
Джеймс смотрел на нее пронизывающим взглядом.
— Почему? Ведь это правда.
— Нет, это ложь! С тех пор, как мы поженились, я была тебе верна!
— Все зависит от того, что понимать под этим словом. Физически, да, ты была мне верна. — Он цинично ухмыльнулся. — Я занимался с тобой любовью столь часто, что едва ли у тебя нашлись бы силы для кого-то еще.
Люси снова покраснела до корней волос.
— Но можно изменять и по-другому, не так ли? В своем сердце ты предавала меня каждый день нашего супружества, а это не менее больно, поверь мне.
— Но ведь ты еще до женитьбы знал о моем к тебе отношении. Я не скрывала, что не люблю тебя.
Джеймс, сверкнув глазами, нахмурился и поджал губы.
— Просто я надеялся, что со временем ты забудешь его, но ты не забыла, ведь так? Каждый раз, сжимая тебя в объятиях, я мучился оттого, что он незримо присутствует рядом. Он всегда стоял между нами! Мне казалось, что ты даже испытывала вину перед ним из-за того, что была со мной! Чувствовала себя неверной ему!
Люси вздрогнула. Невероятно! Как ему удавалось прочитывать самые сокровенные ее мысли?
— Ну да, я не ошибся, — процедил Джеймс сквозь зубы, видя ее смятение. — Я мог изгнать его из твоих мыслей только одним способом — любить тебя так неистово, чтобы ты вообще ни о чем не могла думать!
Люси задрожала, вспомнив их безумные, опаляющие тела огнем ночи.
— И ты всегда не менее пылко отвечала на мои ласки. — Джеймс скривил губы. — Признайся!
Да, она действительно не могла этого отрицать. Больше того, она почти жаждала его страсти, страсти, граничащей с жестокостью, страсти, дающей выход ее яростной чувственности.
Не отрывая взгляда от ее пылающего лица, Джеймс продолжал:
— И теперь ты хочешь, чтобы я отпустил тебя, чтобы ты могла вернуться к нему! Неужели ты и правда полагаешь, что я соглашусь на это? Я сдержал свое обещание и никогда не требовал от тебя любви, не требую и сейчас, но ты все так же нужна мне, Люси! Я еще не пресытился твоим телом. И так просто тебе не удастся уйти от меня!
— Но ты же не можешь впутывать в дело о разводе Дэвида! — Люси то ли молила мужа, то ли бросала ему обвинения. — Ты отлично знаешь, что между нами ничего не было.
— Я и не собираюсь утверждать, что вы с ним любовники, — заявил Джеймс. — Мне придется всего лишь сказать правду — что вы любите друг друга и ты оставила меня ради того, чтобы жить с ним под одной крышей. — Он немного помолчал, а потом с убийственным спокойствием добавил: — И тогда мне придется объяснить, почему я нахожу это невозможным.
Люси в ужасе вскрикнула.
— Ты не сделаешь этого! Они не выдержат, если обо всем станет известно!
Слова жены нисколько не тронули Джеймса.
— Тогда не упоминай больше о разводе!
Внизу послышались чьи-то шаги.
— Твой дядя? — пробормотал Джеймс, вставая.
Люси едва нашла в себе силы ответить.
— Вероятно, — произнесла он неожиданно спокойно, так что даже сама удивилась. Люси торопливо вскочила с кровати и схватилась за халат. Слава Богу, Джеймс не стал ей помогать одеваться! Она предпочла бы, чтобы муж вообще не дотрагивался до нее.
— Я не хочу, чтобы он узнал, о чем мы сейчас говорили… и не произноси больше слово «развод»!
Через несколько секунд раздался стук в дверь.
— Люси? Ты проснулась? Возле дома стоит чужая машина. У нас гости?
Люси открыла дверь.
— Джеймс приехал, — сказала она.
На лице дяди Уильяма без труда можно было прочесть удивление.
— О, так это его машина? — Он смотрел мимо Люси. — Привет, Джеймс, как поживаешь?
Эти двое мужчин так и остались почти чужими друг другу. Две недели пребывания Джеймса в доме Люси должны были познакомить семейство Грей с ее будущим мужем, но все получилось как раз наоборот — не они узнали о нем что-либо, а он о них. Он умел быстро понимать, что к чему, постигать мысли других людей, разгадывать подоплеку любого запутанного дела. Так что ему понадобилось совсем немного времени для того, чтобы раскрыть их семейную тайну.
Джеймс им не понравился. Он был городским, а следовательно, почти иностранцем, то есть человеком, который думал и поступал совсем не так, как они, деревенские жители, степенные и неторопливые, привыкшие долго размышлять, прежде чем прийти к какому-либо выводу. Возможно, они надеялись, что Люси выберет себе в мужья человека под стать им и уж, конечно же, не такого, как этот умный и беспокойный чужак.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
