III. «Покинутою Донной-Анной…»
Покинутою Донной-АннойВ жару навязчивой мечты,На улицах, во мгле туманнойИскать желанные черты,Шагов настойчивых и легкихВ тревоге за собою ждать,О ласках томных и жестокихНочами долгими вздыхать…
Мое покорное томленье,Твоя порывистая страсть —Судьбе суровой обреченьеИ наважденья злая власть.Ни ты, ни я не виноваты,Мы продолжаем старый спор.И между нами в час расплатыПротянет руку Командор.
IV. «Донна-Анна одна…»
Донна-Анна одна.День прошел. Тишина.Донна-Анна часами сидит у окна.Донна-Анна не может забыть
То сияние глаз,Что блеснуло на час,Что мелькнуло во мраке единственный раз,Что заставило сердце любить.
Дон-Жуан далеко,Дон-Жуану легкоНа коне, против ветра, в горах, высоко,Дон-Жуану приятно в пути
Здесь улыбкой блеснуть,Там глазами сверкнуть,И внезапно оставив намеченный путь,Ночь с цыганкой в горах провести.
И при свете костраВспомнить ту, что вчера,В озаренье свечей, до зари, до утраОн единственной в мире считал…
Но виновен ли он,Если он обречен,Покидая, искать недоснившийся сон,Потому что себя потерял.
V. «Мы давно с тобою жили…»
Мы давно с тобою жили,Мы с тобой тогда носилиЯ — косынку кружевную,Гребень в гладких волосах,Ты же — шпагу золотую,Кружева на рукавах.
Умирали, оживали,Вновь любили, повторялиВсе с доверчивою страстью,Как и в прежние года.Я — покорностью, ты — властью,Были мы с тобой всегда.
И всегда на этом светеМежду нами кто-то третийСтроил темные преграды,Между нами, в нас самих,Кто-то третий, без пощадыРазлучающий двоих.
Оттого в любви опальнойГрустен ты, и я печальнаОт разлуки неизбежной.Оттого что ждет гроза,Я целую нежно, нежноОбреченные глаза…
VI. «Ночь ненастна. В переулке…»
Ночь ненастна. В переулкеЗадувает фонари.Шаг размеренный и гулкийБудит улиц пустыри.Двери дома на засове,Пуст вверху балкон резной.Шляпа сдвинута на брови,Плащ клубится за спиной.В поле ветер пляс заводит,Ломит, рвет сухой бурьян.Прям и сумрачен проходитВдоль ограды Дон-Жуан.Как светло горели свечи!Но свечам светить лишь разНа беспомощные плечи,В глубину покорных глаз.За оградой шум невнятный,Темной чащи с ветром спор.…Дон-Жуан, вернись обратно,В темных чащах Командор.Но мечта неповторима,В сердце — лезвие тоски,И влечет неодолимоТяжесть каменной руки.Против ветра, мерным шагом,В глубину шумящих чащ.Нет возврата. Черным флагомНа ветру взметнулся плащ.
VII. «Холодный и белый… Смотри…»
Холодный и белый… Смотри,Он каменный, он неподвижен.Губами мне слезы сотри,Склонись надо мною ближе,
Согрей своей теплотой…Ты слышишь странные звуки?Деревья шумят над плитой…Не надо опять о разлуке!
Все вымысел, сказки и бред.Мы двое живых влюбленных,И выдумал грустный поэтЛюбовников обреченных.
Судьба ведь в наших руках,Мы любим, стремимся и строим,Мы будем жить не в стихах,И счастье придет к нам обоим.
— У каждого свой Командор.Смотри! — Мы достигли предела.Он смотрит на нас в упор,Холодный и белый…
VIII. «Из полутемной театральной ложи…»
Из полутемной театральной ложи,Облокотясь о бархатный барьер,Смотрю на сцену, где с тобой не схожийОн оживает, вечный кавалер,
Мечтатель и бродяга полуночный.…Дух неприкаянный вселяется в живыхЛюбовью ненасытной и порочнойИ тлеет пламенем в глазах пустых.
Сейчас он властвует на светлой сцене,А за кулисой темной — Командор,И Донна-Анна преклонит колени,И ужаснется, затихая, хор,
И — занавес. Из зала голубогоСойду на театральное крыльцоВ сырую ночь. От ветра дождевогоЯ спрячу в мех горячее лицо
И вспомню ночь блужданий и томлений,Мою покорность, мой внезапный страх,В твоем лице трагические тениИ блики фонаря в пустых глазах.
1935–1936
Разлуки
I. «Вместе до перекрестка…»
Вместе до перекрестка,А с перекрестка врозь.Сердце ли нищее жестко?Или с другим не сошлось?
Снова недолгий попутчикВдаль уходит чужой.Кто нас гонит и мучит,Путь рассекая межой?
Ветер — в сердце навылет —Все разметал и унес,Счастья бумажные крылья,Теплую радугу слез.
С сердцем пустым и огромным,Немощным перед судьбой,Стой на ветру неуемном,Наедине с собой.
II. «От темного и гибельного счастья…»
От темного и гибельного счастья,Неотвратимой, сладостной беды,От глаз судьбы, их тусклого бесстрастья,От тусклых глаз, как глубь ночной воды,От грозной и неуловимой тайны,От музыки, сжигающей дотла,И от коснувшегося плеч случайноШирокого, влекущего крылаЯ сердце отрываю на пороге.— Ты знаешь, был огромный, черный рай…Но ты спешишь, ты весь уже в дороге.Вот, дверь открыта. Уходи. Прощай.
III. «Все одинаковы разлуки…»
Все одинаковы разлуки…Сплетенные до боли руки,Тоски горячая спиральИ угрожающая даль.Глаза в глаза, до дна, до жути,В вагоне, в комнате, в каюте,На мокрой площади в огнях,На темной лестнице, в дверях —Одно и то же расписанье:Сдвиг незаметный, роковойКолючей стрелки часовой,И в безнадежность — до свиданья!..
Рука выскальзывает из руки,Шаги последние быстры, легки,Шаги последние и тишина.Ладонь опущенная холодна.
1936
«Услышать снова музыку глухую…»
Услышать снова музыку глухую,Увидеть отблеск райского лучаИ, тяжесть вдруг почувствовав живуюКрыла, раскрывшегося у плеча,Поверить, что возвращена свободаИ силы нерастраченной тепло,И биться вновь у замкнутого входа,Как бабочка залетная в стекло?Судьба слепа, жестока, непреложна.А крылья пленные еще дрожат…
…Я бабочку снимаю осторожноРукой с окна и выпускаю в сад.
1936
«Мы встретимся. Странными снами…»
Мы встретимся. Странными снамиДуша когда-то жила.Мы встретимся… Но между намиРазлука рекой протекла.
Умчали шумные водыТвой образ живой навсегда.Пустое счастье свободы —Все то, чем душа горда.
Мы встретимся — нужно ли это? —На улице или в саду,Но отблеска тайного светаВ лице твоем не найду.
Я голоса не узнаю,Я музыки не поймуО том, как летели к раю,Как падали в гулкую тьму.
Лишь ветер напомнит о мощиРазвернутых крыльев тугих,О шелесте дрогнувшей рощи,О черных просторах ночных…
И вспомню внезапно, как билсяПлаща крылатого край,Когда, прозвенев, разбилсяСтеклянный, нетронутый рай.
1937
«На корабле, на белом корабле…»
