Позже, из своей эмиграции, Владислав Ходасевич, представитель совсем другого литературного лагеря, напишет, что Есенина затащили в имажинизм — как пьяницу затаскивают в кабак. Это всё полная чепуха: Есенин отлично понимал, что делает.
Иные критики разочаровались в Есенине — но в целом говорить и писать о нём стали в разы больше. Этого и добивался.
Мариенгофа и Есенина роднило и то, что они оба хотели, чтоб их, как Шаляпина, угадывали на улицах.
И если тому служит и ругань тоже — пусть будет ругань.
Еженедельник Московского пролеткульта «Гудки» публикует анонимную стихотворную пародию на «Манифест имажинистов». На самом деле, пародия по большей части посвящена Мариенгофу:
Эй, вы! Эй, вы, бродяги, воры,Прозаики, поэты! Вы,Кто мажет стены и заборы,Кто с головой, без головы.Кондитерская солнц — прелестна:Плавильня слов в ней интересна,За разумы зашли умы,И вот — имажинисты мы.В советскую страну с витринойСердец явившись напоказ,Кричим наш манифест сейчас.С поэмой новой «Магдалиной»Поднять стремимся крик большойРодною, тёмною душой.Как выкидыши молодые…
В целом не совсем понятно, что тут обидного — но за то, что в пародии последовательно упомянуты поэмы Мариенгофа «Кондитерская солнц» и «Магдалина», его дебютная книжка «Витрина сердца» и проанонсирован его же пока не вышедший сборник «Выкидыш отчаяния», Анатолий Борисович слал безусловное спасибо всем пролеткультовским гудкам.
31 марта становится в очередной раз ясно, насколько поднялись ставки Мариенгофа: на вечере «Урбанизм (Искусство города)» участвовавший в прениях критик отчитывает его, Маяковского и Шершеневича, как поэтических вырожденцев.
В определённый момент Маяковский предложил незаметно встать позади лектора — человека невысокого и не очень взрачного.
Картина складывается крайне забавная: и Мариенгоф, и Маяковский, и Шершеневич были под метр девяносто ростом — когда они, каждый на две головы выше, оказались сзади лектора, зал захохотал.
— Продолжайте, могучий товарищ. Три вырожденца слушают вас, — добродушно пробасил Маяковский.
Эта совместная выходка, впрочем, нисколько не примирила имажинистов с Маяковским — их соперничество продолжалось.
3 апреля Мариенгоф, Есенин, Шершеневич и художник Якулов устраивают отчёт о достигнутом в Большой аудитории Политехнического музея. Звучат доклады «Бунт нас» Мариенгофа, «Кол футуризму» Есенина, по-прежнему яростно желающего если не проткнуть, то хотя бы уколоть Маяковского, и «Мы кто и как нас оплёвывают» Шершеневича.
Временно потеряв жильё, Мариенгоф и Есенин мыкаются по друзьям — ночуют то в гостинице «Европа» у одного знакомого коммунистического начальника, то у поэта Кусикова, то, нехотя разлучаясь, у своих случайных подруг, то у мецената и ценителя поэзии по имени Моисей.
Бездомная жизнь нисколько не убавляет поэтического задора.
— Поехали дальше, Вяточка?
— Помчали, Толя.
5 апреля Мариенгоф и Есенин читают стихи в студенческой аудитории 1-го Московского университета — успех оглушительный, студенты орут и требуют продолжения.
Стремительно разраставшаяся слава Есенина вовсе не затмевает уверенной известности Мариенгофа.
Совместных выступлений становится ещё больше: в Москве они дают порой по четыре выступления в месяц — и публика не пресыщается.
В конце апреля — начале мая Мариенгоф и Шершеневич совершают бросок на юг и проводят ряд шумных имажинистских вечеров в Киеве (в Интимном театре, с участием вновь примкнувшего Рюрика Ивнева) и в Харькове — там у Мариенгофа случается мимолётный роман с одной местной дамой, Фанни Шерешевской.
В мае Мариенгоф, Есенин, Шершеневич и компания устраивают скандальную акцию, расписав в ночь с 27-го на 28-е стены Страстного монастыря в Москве строчками из своих стихов, в основном богохульных: такого добра у них хватало.
Мариенгоф начертал: «Граждане, душ меняйте бельё исподнее!» из «Магдалины».
Есенин: «Не молиться тебе, а лаяться / Научил ты меня, Господь».
Шершеневич в воспоминаниях описывает утро: «Я пошёл к Страстному. Оказалось, что подойти к нему было невозможно. Вся площадь была запружена народом. Толпы не помещались на площади <…> Конная милиция разгоняла любопытных. К стенам были приставлены лестницы, и монашки, задрав подолы к вящему удовольствию зевак… пытались смыть со стен плоды нашего творчества <…> Я понял, что надо давать драпу».
Характерно, что вечером того же 28-го числа Мариенгоф и Есенин самонадеянно явились на собственный концерт, где артист Камерного театра А. Оленин читал «Магдалину» первого и маленькую поэму «Товарищ» второго, а потом с чтением стихов выступили и они сами.
По здравому рассуждению, их должны были арестовать и наказать — но всё обошлось. К вечеру, в компании близкого к имажинистам артиста Камерного театра и литератора Бориса Глубоковского, решили выпить водки по этому поводу — хотя тогда ещё подобным образом старались не развлекаться (и уж тем более Мариенгоф и Есенин избегали наркотиков, в отличие от Глубоковского).
Мариенгоф всё чаще выступает как критик и публицист: 1 июня в журнале «Жизнь и творчество российской молодёжи» выходит его полемический текст «Изношенная калоша: о футуризме», следом в пензенских «Известиях» статья «Имажинизм». Одновременно он работает над большой теоретической работой «Буян-остров».
5 июня 1919-го во Всероссийском союзе поэтов (ВСП) на Тверской, 18, прошёл «Вечер Мариенгофа»: доклад делал Григорий Колобов (давний знакомый Мариенгофа, неудавшийся литератор, закадычный друг имажинистов), Оленин читал «Магдалину», а после и сам Анатолий Борисович объявился на сцене.
9 июня Мариенгоф в компании Есенина, Шершеневича, Кусикова и… Демьяна Бедного выступает в Большом театре — доходы от вечера, где выступали также актёры разных театров, должны пойти в помощь семьям погибших красноармейцев. Очередной характерный факт: Шершеневич, не так давно занявший пост председателя президиума Всероссийского союза поэтов (имажинисты прут!) и пользуясь своими возможностями, изымает из собранных средств причитающуюся ему, Мариенгофу и Есенину долю, которую друзья благополучно прогуливают.
Все эти молодые люди, между прочим, подлежали призыву и отправке на фронты Гражданской войны, но разными способами избегали этой участи — и нисколько этого не стеснялись.
В июле начало работать издательство «Имажинисты». В том же месяце Мариенгоф и Есенин сменили место проживания, сняв квартиру по адресу: Богословский переулок, дом 3, квартира 11.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
