Никита, зять убитого. У него безвольное лицо, несвойственное мужской половине человечества. Хотя последнее время все чаще встречаются молодые люди с безвольными лицами, и это удручает. А в общем, он весьма недурен, как говорили в старину, и, кажется, обижен, что от него в семействе есть тайны. Небольшие глаза с плутовским огоньком тоже работают не в его пользу, вместе с тем он подкупающе обаятелен, когда с ним ведешь диалог.
Артур... Старший сын, явно достойное продолжение отца – от него за версту несло: бизнесмен. С успехом явно дружит, отсюда надменен. Правда, на папу не похож. Лик римского воина, да и фигура не хилая, не хватает только шлема, меча и щита.
Вадим – противоположность брату. Не ах с точки зрения женской оценки, скорее как большинство. Наверняка ни разу не качал бицепсы на тренажерах, слегка сутул, капризные губы.
Рита хорошенькая, одета со вкусом и дорого. Она еще учится, готовится руководить.
Наконец мама... О ней трудно судить из-за ее состояния, но вне всякого сомнения – это волевая женщина.
– Во сколько должен был прийти к Андрею Тимофеевичу Бельмас? – спросил Сербин.
– В семь.
– Разрешите дополнить? – подал голос Вадим. – Отец боялся Бельмаса. Он говорил нам об этом.
Вадим, ища поддержки, посмотрел на брата, сестру, мать. Кроме матери, все закивали, подтверждая его слова.
– Простите, чего именно боялся? – не понял Сербин.
– Ну, как... – подыскивал подходящие фразы Вадим. – Бельмас недавно откинулся с зоны, уголовник, явился к отцу с двумя гладиаторами. Отец воспринял их как угрозу.
– Не понимаю страхов Андрея Тимофеевича, – сказал Сербин. – Он ведь не отказался вернуть деньги.
– Ну, не знаю, – развел руками Вадим. – Мы говорим то, что нам известно, а вы уж сами решайте, в чем истина.
– В вине, – вяло пошутил Оленин.
(В отличие от следователя он показался семейству недружелюбным, отчасти неприятным.)
– А трения на почве бизнеса у вашего отца были? – поинтересовался Сербин.
– Нет-нет, – заверила на сей раз Агата. – Андрей осторожный... был. – При слове «был» она заплакала, дочь обняла ее за плечи. – Когда возникали проблемы у его приятелей, он говорил, что им не следовало на рожон лезть.
Главное Сербин выяснил, поэтому поднялся:
– Что ж, до свидания. – И ушел вместе с Олениным.
Он оглянулся на дом, а садясь в автомобиль на место водителя, чему-то усмехнулся. Оленин покосился на него с недоумением, Сербин заметил и пояснил свою усмешку:
– Ну и забор выстроили – до небес. Когда смотрю на такие заборы, понимаю: люди боятся. Итак... На сегодняшний день у нас есть мотив убийства – большие деньги. О сумме знали члены семейства и Бельмас с гладиаторами.
– Думаете, Бельмас пулю выдал?
– Черт его знает. В кабинете могло произойти все, что угодно. Сейчас поедем и отсмотрим пленки. Поглядим, кто входил в здание и когда. Работу большинство офисных служащих закончили в шесть, следовательно, толчеи на входе не было. Если Бельмас входил, то камеры должны зафиксировать его.
– Вы знаете, как он выглядит?
– Думаю, узнаю его, хотя прошло много лет. Конечно, «отдых» на нарах меняет внешность, поэтому для подстраховки попрошу разыскать в архиве фотографии Бельмаса анфас и в профиль.
В это же время в гостиной большого дома Андрея Тимофеевича, который он строил несколько лет (а прожил в нем всего два года), домочадцы сидели на тех же местах. Один Артур нервно ходил и бушевал:
– Я сам найду Бельмо, сам! И прикончу! Я уничтожу его собственными руками!
– Он уже далеко, – сказал муж сестры Никита. – За ночь можно всю страну пересечь на самолете.
– Все равно найду! Хоть на Сахалине, хоть на Камчатке найду!
– А я помогу тебе, – поддержал Вадим.
– Перестаньте говорить глупости! – прикрикнула на братьев Рита. – Тоже хотите трупами стать?
– А с чего вы решили, что отца прикончил Бельмо? – пожал плечами Никита. Он постоянно возражал братьям, за что те недолюбливали его. – Андрей Тимофеевич отдал ему деньги. Зачем было убивать его? Не логично.
– Уголовники не имеют логики, – привел веский, как ему казалось, аргумент Артур. – Это сделал Бельмо, больше некому.
– И все же, Артур, – поднялась Агата, – убийством отца пусть занимаются прокуратура с милицией, а не вы. Может, ты ошибаешься. Твой папа и Бельмо когда-то дружили, я почему-то думаю, он не мог выстрелить в отца. И тем более – в женщину.
– А кто, мама, кто выстрелил? – взревел Артур.
– Не знаю, – повысила и она голос. – Бельмо вор, а не убийца.
– Не идеализируй всякую шваль, которая называет себя ворами в законе, – вступил Вадим. – У них психология дикарей: пожрать, отнять, украсть, убить.
– Тебе напомнить, как кое-кто совсем недавно тоже хотел стать на позицию дикарей? – Мать намекнула ему на семейный совет в ресторане. – Не смейте вмешиваться, если не хотите, чтобы я умерла. Дайте мне слово, что вы этого делать не будете.
Нехотя, но Вадим дал слово. Артур молчал дольше, Агата не сводила с него строгих глаз. В конце концов он тоже буркнул неразборчивую фразу, мать приняла ее за обещание не совать носа к Бельмасу.
– Вот и хорошо. Я верю вам, – сказала она и ушла с Ритой к себе.
Никита потоптался по комнате, но, видя, что братья не имеют намерений продолжить разговор с ним, уехал. Артур рухнул на диван рядом с братом, прикрыл веки.
– Ты уверен, что это сделал Бельмо? – тихо спросил Вадим.
– Я не стал следователю говорить... – в тон ему заговорил Артур. – Полагаю, отец в последний момент передумал и решил не отдавать деньги.
– А сейф? Он же был открыт.
– Или Бельмо заставил отца открыть путем угроз...
– Тогда у него не было причин убивать, – возразил Вадим, перебив брата. – Забрал бабки и...
– Или, – прервал его Артур, – Бельмо сначала застрелил отца и свидетельницу, а потом открыл сейф. Для него это пара пустяков, а сейф там – одно название.
– Ну... – протянул Вадим возражающим тоном, но вдруг согласился: – Может, ты прав. Будем искать Бельмо?
– Естественно. Только никому ни слова.
С утра Держава смотался в магазин и купил дешевенький телефон той же фирмы, что у Японца. Покупка была сделана ради зарядного устройства, ну и запасную трубу не помешает иметь. Дождавшись часа, когда звонки не вызовут негативной реакции, Бельмо начал вызванивать всех с женскими фамилиями. Вызубренная фраза звучала с одной и той же интонацией:
– Здравствуйте. Это вы, Ксения?
– Нет, – звучало в трубке.
– Извините, я ошибся.
И набирал следующий номер. И получал тот же ответ – нет. Бельмо устал, налил себе чаю, пил, разглядывая Державу, листавшего органайзер Японца, и Горбушу, изучавшего документы, будто он в них что-то смыслил.
– Ну и чего ты пялишься? – буркнул Держава, даже не взглянув на шефа.
– Думаю, нам надо афиши изменить.
– Как? – поднял изумленные глаза Держава.
– Хотя бы парики приобрести.
– Бабские? – поморщился тот. – Не, не надену. Ни за что.
– Наденешь, – сказал Бельмо, отхлебывая чай, – никуда не денешься. Как вспомнишь про трупы, не нами заделанные, так и наденешь. Да и новые ксивы добыть надо. Тачку тоже поменять следует, а то на ней прямехонько ментам в лапы приедем.
– А где... – Держава потер щепоть, что означало: где деньги брать?
– М-да... – призадумался Бельмо, поглаживая бороденку. Его капитал, зарытый в «родовом поместье», изрядно истощился. Деньги – что ветер, времена психованные, жизнь одна, а без бабок никуда. – Цепи загоните. На парики хватит, а вечером пойдем...
– В пивнушку, – хмыкнул Держава, – к Сандре.
– Нет. Пойдем либо в казино, либо в трактир для тех, кто бессовестно богат. Там я добуду энную сумму. Если, конечно, повезет.
– Не понял, – протянул тот. – А кто завязать собирался?
– Обстоятельства выше наших желаний, – вздохнул Бельмо почти со слезой в голосе. – Я не теряю надежды забрать свои бабки.
– У дамочки-убийцы? – скептически уточнил Держава. – Так она и отдаст!
– Отдаст. За наше молчание. Итак, за дело. Машину не трогайте, возьмите рикшу (на их языке это означало такси). Сначала цепи, потом парики. На вещевом рынке посмотрите, там дешевле. Потом поищите, кому загнать тачку без формальностей.
– Да номера другие поставить и перекрасить.
– А марка? Если будут шмонать марки, нас и в париках узнают.
– Да кто знает, на какой машине ты приезжал к Японцу?
– Поостережемся. Нам же пожизненный срок маячит! Мне-то уж точно. На кого я брошу своего единственного ребенка? Чертовой бабушке я обещал присмотреть за Сандрой. Вперед!
Держава и Горбуша послушно удалились выполнять поручение, а Бельмас снова принялся выбирать из записной книжки телефона Японца женские фамилии.
– Нет... Нет... Нет... – слышал в ответ.
И вдруг:
– Да, я.
– Ксения! – аж подскочил Бельмас, заходил в возбуждении по комнате. Хотя с чего он решил, что это та самая Ксения? – Ксения, мы с вами виделись, но не знакомы...
