Глядя на то, как мужчины пожимают друг другу руки, Люси совершенно неожиданно для себя уловила определенное сходство между Джеймсом и своим дядей. Они были примерно одного роста, оба высокие, широкоплечие и узкобедрые. Однако в Джеймсе чувствовалась какая-то скрытая сила, которая отсутствовала в Уильяме Грее.
— Мне очень жаль, что с вашим сыном случилась такая трагедия, — произнес Джеймс. — Должно быть, вы страшно тревожитесь.
Уильям Грей кивнул с таким видом, что Люси сразу стало ясно: дядя возмущен тем, что Джеймс обсуждает состояние его сына. Он явно не желал говорить об этом с незнакомцем, пусть тот и женился на Люси и оказался, таким образом, формальным членом их семьи.
— Ага, — коротко откликнулся он, тут же сменив тему. — А Люси сказала нам, что вы на неделю поехали в Гаагу.
— Да, там слушается дело в комиссии по правам человека, — сказал Джеймс. — Но неожиданно выяснилось, что кое-какие обстоятельства требуют дальнейшего расследования, и противная сторона должна представить в суд дополнительные документы. Так что мне придется туда вернуться через месяц-другой. Если повезет. Европейская законодательная машина работает так медленно, что в ближайшее время вряд ли удастся втиснуть новое заседание в график судебных разбирательств.
— Сдается мне, законники всегда чертовски неповоротливы, — сказал Уильям Грей.
Джеймс холодно улыбнулся.
— Боюсь, что да.
И снова Уильям Грей сменил тему разговора.
— Вы уже ели? А то я как раз собирался заняться ужином — Милли оставила для нас кастрюлю с жарким в духовке. Ничего особенного, конечно, всего лишь цыпленок с овощами, но хватит на всех, а жена, моя, должен вам заметить, отличная стряпуха.
— Спасибо, с удовольствием, — сказал Джеймс, но не успел Уильям спуститься по лестнице, добавил: — Знаете, у меня в Лондоне никаких дел до конца этой недели, поэтому я хотел бы остаться здесь, если, конечно, не очень вас побеспокою. Мне совершенно ясно, что Люси не захочет уехать, пока Дэвиду плохо, а поскольку она так угнетена, я чувствую, что мне следует побыть рядом с ней. Но я отлично понимаю, что сейчас вам не до меня, и не хочу быть вам в тягость. Так что, может, нам с Люси перебраться в деревенский трактирчик? Помнится, у них была пара комнат для гостей.
Уильям Грей нахмурился:
— Мы не можем позволить вам с Люси так поступить! В деревне начнут трепать языками! Нет, парень. Лучше останьтесь-ка здесь. У нас полно места.
— Спасибо, — вежливо ответил Джеймс. — Наверно, вы правы. Если мы остановимся в другом месте, могут пойти кривотолки. Но я постараюсь быть вам полезным — например, я могу и готовить, и стирать, и пылесосить или кормить скотину, если только вы покажете мне, как это делается. — Он улыбнулся. — Но должен вам сказать, что кровать в этой комнате маловата для двоих!
От этих слов щеки Люси стали пунцовыми.
Уильям Грей окинул взором кровать и состроил гримасу.
— Вы правы, маловата! Но это поправимо. Здесь хватит места для второй кровати, а в свободной комнате как раз есть еще одна — ею давненько не пользовались, но мы ее просушим пару часиков перед камином, а потом вы сдвинете их обе вместе. Ну как, идет?
Чтобы не издать крик протеста, Люси пришлось прикусить язык.
Да и что ей оставалось? Джеймс отлично знал: пока в комнате дядя, она не посмеет ему возразить.
Он дерзко улыбнулся Уильяму Грею.
— Спасибо, просто отлично! Давайте я помогу вам принести кровать.
— Хорошо, а то матрас действительно очень тяжелый, и мне одному не справиться. А ты, Люси, займись камином, смотри, он уже почти потух.
Мужчины вышли из комнаты, а Люси аккуратно сгребла в сторону пепел и угли, выбрала пару поленьев из плетеной корзины, что стояла у очага, и положила их за решетку, после чего взяла старые кожаные мехи, висевшие на крючке над камином, встала на колени и начала раздувать огонь, уже совсем было погасший. Мужчины вернулись как раз в тот момент, когда голубоватые языки пламени вновь устремились вверх, а на сухих потрескивающих поленьях выступили янтарные капли смолы.
Люси поставила перед камином тумбочку, к ней прислонила на безопасном расстоянии от огня матрас, а мужчины установили кровать. Комната постепенно наполнялась теплом.
— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Уильям Грей. — Люси знает, где у моей жены хранится белье. А я погляжу, как там жаркое. Давай, Люси, одевайся, и приходите ужинать. Жду вас через десять минут.
Он ушел, и Люси снова занервничала — теперь она осталась наедине с Джеймсом, который растянулся на кушетке и, подперев голову руками, лениво на нее поглядывал.
— Почему бы тебе не спуститься и не выпить перед ужином? — спросила Люси.
Джеймс усмехнулся.
— Лучше я посмотрю, как ты одеваешься.
Она сердито заметила:
— Но я не хочу, чтоб ты на меня смотрел!
— Понимаю, — протянул он.
— Так что, я уже не имею права и на минуту остаться одна? — Люси схватила свои вещи и устремилась к двери.
— Куда ты? — Джеймс преградил ей путь. Он не скрывал своего недовольства, и она выпалила:
— В ванную комнату!
Джеймс вырвал у нее из рук одежду.
— Ты, конечно, можешь идти в ванную, но одеваться изволь здесь.
— Ну к чему тебе все это? — Глаза девушки горели. — Ты тысячу раз видел, как я раздеваюсь и одеваюсь. Так зачем именно сейчас на этом настаивать?
Джеймс усмехнулся:
— Именно сейчас? Потому что именно сейчас ты так этому сопротивляешься.
Люси прикусила губу, а Джеймс продолжил:
— Когда мы только поженились, ты была очень стеснительной и зажатой, но мы благополучно миновали этот этап, не так ли? На протяжении многих месяцев ты нисколько не возражала против того, чтобы я любовался тобой обнаженной, и перестала краснеть, видя таким же меня. А теперь, когда ты вернулась сюда, все начинается сначала. И мы оба знаем, почему, не так ли?
Нет, она просто не в силах больше это выносить, и, сорвавшись с места, Люси пробежала мимо Джеймса, боясь, что он остановит ее. Но Джеймс не стал ей мешать, а просто стоял и смотрел, как она мчится сломя голову в ванную.
Люси присела на краешек эмалированной ванны и постаралась обдумать сложившееся положение. С каждой минутой ее охватывала все большая паника. Нет, Джеймс безжалостен и ни за что не простит ей неверность, пусть даже она и плод его воображения.
По блеску его темных глаз Люси поняла, что он уязвлен до глубины души. Возможно, почти так же сильно, как после истории с первой женой.
Джеймс не допускал даже мысли о том, что может оказаться объектом насмешливого внимания толпы. Особенно теперь, когда в газетах стало все чаще появляться его имя — имя преуспевающего и талантливого адвоката. В последнее время он выиграл ряд важных судебных процессов, в том числе дело женщины, обвиненной в убийстве жестокого мужа. Этот случай снискал ему особенно громкую славу, и имя его несколько недель не сходило со страниц печати. Вскоре после этого он женился, что тоже не прошло незамеченным прессой. Да и друзья Джеймса вовсю обсуждали этот брак, поскольку ожидали, что он возьмет в жены девушку своего круга, с деньгами и положением, которая поможет ему достичь самой вершины карьеры. Вот почему появление Люси, девушки из провинции, никому в Лондоне неизвестной и к тому же небогатой, сильно их озадачило.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
