— Никаких проблем. Мы можем даже поменяться насовсем, — пошутил он. — Ты только посмотри, какой огромный! — Он взял из ящика лимон. — Оливки тоже крупные. Где ты раздобыл всю эту красоту?
— На ферме Россетти.
— А-а. Я о ней слышал. Ты подписал с ними контракт?
Для этого ему пришлось бы сначала убить Сильвио.
— Это не в моей компетенции. Где мой отец?
— Я его не видел.
— А Изабелла?
— Готовится к вечернему наплыву посетителей.
— В таком случае не стану ей мешать. Я возвращаюсь на виллу. Передай ей, что я зайду завтра.
— Bene, Валентино.
По дороге на виллу он обдумывал свои планы на завтрашний день. Клара Россетти бросала ему вызов, но никто не принимал вызов с большим удовольствием, чем Валентино Казали.
Когда Клара вошла в кухню, ее мать уже начала готовить завтрак.
— Почему ты встала в такую рань? — Синьора Россетти с тревогой посмотрела на Клару. — Тебе нездоровится?
— Нет. — Она чувствовала небольшую слабость, но промолчала, чтобы понапрасну не беспокоить мать.
— Хорошо. Твой отец будет рад это слышать. Он очень за тебя переживает.
— Я знаю.
— Садись, я подам тебе завтрак.
— Не надо, мама.
— Но ты должна поесть!
— Я позавтракаю в городе.
— Ты встречаешься с Джиной?
— Нет. — Она уже несколько недель не виделась с подругой. — Валентино предложил мне встретиться с ним в кафе Бонелли. Он пытается помочь своему отцу в бизнесе.
— Зачем ему это? Их ресторан процветает, не так ли?
— Скажу тебе по секрету, его отец по уши в долгах. Мы вчера обедали у его конкурентов, а сегодня будем обсуждать их достоинства и недостатки. Если Валентино удастся привлечь туристов в «Розу», это пойдет на пользу его семье... и ему самому.
Выразительные черты ее матери омрачились.
— По-моему, дочка, крутить роман с Валентино — это плохая идея.
— Мы старые друзья, мама.
— Ты для него действительно друг, и таких хороших друзей, как ты, стоит поискать. Вся разница между вами состоит в том, что ты любила его с первого класса.
— Да, я любила его и всегда буду. Ты путаешь это с влюбленностью.
— Это хорошо, что ты видишь разницу. Тебе почти двадцать восемь. Уже поздно лелеять мечту, которая, возможно, никогда не станет реальностью.
Клара опустила голову.
— Прости, если это причиняет тебе боль, но тебе не на что рассчитывать, — продолжила синьора Россетти. — Ты же смотришь новости по телевизору. Недавно у Валентино был роман с французской актрисой. В прошлом году это была немецкая топ-модель. До нее лыжница из Америки. — Каждое слово ее матери было как удар. — Как долго он собирается здесь оставаться?
— Все лето. Его отец нездоров.
— Даже если он и задержится на такое долгое время, в чем я сомневаюсь, его бизнес и дом в Монако. В конце концов ему придется туда вернуться, и у него будут новые женщины!
— Я знаю.
— В перерыве между ними он может использовать тебя. Для него это вполне естественно, но ты Россетти, а мы, Россетти, не привыкли к тому, чтобы с нами обращались как с ненужной вещью.
— Я согласна, мама.
— Это хорошо, потому что я не хочу, чтобы моя дорогая девочка страдала.
— Сильвио сегодня говорил мне то же.
— Твой брат реагирует острее других, потому что вы вместе росли. То, что ранит тебя, задевает и его. С близнецами всегда так.
— Знаешь, когда я с Валентино, он обращается со мной так, как будто мы с ним снова дети. Думаешь, нам пора положить конец нашей дружбе?
— Важно не то, что я думаю, а то, что ты чувствуешь! — Женщина всплеснула руками. — Если мои слова показались тебе жестокими, мне очень жаль, потому что я люблю тебя больше жизни.
— Я тоже тебя люблю, — растроганная, прошептала Клара и вытерла слезы. — Увидимся позже, мама.
Она решила получить как можно больше удовольствия от предстоящей встречи с Валентино. Возможно, потом она соберется с духом и скажет, что им больше не следует видеться.
Валентино стоял на автобусной остановке и ждал Клару. На нем была полосатая рубашка в морском стиле, темно-синяя бандана и солнцезащитные очки. Его маскировка оказалась даже эффективнее, чем он предполагал, потому что, выйдя без десяти десять из автобуса, Клара прошла мимо него. Он последовал за ней в кафе Бонелли. Он уже забронировал тот же столик в углу, за которым они сидели в прошлый раз.
— Я здесь, Клариссима.
Она повернулась. Ее лицо сначала выражало удивление, затем губы медленно растянулись в улыбке.
— Я бы ни за что не догадалась, что это ты. В этом наряде ты похож на французского моряка в отпуске.
— Я бы хотел, чтобы все так думали.
— Знаю, — тихо ответила она, чтобы не привлекать к себе внимания. — Не бойся, я тебя не выдам.
Валентино выдвинул для нее стул, после чего сел напротив.
— Угощайся. — Он уже поставил на стол две кружки капуччино и тарелки с круассанами.
— Спасибо. Можешь себе представить, после всего, что я съела вчера за ужином, я опять голодна, как волк. — Она жадно набросилась на круассан с ветчиной.
Потягивая кофе, Валентино с улыбкой наблюдал за ней.
— Как ты справилась с ролью няни?
— Дети никак не хотели ложиться спать, и нам пришлось устроить свою собственную вечеринку.
Жаль, что его там не было. Прошлым вечером он чувствовал себя очень одиноким.
— Ты поэтому сейчас выглядишь немного усталой?
— Да, — пробормотала она, не глядя на него.
— Лиа привезла с собой лимончелло?
Уголки ее губ поднялись.
— Да.
— Отлично. Мне не терпится его попробовать.
На ее щеках проступил румянец.
— Ты подумала над достоинствами и недостатками вчерашнего ресторана?
— Да, — ответила Клара, сделав глоток капуччино. — Размещение столиков способствует приватной беседе. Обслуживание хорошее. Еда вкусная.
Валентино нравилось смотреть на ее губы, когда она говорила с таким воодушевлением. Эти губы словно созданы для поцелуев.
— А как насчет отрицательных моментов?
— Брускетта была посредственной, паста слишком жирной, вино так себе. В туалете не было идеальной чистоты.
Он рассмеялся:
— У меня те же самые замечания, piccola. Еще я бы добавил, что цены там слишком высокие.
— Да, но для туристических групп там делают скидки. Ах да, чуть не забыла. Декор интерьера довольно банальный. Он не идет ни в какое сравнение с уникальным интерьером вашего ресторана.
— Что ж, возможно, папа заинтересуется нашими выводами и поделится ими с туроператорами, когда я приглашу их в «Розу».
— Тино, за ваш фирменный соус можно душу продать.
