Как и в дореволюционный период, девушка, которая не вышла замуж до 24–25 лет, у белорусов считалась старой, ее называли «в девках осталась», «старая», «вековуха» [51, с. 35]. В некоторых регионах Беларуси, в частности на Полесье, где браки заключали в более раннем возрасте, даже двадцатилетняя девушка считалась «перастаркам» [417 с. 62].
Мнение родителей при выборе будущего супруга в 1920-1930-е гг. по традиции имело важное значение как в БССР, так и на территории Беларуси, находящейся в составе Польши. Дети обычно просили разрешение на брак у родителей [194, с. 70]. В рассматриваемый период продолжает существовать практика выбора мужа для дочери родителями. Однако это перестает быть обязательным правилом [438, с. 153]. При отсутствии отца, матери или обоих родителей, по свидетельству опрошенных нами женщин, решения о браке могли принять другие родственники (дяди, тети и др.). Так, например, выходила замуж в 1920 г. мать информантки из д. Малинники Бобруйского района Могилевской области А. Б. Лобосок, 1927 г. р., православная: «Калі бацька (мой дзед) памёр ад тыфа, у сям’і засталіся адны жанчыны. Мая маць, якая была старэйшая, усё навучылася сама рабіць: і пахаць, і бараніць. А калі ёй было 18, прывялі да яе прымака, і дзяцька сказаў: “Мы памагаць табе болыи не будзем, так што глядзі сама”. Маці спачатку плакала, баялася яго, а потым прывыклі адзін да аднаго, так і жылі» [15, л. 3].
На осуществление брачного выбора молодых крестьянок определенное влияние оказывали проводимая советскими партийными органами идеологическая работа в деревне, комсомольское движение, коллективизация. Характеризуя новации в жизни белорусских крестьянок на основе собранных в конце 1920-х гг. данных в деревнях Шалавичи и Новые Наборки Бобруйского округа, Дрозды и Малишево Мозырского округа, А. Д. Горбач пишет, что до революции ведущая роль при выборе жениха для девушки принадлежала родителям, близким родственникам. И только в послереволюционное время все чаще родителям приходится считаться с желаниями самой девушки [65, с. 48]. В это время в деревнях участились браки «самокруткой», «самоходкой», когда молодые игнорировали волю родителей, и девушка брала свое имущество и переходила в дом мужа [455, с. 108]. О таких браках пишет и А. Д. Горбач: «Бываюць выпадкі, калі дзяўчына без згоды і супраць волі бацькоў употайку ўцякае да свайго каханага. Так было, напрыклад, нядаўна ў в. Саўкова і Певязцы Слуцкага раёна» [65, с. 48].
Невеста и жених, Хойникский район Гомельской области. 1950 г. Фото М. Я. Гринбалта. Архив Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы НАН Беларуси
В Западной Беларуси в 1920-1930-е гг. в сельском обществе также отмечается снижение роли родителей при выборе супруга в процессе принятия девушкой решения о заключении брака. Так, польские исследователи указывают, что на этой территории в данный период индивидуальный выбор девушки выходит на первое место. Браки заключаются по любви, однако чаще по материальному расчету [125, с. 418; 475, с. 483]. Повышение влияние девушки при принятии решения о браке польский этнолог Ю. Обрембский связывает с развитием капиталистических отношений в деревне, увеличением возможностей заработать деньги без помощи большой семьи [475, с. 482].
Молодые, Западное Полесье. 1930-е гг. Репродукция с альбома J. Obrębskiego «Zdjęcia poleskie».Special Collections and Archives. W. E. B. Du Bois Library.University of Massachusetts
В послевоенные десятилетия (вторая половина 1940-х -1960-е гг.) происходят дальнейшие изменения добрачных установок сельских женщин, постепенно стираются традиционные представления о браке, характерные для белорусского общества. Данные нашего опроса белорусок-сельчанок 1920-1940-х гг. рождения показали, что в 1950-1960-е гг. поменялось отношение к девушкам, которые не вышли замуж до 25 лет или остались незамужними: исчезает осуждение со стороны местного сельского окружения. Главной причиной этих изменений был половой дисбаланс населения, возникший за период Великой Отечественной войны, когда резко сократилась численность мужчин, следовательно, и потенциальных женихов. Так, согласно переписи 1959 г., одиночек (лиц, не связанных с семьей общим бюджетом и не имеющих семьи) на 1000 человек в сельской местности приходилось 5 мужчин и 26 женщин [142, с. 202]. С одной стороны, необходимо отметить повсеместное бытование во второй половине 1940-х – 1960-е гг. в белорусских деревнях прозвищ, которыми выделяли особое положение таких девушек в сельском обществе («вековуха», «старая дева»), с другой – практически исчезает осуждение их со стороны односельчан.
Молодые крестьянки, д. Гребье Бобруйского округа. 1928 г. Фото В. Ластовского. Отдел редкой книги Центральной научной библиотеки НАН Беларуси
Изменения в образе жизни сельских женщин (дополнение традиционной семейной формы занятости крестьянки профессиональной и общественной деятельностью, осознание важности получения образования) на протяжении второй половины XX – начала XXI в. способствовали смене брачных установок, характеризовавшихся ранним возрастом вступления в брак, новыми, когда в брак вступают в более позднем возрасте [102, с. 11; 103, с. 18; 139, с. 15; 423, с. 347]. Ранние браки среди колхозников стали очень редким явлением, как и браки в возрасте после 30 лет [103, с. 18; 104, с. 15]. По данным демографов, в 1950-1960-е гг. в сельской местности в Беларуси большинство девушек выходили замуж после 20 лет (в 21–23 года) [350, с. 58].
Сельские девушки, д. Олыпаны Столинского района Брестской области. 1953 г. Фото М. Я. Гринблата. Архив Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы НАН Беларуси
Во второй половине 1940-х – 1960-е гг. большинство женщин, как правило, учитывали мнение родителей при заключении брака [221, с. 401]. Например, жительница д. Малинники Бобруйского района Могилевской области Л. М. Шутовец, 1930 г. р., православная, вспоминала, что на ее выбор будущего мужа большое влияние оказала мать: «У мяне быў жаніх, але ён маёй маці не нравіўся, бо быў з другога пасёлачка. Таму мяне маці ўгаварыла пайсці за другога, сказала, што “любоў да вянца”, а мой дзед быў з нашага пасёлачка з харошай сям’і. Я і паслухала маці, бо тады такая скромная, ціхая была» [15, л. 3–4].
Во второй половине 1940-х -1960-е гг. браки по договоренности родителей практически исчезают. Кроме того, сами респондентки считали, что такие браки были, как правило, «несчастливыми». В случаях, когда девушку выдавали замуж насильно, женщина могла самостоятельно расторгнуть брак, пусть даже и неформальным образом. Например, М. А. Федоренко, 1931 г. р., жительница д. Гряда Житко-вичского района, рассказывала, что первый раз ее выдал замуж отец в 17 лет в 1948 г.: «Не я, не ён не хацелі, але пажаніліся, праўда, я ў першую брачную ноч і ўбёгла, і болей не вярнулася. Праз 7 год я выйшла за другога па сагласію» [15, л. 1].
Сельские девушки, д. Милославичи Климовичского района Могилевской области. 1955 г. Фото Н. И. Комсюк. Архив Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы НАН Беларуси
В западных областях Беларуси в большей степени, чем в восточных, сохранялось влияние традиций, определявших поведение девушки, ее самостоятельность в выборе будущего супруга, что подтверждают и полевые материалы, собранные в 2009–2011 гг. На вопрос «Как раньше заключались браки?» белорусские сельские жительницы западных областей 1920-1940-х гг. рождения часто давали следующий ответ: «За каго мне тата (бацька) або маці сказалі, за таго і пайшла». На наш взгляд, устойчивость данных традиционных представлений во многом была связана с религией, влиянием духовенства, стремлениями сельчан, особенно представителей старшего поколения, следовать нормам христианской морали, церковным предписаниям.
Конец ознакомительного фрагмента.
