Звук выстрела заглушил удар прикладом. Охранник ничком вывалился из кресла, а Родион упал на него сверху.
Он не знал, сколько пролежал без сознания. Сквозняком уже унесло ядовитый дым, но глаза почти ничего не видели, а тело отказывало повиноваться.
Впервые в жизни в Родиона выстрелили из газового пистолета.
Скоро на выстрел прибегут другие обитатели особняка.
С трудом поднявшись, он толкнул дверь, которую охранял человек с дробовиком, и ввалился в маленькую комнату.
Посередине стоял массажный стол. На столе лежала Светлана.
Он слегка потряс ее за плечо.
Она поморщилась, но глаз не открыла. — Очнись, вставай…
Никакой реакции.
— Да вставай же, — попросил Родион.
Она не пошевелилась.
— Слышишь, вставай! — потряс ее за плечи.
Женщина тихо застонала, щелочки глаз на мгновение приоткрылись и исчезли снова. Родион посмотрел на столик у окна. Там лежали жгут, использованный шприц и пустые ампулы. Времени ждать, пока женщина очнется, не было. Сколько наркотика ей ввели? Светлана может прийти в себя и через несколько минут, и через несколько суток.
Родион взял ее на руки. Безумно закружилась голова, и он почувствовал — еще немного, и выронит ее или упадет сам…
Зажмурился и на мгновение представил: тренажерный зал, штанга на плечах… Неловкое движение, и штангу, что называется, повело. Кажется, не удержать железный гриф. Он придавит тебя к земле, да еще покалечит кого-нибудь поблизости.
И все-таки. Какое-то невидимое усилие, незаметное для окружающих, но разорвавшееся на мгновение у тебя перед глазами чернотой, возвращает два центнера стали в исходное положение.
Родион сделал это усилие. Он не упал. И не уронил женщину.
Один шаг вперед, второй. Главное, не потерять равновесие, когда нога отрывается от пола. Вокруг — все сумеречно от напряжения, словно в телевизоре убавили контрастность.
Мысленно представил весь путь. Разбил его на отрезки — чтобы пройти и забыть.
Так он дошел до конца коридора.
Все тело наливается болью, как бутылка кашинской водки, мутной и противной. Это здорово, когда подхватываешь на руки возлюбленную, а она обнимает тебя за шею… Сейчас же Родиону казалось, что он несет самую тяжелую ношу за всю жизнь.
Лестница вниз. Коридор. Плечом толкает дверь. Еще раз. Безрезультатно. Словно от ледяного воздуха капли пота на лбу мгновенно испаряются.
Ведь он взломал этот замок! Но почему же дверь не поддается?
Кто-то успел подпереть ее снаружи.
Сверху доносились возбужденные голоса рыскающих людей.
Через сколько секунд они догадаются проверить черный ход?
Родион опустил женщину на пол, а сам сел рядом.
Она уже приходила в себя, глаза были открыты.
И тут ему захотелось курить. Просто до чертиков захотелось. Показалось, если сейчас не возьмет сигарету, завоет, как бродячий пес на луну.
Сунул руку в карман. Нож. В кармане лежал нож с выкидным лезвием. Родион схитрил, сказав частному сыщику, что таскает его с собой только, чтобы яблоки очистить. Однажды он срезал им пластмассовую пробку с бутылки портвейна.
С щелчком открылось лезвие.
— Куда? — вдруг тихо спросила женщина.
— Я сейчас…
Ему было как-то странно слышать собственный голос.
— Не ходи, — попросила она. — Еле на ногах стоишь.
— Все в порядке, — он старался, чтобы голос звучал бодро.
— Я справлюсь. — Не ходи, — попросила Светлана чуть громче.
— Не смей на меня кричать, — пробормотал Родион и двинулся вперед.
С ножом в руке он прошел все здание по коридору из конца в конец, но никого не встретил. Потом он сообразил, что почему-то не слышно больше голосов. Лишь звук отъезжающих машин доносился с улицы. Удивление возросло, когда Родион открыл парадную дверь и увидел, что во дворе тоже никого нет. Он еще стоял, опираясь на бронзовую ручку, когда во двор стали въезжать автомобили с мигалкой на крыше…
— Почему здесь! — закричал на Родиона какой-то милицейский чин, опустив стекло. — Ты чего, глухой? Всех эвакуировать!
— Мне ничего не говорили. Я… спал, — подумав, сообщил Родион, и спрятал руку с ножом за спину.
— Ну так теперь говорю — убирайся отсюда, — человек с погонами вылез из автомобиля.
— С какой стати?
— Поступил анонимный звонок, что в здании заложена бомба, — нетерпеливо пояснил офицер. — Понятно, наконец?
— Вроде, — Родион кивнул. — Только схожу за женщиной.
У меня там женщина внутри. Мы с ней вместе спали.
— Ну так уводи быстрее свою подружку, — поторопил его милиционер и улыбнулся.
Его развеселило, когда он представил, что б было, если бомба взорвалась, пока этот придурок спал с женщиной.
— Четыре ноги неизвестно к какой жопе, — прокомментировал милицейский чин себе под нос…Поддерживая Светлану под руку, Родион вышел из ворот как раз, когда из фургона выводили овчарку. Овчарке предстояло унюхать бомбу. Псина вся дрожала от предвкушения.
— Не надейся, — посоветовал ей Родион, Он мысленно аплодировал маленькому сыщику.
На перекрестке патрульные сдерживали толпу зрителей. Просто удивительно, как люди умудрились собраться несмотря на такой неурочный час. Среди зевак наверняка были и обитатели особняка, и поэтому Родион свернул в первую попавшуюся подворотню.
Автомобиль цвета синей кастрюли ждал на углу.
— Я знал, что мимо не пройдете, — крикнул частный сыщик, открывая дверцу. — Пока за мной гонялись, весь район изучил.
Родион помог женщине залезть на заднее сиденье, а сам сел рядом с водителем.
— Что-то ты долго копался, я уж решил — дело провалилось.
— заметил мужичок, переходя на «ты».
Решил, наверное, что сотрудничество сближает. Родион не возражал.
— Оно чуть было не провалилось, — кивнул он. — Если бы не твоя помощь. Спасибо, я твой должник.
— Не за что, — рассмеялся мужичок. — Теперь можно целую неделю не бегать трусцой по утрам. Норму я уже выполнил.
— Я твой должник за идею с бомбой. — уточнил Родион. — Как раз вовремя. Мне такой ход в голову не пришел.
— С какой еще бомбой? — не понял частный сыщик. — Ну, за этот звонок в милицию с сообщением, что в здании «Оздоровительного центра» заложена бомба.
— То-то я смотрю, какой переполох, — мужичок покачал головой. — Только ты ошибаешься. Не звонил я никуда, и про бомбу только сейчас узнал.
— Брось. Я же не настучу, кто устроил ложный вызов.
— Дело твое, только я про бомбу впервые от тебя услышал, — упорствовал тот.
— Кто же тогда звонил в милицию? — удивился Родион.
Женщина на заднем сиденьи тихо засмеялась.
— Ты чего? — оглянулся Род. — Ты знаешь, кто звонил?
— Наверное, ангел-хранитель, — ответила она весело.
— Хотел бы на него посмотреть.
— Ангела-хранителя нельзя увидеть. Просто когда нужна помощь, он оказывается тут как тут.
— Мог бы оказаться тут как тут пораньше, — хмуро заметил Родион. — А то мне сначала чуть не разбил голову коротышка-каратист, потом кто-то выстрелил из арбалета и, наконец, едва не сожрали пираньи.
— Насчет каратиста я еще могу поверить, — пробормотал под нос частный сыщик.
— Он просто набивает себе цену, — продолжала смеяться Светлана. — Ждет, когда я брошусь ему на шею.
— Цену себе я знаю, — сердито отрезал Родион. — Но ты могла бы быть более благодарной стервой.
— Но я же не отказываюсь броситься на шею, — возразила она. — Вот только приду в себя, приму ванну, переоденусь…
— Да кому ты нужна одетой, — заметил Родион. — …Слушай, я только ее расспрошу и уеду, — взмолился частный сыщик, глядя на грязный стол.
Они сидели вдвоем на кухне у Родиона. Тот в очередной раз забыл помыть посуду. Сыщик сидел как на иголках. Он боялся в чем-нибудь извозиться.
— Соврет, — заметил Родион. — Разве ты еще не понял, что она предпочитает врать.
— Но телефонный звонок…
— Если прямо сейчас начать расспрашивать, она насторожиться и сумеет выпутаться. Скажет, у нее там живет школьная подруга.
— Что же делать?
— Сегодня я ее не выпущу, а там — следи. Ты же профессионал, — напомнил Родион с улыбкой. — Может, она сама приведет тебя к владельцу кольца из желтого металла. А может, и к ангелу-хранителю одновременно.
— Ты думаешь, Бруно Ковальский… — начал частный сыщик.
— Ничего я не думаю, — отрезал Родион. — Знаю только, что ее муж не мог покончить с собой. И полагаю, что тот, кто додумался позвонить милицию с сообщением о бомбе, может и додуматься, как представить убийство самоубийством.
— Но я видел заключение врача.
— Угу. Видел. Хотя никто не имел права тебе его показывать. Сейчас за деньги можно все. В том числе и купить нужное заключение.
— Бруно Ковальский не стал бы убивать… — Кто, к черту, говорит о твоем Бруно! — взорвался Родион.
